сказать фигура. У тебя классная фигура и бег отличный. Если где-то тренируешься, тебе надо качать руки.
Светловолосый, высокий, с притягательной улыбкой парень казался знакомым. И я бы может узнала в нем Илана, который протянул руку совсем недавно, улыбнулась и поблагодарила, но хмуро сведенные брови и зажатый телефон в руке не давали этого делать. Я не могла успокоиться. Я не могла отвлечься.
А вдруг я не успею?
— Ты что не узнала меня, кареглазка?
— Какая я тебе к черту кареглазка?
Спиной привалилась к железной стене. Его холод проник под тонкую майку и блаженно прошелся по разгоряченной коже.
— Ты всегда такая колючая или только сегодня? — светловолосый не отставал, рассматривал мое лицо и продолжал улыбаться. Кажется, он привык считать себя красавчиком и не терпел отказов.
Что-то мне это напоминает! Как нашествие беды…
— Даже не поблагодаришь или любишь быть должницей?
— Спасибо, — вышло резче, чем хотелось бы, но парня это не отпугнуло. Какой же приставака, взмолилась про себя. А потом стало стыдно. Что же я его добро не замечаю и только и делаю, что огрызаюсь? Я вспомнила его помощь утром и если не он, я бы не обошлась одной возможностью отчисления. Меня бы сразу выкинули на улицу.
Или наоборот, я бы опоздала и провела день дома. С девочками. И возможно, я бы учуяла опасность быстрее и среагировала тоже быстрее.
Мысль о них скручивала внутренности в тугой узел. Оттого голос был резким, взгляд колючим.
Следом вспомнилось утреннее ощущение, мне показалось что что-то было не так. Я торопилась, бежала, видела вдали только поезд, а все остальное пропускала мимо. А сейчас понимание ударило молотком по голове.
— Да не за что, — хмыкнул светловолосый. Я помнила его имя как свое, только знакомая ассоциация не позволяла его произносить. Даже в голове. И особенно слух.
Тем временем парень прислонился к стене рядом со мной, с шумом втянул воздух и, казалось, готовился что-то сказать. И это что-то было для него тяжелее всего.
— Там таны… — улыбка его растворилась, как пламя свечи во мраке и сказал он с тоном обреченности.
Я кивнула. Я поняла тебя, можешь не продолжать. И тяжело сглотнула. Мне тоже предстояло признаться.
— Утром была жара, — произнесла я то, на что утром не обратила внимание. А надо было, потому что…
— Это предвестник урагана, как затишье перед бурей.
— Да, — я снова кивнула.
Разговор вышел коротким, но оттого не менял своей информационной или эмоциональной значимости.
Было невыносимо больно от бездействия и глупого ожидания. Ожидание очередной волны, вестей от дома, ожидание нужной остановки, когда ноги не стоят в покое, руки дрожат и все твое нутро хотело быстрее туда. Туда, где находится твоя душа. Глупое ожидание помощи откуда то извне, от тех, кто тебя презирает. А еще хуже то, что они единственные кто действительно может что-то сделать.
И сейчас они собрались в районе девятого кольца.
Я их вижу.
— Неет, — кричу я вместо того, чтобы вдохнуть. Мы уже близко, я вижу черные тучи, мрачными тенями опущенные на землю, вижу темно синее полотно с белыми всполохами. Каменные жёсткие волны бьются о скалы одна за другой, поднимаясь ввысь на несколько десятков метров, скрывая за собой горизонт. В ушах стоит дребезжащий противный звук, раздирающий душу шум волн.
— Нет, — кричу я в сумасшедшую пустоту. В ней реальность перевернулась, показала свое жестокое нутро с отсутствием жалости и милосердия. — Мои девочки…
Готовлюсь прыгнуть, чувствую теплые руки на плечах.
— Я с тобой, кареглазка.
Безумный ветер треплет волосы, бьет ими в лицо, срывает сумку с плеча, пытаясь оторвать нас от земли. Треск камней стоит в ушах дробным лязганьем. Туман стоит стеной, плотным маревом, скрывает тропинки, дома, ограниченную территорию.
Через пару минут, с боем вырвав пару шагов вперед, в воздухе высвечивается надпись, сверкая золотыми буквами: “Опасная зона. Опасная зона! Вход запрещен” с печатью президента в конце. А следом появляется решетка из силовых линий таносов. Только задев ее, она видна, обжигая часть тела, с которым соприкасается.
— Стой, — голос Илана доходит сквозь оглушительный рокот океана, его соприкосновения с каменным пляжем, через протяжный вой противостояния силе таносов. — Не прикасайся…
В тот же миг золотое свечение решетки осветило несколько фигур, стоящих неподалеку с неестественно прямой спиной и напряженными лицами. Они каменными статуями стояли раскинув по бокам руки и не обращали на нас никакого внимания, даже когда я их окликнула. Они держат силовое поле, поняла я. Они питают его для того, чтобы силы не кончались у тех, кто воюет там и не давали пройти зевакам.
Но я не зевака…
— Впустите меня, — кричала я вместе с воем ветра. — Я нужна там, — всхлипывала я.
— Это опасно, — теплые руки вновь завладели моими плечами. — Они не имеют права, нельзя нарушать целостность силового поля, кареглазка. Мне очень жаль…
Глава 10. Метаморфоза
Я не хотела его слушать, не хотела утешительных слов, дружеских объятий. Меня от них тошнило. Я хотела действий! Решительных, эгоистичных, отчаянных, таких, каким сразу захочется подчиниться.
Что я могу сделать? Смотреть, как собственный дом то исчезает, то на мгновение появляется в густом тумане и ждать его полного разрушения? Как белые всполохи режут небо, показывая мощь природы, доказывая кто здесь хозяин. Смотреть, как в центре этой игры находятся мои родные, моя кровь и плоть, ждущие свою старшую сестру. Им боязно, им холодно, им страшно.
Мокрые волосы облепили шею, плечи, больно хлестали по щекам. Соль заполонило все — нос, горло, легкие.
Когда раздался дикий гул, не похожий ни на какую другую, я не сразу поняла, что за спиной что-то творится. Полная безумных мыслей, я не сразу обернулась. Мне не важно, пусть начинается второй хаос, ничто меня не отвлечет от вида моего дома. Мне казалось, что моргни я и он тут же уйдет под воду. Что океан пришел именно за ним, нацелился на нем и ничто его не остановит.
Кроме меня…
Звучит бредовыми идеями одной умалишенной. Пусть! Мне так казалось, потому что больше ни на кого в этом мире нельзя было надеяться. Гордый тан не пожалеет, не приоткроет завесу поля, не остановит бурю, не утихомирит ветер, не перенесет наши дома взмахом руки.
— Нам пора, — прозвучало у уха.
— Нет, — закричала я, полу обернувшись. — Не смей ко мне прикасаться. Оставь меня, слышишь? Уйди…
— Здесь горячая точка… — парень сильнее вжимал меня в свои объятия, пытаясь достучаться до сознания, вбить в голову всего одну мысль — здесь смертельно
