— Может, познакомишь нас, лейтенант? — Сергей Мухаев тоже посмотрел на Мари.
— Я биолог. Мари Лерман.
— Раны перевязывать сможешь?
— Смогу… — Она вдруг решительно подняла взгляд. — Я всё смогу, ребята. — Её подбородок всё же дрогнул. — И стрелять смогу. Ян мне показал.
Она была готова разрыдаться, но не от страха или жалости к самой себе — эти чувства отболели, выгорели в душе, — ей было невыносимо смотреть на своих ровесников и думать о том, сколько сейчас таких же юношей лежит вокруг… мёртвых.
— Если андроидов всего три десятка, я бы пошла… даже впятером. Просто, чтобы их никогда больше не было… — Она не выдержала и всё же разрыдалась, отвернувшись в сторону зарослей почерневшего, прогорклого от дыма кустарника.
* * *
Только много позже, спустя годы, Мари смогла полностью осознать, как силён оказался моральный удар, как вышвырнула их жизнь из юности прямо в беду… и не думали они в те роковые для всех часы ни о чём глобальном.
Выжить. Не сойти с ума.
Объяснения она станет искать позже, а сейчас, пробираясь вслед за Аланом вдоль высокой бетонной ограды энергостанции, ощущая всё ещё непривычный вес оружия и экипировки, она думала совсем о другом.
Ян вряд ли проходил специальную психологическую подготовку, и молодому лейтенанту, потерявшему свой взвод, было не легче, чем остальным, но он сумел сделать главное — отвлечь бойцов от мысли о собственной обречённости.
Он заставил их всего на минуту задуматься не о себе, а о других, и это помогло — ребята будто очнулись, пришли в себя от шока, страх в их глазах постепенно сменялся выражением глухой, вскипающей в сознании ненависти к чужакам, что разрушили их устоявшееся мировоззрение, заставили пережить ужас и отчаянье, а теперь, запершись за периметром энергостанции, грозят погрузить в пучину хаоса всё сущее…
Этого оказалось достаточно, чтобы на время изгнать страх, хотя ненависть являлась не лучшим его заменителем, но сейчас, когда рассудок бойцов вновь понемногу начал тонуть в адреналине, иные чувства блекли, растворялись в желании отомстить, ибо вокруг, куда ни глянь, взгляд ловил запредельные для разума картины, память жадно хватала их, унося в свои глубины, чтобы потом, если повезёт выжить, выталкивать по ночам в форме ледяных кошмаров…
— Осторожно, — раздался в коммуникаторе голос Яна. — Здесь какая-то серебристая дрянь на кустах. Старайтесь не задевать ветви.
Мари оглянулась.
Действительно, почти у самого забора, на границе вырубки, среди обгоревшего кустарника застыли в нелепых позах размётанные гранатным взрывом корпуса дройдов. Под каждой из пяти человекоподобных фигур серебрилась лужица незнакомой субстанции. Она же мягкими, отвратительными на вид плевками испятнала обугленные ветви, а кое-где уже успела проползти по ним, оставляя за собой серебрящиеся дорожки.
— Непонятно, что это такое, — пробурчал в коммуникатор Керби. — Сканеры показывают сложный металлокерамический сплав.
— Металлокерамика должна быть твёрдой, — не останавливаясь, возразил ему Мухаев.
— Сам посмотри.
— Осторожнее, — вступил в диалог Ковальский. — Не приближайтесь.
— А с дистанции ничего не разобрать, — ответил сержант. — Точно металлокерамика, похоже на скопление отдельных микрочастиц…
— В любом случае идём дальше.
— Да кто спорит? Только ведь эта дрянь натекла из андроидов, верно?
— Похоже на то. Мы с Мари видели: на месте боя всё испятнано такой же субстанцией.
— Что-то я не припомню: в наших механизмах используется похожее вещество?
— Нет, — однозначно и уверенно ответил Ковальский, жестом велев группе остановиться и рассредоточиться.
Впереди возвышалось поднятое на искусственной насыпи полотно дороги, ведущей к воротам энергостанции. Лейтенант лёг на землю и пополз, медленно взбираясь по откосу.
Вот он достиг края обочины, замер, затем чуть приподнял голову, чтобы сканеры боевого шлема могли исследовать окрестности.
— Внимание, ворота открыты. Вижу противника. Включаю телеметрию данных…
На проекционных забралах боевых шлемов остальных членов группы тут же возникла контрастная чёрно-белая картинка: участок бетонной ограды трёхметровой высоты, распахнутые створы ворот и развёрнутый в сторону корпусов энергостанции вездеход стандартной боевой модификации.
Судя по данным сканирования, его двигатель работал на холостых оборотах. Оба носовых люка машины были распахнуты, от ближайшей подстанции к вездеходу тянулись толстые глянцевитые кабели энергопитания. Неподалёку (в пятнадцати метрах, по данным систем тепловидения) компьютер вычерчивал контуры восьми человекоподобных сервомеханизмов, которые вручную перемещали прямоугольные контейнеры.
— Носят стационарные энергоблоки, — раздался шёпот Мухаева. — Видно, выдрали их из корпуса накопительной станции.
— Вижу, — так же тихо ответил лейтенант.
Действительно, андроиды, разбившись попарно, несли к вездеходу заряженные блоки питания, которые обычно применялись для автономного энергоснабжения геолого-разведочных партий или других изыскательских групп, удалявшихся на большие расстояния от городов в глубь окружающей оазис жизни вулканической пустыни.
— Удобный момент для атаки, командир.
Мухаев назвал Ковальского «командир», и это в напряжённой обстановке стоило дорогого.
— Подтягивайтесь к насыпи, — коротко приказал Ян. Он видел все преимущества момента. Руки андроидов были заняты, боевой вездеход, развёрнутый в сторону основных построек энергостанции, являлся в полном смысле подарком судьбы — стремительная атака уменьшит количество противников на восемь единиц, а овладев боевой машиной, они смогут прорваться к центральным постройкам под прикрытием брони и тридцатимиллиметрового орудия, закреплённого над кабиной вездехода.
— Мари, не высовывайся, — предупредил Ян. — Когда мы закончим, бегом к машине, ясно? Остальным приготовиться. Разбираем цели. Мухаев, на тебе — вездеход. Я атакую первую пару андроидов, Керби — вторую, Алан — третья пара…
Одного бойца явно не хватало, и, секунду помедлив, Ян изменил своё решение. Оценив расстояние до четвёртой пары, он отдал другой приказ:
— Мари, ты идёшь с нами. Твоя задача попасть в контейнер энергоблока. Справишься?
— Я постараюсь.
— Тогда вперёд. На счёт «три» все разом!
* * *
После полудня поднялся ветер.
Порывы шли со стороны энергостанции — обычное явление, учитывая периодические выбросы теплообменников, создающих разность давления, но в данном случае тёплые потоки воздуха сыграли существенную, если не сказать — роковую роль в развитии последующих событий.
За дымом, которым всё ещё истекала обгоревшая почва и обуглившийся кустарник, не было видно, как порывистое движение воздуха поднимает вместе с частицами гари мельчайшую серебристую пыль, будто лужицы или вязкие, осевшие на кустах потёки металлизированной субстанции вдруг превратились в мельчайший порошок, частицы которого с лёгкостью подхватывал и переносил ветер.
Серебристая позёмка, смешиваясь с дымом, стлалась над землёй, частицы диковинного вещества обладали высокой степенью абсорбции, будто могли менять свои физические свойства по усмотрению загадочных, управляющих их поведением сил.
Мелкая взвесь гари и серебра оседала не только на ветвях растительности в виде тончайшего налёта — она покрывала собой и корпуса опрокинутых наземь либо застывших в разнообразных позах андроидов, более того — вещество проникало внутрь повреждённых механизмов через многочисленные пулевые отверстия, сорванные кожухи и иные повреждения корпусов, оседала на обнажившихся сервоприводах… и вот тут начиналось любопытное и одновременно зловещее действо: микрочастицы вновь начинали слипаться, плотно цементируя повреждённые узлы, потом внезапно проявляли свойство текучести, распределяясь по поверхностям так, будто их специально нанёс опытный реставратор, имеющий представление не только о форме, но и о функциональном содержании восстанавливаемых таким необычным образом узлов и агрегатов.
Конечно, серебристая взвесь не всегда становилась панацеей, и в таком случае происходил не менее удивительный обратный процесс — серебристая субстанция вновь приходила в движение, её сдувало с критически повреждённого сервомеханизма, и частицы переносило на другие фрагменты машин.
Никто не видел загадочных и зловещих флуктуаций этого вещества. Рядом не оказалось заинтересованного наблюдателя, обладающего достаточным мужеством и пытливым рассудком.
Частицы серебряной взвеси вихрились над обожжённой землёй, они не стремились к единству, их «колонии» носили лишь временный характер: устойчивые образования возникали лишь там, где эта пыль оседала на андроидов с небольшими механическими повреждениями, не потерявших энергетической активности.
