Инициация не для таких маленьких девочек, как она.
И все же она бежала за него, и боролась тоже.
Это было бесполезно, и я положил этому конец еще до того, как все началось, но потом она попросила меня трахнуть ее.
«Я не хочу умереть девственницей» — вот что она сказала.
Я почти слышу дрожь в ее мягком голосе и вижу, как дрожат ее бархатистые розовые губы, когда она это сказала. Я чувствую отчаяние за этими словами. Было ли это желание остаться в живых или быть оттраханной, я понятия не имел.
Мой член предпочел поверить во второе.
Я был серьёзен, когда говорил, что не трахаю девственниц. Они меня не соблазняют, и у меня нет желания сорвать чью-то плеву.
Но в тот момент? Я был так близок к тому, чтобы разорвать ее девственную киску, просто чтобы увидеть, как плачет скучная девчонка с жесткой моралью и осуждающим взглядом.
Я получил свой шанс, когда она совершила ошибку, придя ко мне домой и забредя в мой лес. Сразу после того, как она дала мне заглянуть в свои самые глубокие, самые темные фантазии.
Сразу после того, как она сбежала с инициации, я взломал ее телефон, потом увидел сайт, который она посетила, и игру, на которую она подписалась.
Я также видел ее фотографии.
Скриншоты с аккаунта Лэндона Кинга в Instagram и любые другие его фотографии, размещенные другими людьми.
Она хранила их в секретной папке под названием «Мой принц».
И сюрприз-сюрприз, ее принц был записан в тот клуб, в который она записалась. Он состоит в нем уже много лет. Я знаю, потому что я тоже в нем состою, если не для чего-то другого, то для того, чтобы присматривать за ним.
Сесили дала все правильные ответы, чтобы ее так называемый принц опустошил ее в неизвестном месте.
У гордой, строгой девушки на самом деле есть склонность к извращениям.
И не просто склонность
Это слишком извращенно.
К такому хорошие девочки вроде нее и близко не должны подходить, не говоря уже о том, чтобы подписаться.
Как только она нажала «Отправить», я прокрутил свои уведомления и нажал «Принять».
Она не предлагала себя мне, но я все равно принял ее.
Если Лэндон не хотел, чтобы я возилась с ней, он должен был посадить ее на поводок.
Оглянувшись назад, я обнаружил, что потерял Николая на своей высокой скорости. Либо так, либо этот ублюдок действительно убил себя.
Знакомый вид здания передо мной заставляет меня остановиться под большим деревом, которое маскирует меня и мой мотоцикл.
Это приют для животных. Тот самый, в котором работает волонтером моя сестра, потому что она защитница всего красивого и маленького.
Но я смотрю не на сестру.
Это раздражающее существо.
Сесилия Найт.
Она сидит на скамейке на улице. Редкие лучи английского солнца окрашивают ее глаза в жидкий сине-зеленый цвет, когда она листает книгу.
Ее серебристые волосы, почти белые, как у ведьмы, блестят под светом. Она потирает переносицу, а ее нижняя губа выпячивается вперед.
Я поглаживаю шлем, а в голове мелькают ее образы в более компрометирующих позах.
Морщится, всхлипывает, извивается, плачет и кричит.
Особенно кричит.
Она так хорошо это делает, что меня и удивило. Невозможно было бы приписать ей эту черту, учитывая ее жесткий, деловой образ.
Но, с другой стороны, я никогда не думал, что кто-то вроде Сесилии тоже может увлекаться первобытными играми.
В конце концов, тихие люди прячутся лучше всего.
Если бы это был кто-то другой, я бы оставил их в покое, но она совершила ошибку, оказавшись там, где не должна была быть.
Возможно, Лэндон думал, что сможет использовать ее против меня, но все будет с точностью до наоборот.
Своим скучным, а может и не очень скучным существованием она привлекла к себе самое худшее внимание.
Мое.
Глава 7
Сесилия
— Ты должна вернуться домой.
— Папа! — я переключаю свое внимание с книги на телефон, и меня встречает лицо моего образца для подражания.
Он ухмыляется, демонстрируя глубокие ямочки на щеках.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ксандер Найт — мой отец, мой первый лучший друг — Ава появилась позже — и самый лучший отец на земле.
У него классически красивое лицо с золотистыми светлыми волосами, небесно-голубыми глазами и острой линией челюсти.
Мама говорила, что он был самым популярным мальчиком в школе и притягивал к себе внимание всех как магнит не только благодаря своей внешности, но и благодаря своему обаянию.
Можно с уверенностью сказать, что я не унаследовала ни одной из этих легких черт, и это не из-за отсутствия попыток с его стороны.
— Я просто слишком сильно скучаю по своей единственной дочери, поэтому либо ты возвращаешься в Лондон и учишься в местном университете, что, кстати, сделает всех счастливыми, либо я нахожу дом рядом с тобой, чтобы мы с твоей мамой могли видеть тебя постоянно.
— Нет и тому, и другому, — я подавляю улыбку, потому что прекрасно понимаю, что папа способен на это, и он уже в третий раз предлагает такой вариант.
Когда мы поехали в школьную поездку в тринадцать лет, папа вроде как убедил всех остальных отцов арендовать дом отдыха недалеко от нашего лагеря.
Папа и отец Авы, дядя Коул, в конце концов купили его, потому что деньги такие лишние, а потом они притворились, что случайно наткнулись на то место, где мы остановились.
Это была самая ужасная ложь за последние столетия. Мы с Авой пришли к пониманию того, что у нас слишком заботливые папы, и нам придется смириться с этим фактом, а не бороться с ним.
Неважно, сколько нам будет лет, мы всегда будем их маленькими девочками, которых они хотели бы оставить молодыми навсегда.
— Я серьезно, — говорит папа с другого конца телефона, и между его бровями появляется линия. — Я не могу спать по ночам, думая, что с тобой что-то случилось.
— Ты просто параноик. Я цела и здорова.
Я улыбаюсь ему своей лучшей улыбкой и чертовски надеюсь, что он не видит скрывающихся за ней сомнений и беспокойства.
Я здорова, но только физически, но я определенно не была здорова эмоционально. С той ночи месяц назад.
С тех пор что-то внутри меня уменьшилось и исчезло, и я не смогла бы найти это снова, даже если бы попыталась.
Все было неправильно.
От моих извращенных наклонностей до того, что я позволила себе оказаться в таком положении, даже если это было для Лэна.
Я никогда не чувствовала такого стыда и такого разочарования в себе, как в тот момент, когда поняла, что тот, кто преследовал меня в темноте и принес мне самый мощный оргазм, который я когда-либо испытывала, был никто иной, как Джереми Волков.
Дьявол с острова Брайтон и правящий Люцифер КУ.
Я не могла смотреть в зеркало в течение нескольких дней после инцидента, проваливалась в себя больше раз, чем могла сосчитать так, что даже мои друзья начали по отдельности спрашивать меня, не случилось ли чего.
На мгновение я действительно подумала о том, чтобы вернуться домой и найти утешение рядом со своими родителями, дядей Кирианом и дедушками, но чем это отличалось бы от бегства?
К тому же, если бы я так поступила, то показалась им не в духе и зря бы побеспокоила их.
Я рада, что не поддалась этому порыву и осталась на месте. Если бы папа почувствовал хоть намек на беду, он запер бы меня в доме и потребовал бы уничтожить моих демонов за меня.
Но я уже вышла из того возраста, когда позволяю ему делать это от моего имени. Реальный мир без него гораздо страшнее и полон людей, которые без колебаний уничтожили бы меня, но я должна сделать это сама.
Так же, как я пережила тот черный день в одиночку.
Папа сдвигается, позволяя намеку на его домашний офис появиться позади него.
— Я все еще волнуюсь. Я бы хотел, чтобы ты все еще была моей маленькой Сеси, которая обнимала мое бедро и каталась на моих плечах.
Мне тоже, папа.
