– Помоги ей! – иномирцы и охрана едины в этом желании.
Маг пустым взглядом, в котором нет ни капли сознания, смотрит на девушку. Спасти ее невозможно. Но это они виноваты в том, что с ней случилось! И если в присутствующих тут осталась хоть капля человеческого, ей необходимо помочь!!!
В общей тишине окутавшей отряд, слова Амайи еще ужасней:
– Убей ее.
Два слова. Два коротких слова. Но сколько смысла, и неотвратимости.
Маг резко обернулся, ярость мгновенно скрыла разум. Он сейчас готов убить. Только не девушку, а того, кто во всем этом виноват.
– Мы не можем ей помочь. А сама она умрет не скоро… – Пауза. – Прими ответственность за то, что сделал.
По лицу мага бегут слезы.
Слезы ярости к этому пленнику, который довел его до такого шага. Слезы ненависти к самому себе, за то, что он согласился на него.
Он их спас. Почти три десятка жизней. В обмен на четыре тысячи ни в чем не повинных людей и Серебряных.
Это его выбор – маг знал, к чему приведет предложение иномирца. Но понадеялся, что судьба не сложится так… так неотвратимо. Положился на шанс. Который его подвел.
Лучше бы они там умерли.
Заклинание «Вечного Сна» само легло, легко как никогда, на девушку. Даже напрягаться не пришлось.
Но почему хочется что бы не у нее, а у Поля, у него самого, остановилось сердце?
Весь остальной путь маг уже не думал. Его взор отмечал сотни смертей, а душа… душа была мертва.
Разум полностью отключился.
Люди, бросающиеся в пламя, лишь бы вытащить тех, кто им дорог. Женщины над телами детей. Молодые, старые… Лишившиеся родных шагают в огонь. Воссоединиться с ними хоть в смерти.
Есть и иные. Те, с которых сползает налет человечности и они убивают, насилуют, грабят. В момент, когда смерть смотрит в лицо, они стали собой. Наружу вылезло все, что до этого было загнанно чуть поглубже в сознание.
Никакой Хаос не сравниться по отвратительности с тем, что таиться в самом человеке. Грязь, злоба, ненависть – неуправляемое, оно создает отвратную картину.
Выжженное поселение осталось позади. Отряд без потерь выбрался, но душевно люди были так вымотаны, что отойдя на пару километров от стен, устроили привал.
Тяжелая, давящая на психику тишина. Никто не разговаривает. Каждый сейчас переживал раз за разом те картины, что увидели на улицах города. Каждый сейчас отвечает для себя самого на вопрос: стоило ли их спасение всего происшедшего? Пусть говорят – «своя кожа ближе к телу», но иногда чужая мудрость утрачивает смысл.
От команды и иномирцев ничего не зависело, но кому от этого легче?Тишина. Гнетущая…Наутро один бросился на меч, еще один повесился, третий тихо исчез из лагеря. Куда? зачем? – неизвестно.Пленникам такой роскоши не позволили.Не умереть, не исчезнуть.Глава Седьмая.Весь переполох, устроенный в городе, Лиер благополучно проспал – возраст сказался. Почти две сотни лет – срок вполне достаточный, что бы заработать себе хорошо развитый старческий маразм, не говоря уже о таких пустяках, как ярко выраженная сонливость.Но даже через десятый сон, был слышен грохот об дверь подошв впечатлительного размера. Люди уже совсем совесть растеряли на пути жизни! Не говоря об элементарном уважении к возрасту и выбору профессии.Маг – это звучит гордо.Шаркающей походкой, по пути собрав все углы, какие только встретил (находясь еще большей частью в мире грез, старик двигался под управлением подсознания), Лиер открыл дверь. Забыв спросить, кстати, «кто там?». Если так нагло ломятся значит, причина важная.Трое. Вернее двое и один полудохлый. Весь в темной корке засохшей крови, непонятным образом еще держащийся в этом мире.
– Ну и? – разорвал затянувшуюся паузу немного дребезжащим голосом старик.
Пришедшие переглянулись и шагнули через порог, сходу взяли хозяина дома в оборот:
– Нужна помощь! Человек умирает…
Лиер перебил стоящих у двери. У него в молодости характер был не радость, а на закате лет так вообще окончательно испортился. Желчность и язвительность бурлила в старике теперь уже не угасая, поэтому и отповедь троица получила соответствующую:
– А я вам что, в армии спасения малых народов состою? Бесплатно могу указать только путь, по которому можете валить отсюда. Деньги вперед. А лучше вообще – уходите. Дайте старому человеку выспаться нормально! И падаль эту с собой захватите, нечего мне во дворе гадить.
Неизвестные переглянулись, один из них засунул руку в карман раненого, вытащил кошелек. Приятно пухлый. Кинул его старику, при всем этом нагло проигнорировав слова про уход.
– Только не дай ему умереть! – это уже второй.
Маг подозрительно посмотрел на собеседников, ехидно улыбнулся, выдал:
– А кто он вам? Брат, друг или… у вас более тесные отношения?
Парочка переглянулась, синхронно сплюнула.
– Вытаскивай его, разговоры потом!
– Эх, какие быстрые. Ну ладно, ладно! Успокойтесь, а то внутренности взорвутся…
Старик довольно резво для своего возраста и комплекции перетащил раненного в зал, кинул тело на пол. Мелким ножичком для открытия писем, вспорол одежду на лежачем…
– Парни, – ехидства и издевки в голосе мага хватило бы на несколько таких же человек: – Смотрю на него и понимаю вас… голубки. Такой великолепный экземпляр не должен пропадать!
Старик по-прежнему отрывался за нештатную пробудку. Парочка скрепит зубами, но молчат.
Тем же ножичком Лиер старательно вычертил вокруг раненого сложный рисунок из переплетающихся линий и геометрических узоров. Темная субстанция в жилах до этого редкими толчками покидающая тело парня, изменила свой бег, потекла по едва заметно вырезанным канавкам. Старик откинулся назад, вытер дрожащей рукой обильно проступивший на лице пот, надтреснутым голосом сказал:
– Там на столе фиала с водой, подайте.
Это незамедлительно было исполнено. Маг мелкими глотками выпил часть, остальное вылил себе на голову. С удовольствием размазал ручейки воды по лицу.
– Если протянет час – жить будет, – вынес вердикт Лиер.
Парочка недоумевающе переглянулась.
– И это все?!! – показали они на рисунок.
Старик сразу сварливо взвился:
– А что вы хотели?! Что бы разверзлись Небеса, а Нижний Мир в страхе завыл, отпуская жертву?! Я вам не шарлатан и на бесполезные эффекты не размениваюсь! Раз сказал: «будет жить», значит так и есть! – Лиер оперся спиной о кресло, с наслаждение вытянул ноги. – Утром проверите его. А пока пшли отсюда!
Один из спутников раненного пожал плечами.
– Уходим уже, уходим. А завтра жди гостей!
Старик ловко, не по своему возрасту, схватил кинутый ему шнурок.
– Что это? Медаль за отвагу при выполнении задания во время вражеской атаки? Мне?
– Нет. Это принадлежит тому, – кивок на тело, лежащее в переплетениях узора. – Это эмблема его Дома.
– Родовитый. Холопы заботятся о своем господине… как поэтично и возвышенно. Настоящая любовь. Аж на слезу пробивает.
Старик продолжал говорить всякую чушь, но парочка уже в дверях. На прощание бросив:
– Дом ра'Лан будет очень недоволен, если с одним из их воинов что-то случиться. А особенно злиться будет – Аттар, Хранитель Трона и господин этого человека.
Старик молчит. Взор затравленно перемещается между раненным и опустевшим порогом.
Проблемы. Большие проблемы!Кого это там нелегкая принесла? Старик прошаркал к дверям, гостей, впрочем, не ожидая. Хотя при его работе они, гости, сами приходят. Маг-лекарь очень востребованный человек.Трое. Заспанный взор фокусируются, информации становиться чуть больше: не маги.
– Ну и? – раздражению Лиера нет пределов.
– Нужна помощь! Человек умирает… – троица нагло и напористо вталкивает старика внутрь, пытаются задавить его напором. Ха! Не на того нарвались!
– А я вам что, в армии спасения малых народов состою? Бесплатно могу указать только путь, по которому можете валить отсюда. Деньги вперед. А лучше вообще – уходите. Дайте старому человеку выспаться нормально. И падаль эту с собой захватите, нечего мне во дворе гадить.
Лиер уже хочет развернуться, раздраженно захлопнув дверь. С единственным лекарем в городе все стараются поддерживать хорошие отношения – ибо неизвестно, когда его услуги могут потребуются. А значит и эти его послушаются… Наверное.
Не послушались. Они что, ишттар не понимают?
Кинутый магу мешочек приятно оттянул руку. Весомый повод переступить через лень и вытащить этого раненного из лап смерти.
Решено. Положительно.
Пока тело перетаскивали, Лиер снимал одежду с последнего, чертил узор – маг не переставал издеваться над гостями. Привычка. Уже неистребимая. Как рефлекс на потревоженный покой.
