После того как Стас залпом осушил чашку с кофе и собрался было уходить, официант аккуратно взял его за локоть и сказал:
— Прошу прощения, но вы забыли оплатить счет.
— Что? — Нужный в очередной раз непонимающе уставился на него.
— Деньги. Понимаете? Деньги! Вы не расплатились.
Стас еще некоторое время тупо смотрел на парня, размышляя, как поступить, чтобы не сойти за полного психопата. Не придумав ничего лучше, спросил:
— Что я для этого должен сделать?
Официант побледнел. Стасу показалось, что бедолага сейчас грохнется в обморок.
— У вас есть паспортная карточка? — с запинками спросил парень.
— Конечно.
— Дайте ее мне. Я сниму с вашего счета необходимую сумму.
Словно сомнамбула, Стас протянул ему карточку. Официант, то и дело оглядываясь, подошел к кодеру и чиркнул по щелке инфоснимателя. Затем быстро сунул документ Нужному в руки и с невнятными извинениями скрылся в служебном помещении бара.
Стас на негнущихся ногах пошел к ближайшему терминалу.
На языке у него вертелось незнакомое слово «деньги». Когда он несколько раз тихонько проговорил его вслух, то почувствовал во рту какой-то едва заметный едкий привкус…
Все не просто шло наперекосяк. Все вокруг стремительно и необратимо рушилось!
Но, как выяснилось минутой позже, это были еще цветочки…
Информация, которую выдал информационный терминал на комплексный запрос Стаса по собственному социальному статусу, окончательно добила его.
Адреса «Москва, Септимский переулок, 217, 95» не существовало.
А еще подтвердились слова главврача карантинной станции «Порог-3». Станислав Иванович Нужный за свои неполные двадцать восемь лет никогда не был женат.
Глава 5
Мир без санкций
Ядовито-коричневый смог, нагромождение рекламы и бесконечные пробки – это Москва. Каждый житель крупнейшего в мире мегаполиса привык к подобной картине, и она давно стала обыденной.
Мы не замечаем маслянистой пленки на несмелых волнах реки, укушенной бетонными берегами, не видим бессмысленной архитектурной мешанины великого в прошлом города, не чувствуем чудовищной инерции, с которой здесь крутится маховик жизни.
Мы – иммунные…
Водитель угрюмо уперся взглядом в багажник впереди идущей машины и лишь изредка косился на счетчик, по дисплею которого бежали цифры. Дворники, словно метроном, смахивали с «лобовухи» прозрачные лепестки капель.
Стас вжался в спинку на заднем сиденье такси. Он никак не мог окончательно заставить себя поверить, что пейзаж за чумазым стеклом реален. Что на расстоянии вытянутой руки – настоящая Москва, а не качественный виртуальный суррогат.
Дождь мутным колпаком накрыл центр города. Абрисы знакомых зданий проглядывали из-за серой пелены, вынуждая Стаса вздрагивать. Стрелы небоскребов Сити, острые пирамидки МИДа, монументальные сталинские колоссы вдоль Смоленской набережной, чугунные чаши по краям метромоста…
Это осталось прежним.
Но все узнаваемые поодиночке столичные детали лишь подчеркивали чужеродность города в целом.
Окружающий мир был похож на ночной кошмар, когда человек понимает, что находится в известном ему месте, но никак не может обозреть картину полностью. Не может стать частью монолитной сферы.
Стас расширенными от ужаса глазами смотрел на темные воды Москвы-реки. В них покачивались пластиковые бутылки из-под пива и какие-то мусорные ошметки. Он с душевным трепетом взирал на аляповатый рисунок на стене посольства Великобритании, изображающий толстого мужика в гротесковом цилиндре, на грязные перила Бородинского моста, на спиленные деревья, на рваный триколор, торчащий из флагштока, на придавленное низким, тяжелым прессом неба здание Киевского вокзала.
Ведь всего несколько дней назад он был здесь, когда получал санкцию на внеочередной брак…
Но где же чистые улицы? Где многоуровневые транспортные развязки? Где ухоженные палисадники, скрывающие изящные станции монорельсовой дороги? Где, где, где его аккуратная и правильная Москва?!
— На вашей карточке нет средств, чтобы оплатить дальнейшую поездку, — не оборачиваясь, сказал таксист.
— И что же мне делать?
— Наличные есть?
— Деньги?
— Ну не фантики же!
— Н-наверное, нет…
— В таком случае вам придется прогуляться пешочком.
Таксист остановил машину и протянул Стасу через плечо паспортную карточку.
— Удачи.
— Скажите, а как мне отсюда пройти к Первому Смоленскому переулку?
— Вон в ту арку, мимо гаражей – и упретесь прямо в него.
— Спасибо.
Стас выбрался на тротуар, щурясь от неприятной мороси. Согласно информации, полученной по терминалу аэропорта, он проживал по адресу: Смоленский переулок, дом 4…
Стараясь не забрызгать брюки, Нужный перебежал проезжую часть и побрел вверх, в сторону Садового. Дворы, сквозь которые он проходил, были неухоженные, заставленные грязными автомобилями. Помойки щетинились переполненными контейнерами и источали мерзкий смрад.
Редкие прохожие оглядывались на Стаса: видимо, их внимание привлекала его форма.
Наконец он остановился возле старого кирпичного дома с треснувшей табличкой: «1-й Смоленский пер., 4». Поднявшись на второй этаж по крутым ступенькам, Стас оказался посреди лестничной площадки, в окружении трех дверей. На одной из них был мелом выведен номер его квартиры.
Никаких сенсорных систем идентификации не обнаружилось. Лишь фигурная прорезь замочной скважины возле железной ручки.
— Ключ… — рассеянно проговорил он. С какой-то полуистеричекой усмешкой добавил: – У меня его нет. Интересно, я живу один?
Потоптавшись возле двери, Стас с силой растер ладонями щеки и решительно вдавил кнопку звонка. В недрах квартиры раздался гулкий «динь-дон». Заскрипел паркет под чьими-то ногами.
Нужный напрягся. А может, это вовсе не его квартира?…
Клацнул замок, и дверь резко распахнулась, чуть не задев его по лицу острым краем.
На пороге стояла женщина в халате мышиного цвета.
Бигуди, на которые были туго накручены ее крашенные под «металлик» волосы, почему-то напомнили Стасу турбины, юстировка вектора тяги коих была основательно сбита. На лице лоснилась белая косметическая маска, не затрагивающая глаза, что окончательно делало женщину похожей на летчика времен Первой мировой в старинных ветрозащитных очках.
— Ты совсем озверел? — вкрадчивым голосом поинтересовалась она.
Стас с усилием вернул на место отваленную нижнюю челюсть и издал какой-то нечленораздельный звук.
— Ты чего вытворяешь, скотина?
— Я… я не туда попал, наверное… Простите…
— Ну-ка, дыхни! — Женщина схватила Нужного за отворот кителя и притянула к себе, поведя носом. — Вроде не пахнет… Обкололся, что ли?
— Я не понимаю…
— Зато я все понимаю, козел! Ты где был?
— Я, пожалуй, пойду…
— Я те щас пойду! — Она цыкнула зубом и слегка отстранилась. — А вырядился-то как! Хорошо хоть ордена не догадался нацепить.
— У меня нет никаких…
— Стасик, ненаглядный мой, ответь только на один вопрос: ты трахаешь ту стерву из службы безопасности «Трансвакуума», да?
Стас вдруг почувствовал слабость в коленках и какое-то равнодушие. Все, что случилось с ним с момента аварии, теперь выплеснулось одной большой уродливой лужей на пыльный асфальт мозга. Он поверил в чужой мир, в котором оказался по воле какой-то неизвестной науке природной аномалии. Поверил в чужие реалии, подменившие прошлую жизнь, поверил в хамство оперативников на орбите и замызганную Москву, поверил в бледного, не понимающего его поведения официанта и рухнувший мир санкций.
Он поверил в то, что стоит перед совершенно незнакомой женщиной, которая меж тем знает его имя и место работы.
Поверил в свой новый адрес и неизвестно кем и с какой целью вывернутое наизнанку общество.
Стас поверил в невероятное. И оно разом перестало его удивлять.
Напрочь.
Словно переключился некий внутренний рубильник.
В голове обнаружилась объемистая вакуумная полость, в которой неожиданно открылся доступ к внешнему пространству. И это пространство под невообразимым давлением хлынуло в нее, сметая все на своем пути…
Нужный аккуратно отстранил женщину и переступил порог квартиры. Не развязывая шнурков, скинул мокрые туфли и повесил китель на крючочек. Оглядел себя в зеркало, пригладил пальцами встопорщенные волосы на висках.
— Каков наглее-е-ец…
Стас обернулся к женщине и, стараясь придать голосу мягкость, уточнил:
— Так я все-таки женат или нет?
Она замерла на миг. Затем медленно прикрыла входную дверь и пристально посмотрела на него. Спросила уже без сарказма и желчи:
