Правовые нормы в условной мере сами являются программой, матрицей действий, формируя по предметам те или иные права и обязанности. Поэтому участникам правоотношений в большинстве вариантов необходимо лишь избрать, скопировать «готовую форму» поведения. При злоупотреблении правом действия лица характеризуются как «намеренно злые». При «злом» умысле, т. е. намерении, субъект в цепи «потребность – интерес – цель – правовое средство – намерение – воля», нарушая общепринятое значение права, заменяет «цель – правовое средство» на «неправовая цель – правовое средство». Особенностью является при этом то, что в уже незаконном (недобросовестном) намерении и воле субъекта «наличествует» внутренняя, скрытая, неправовая цель, прикрытая следом внешне легальным правовым средством. Таким образом, прежде чем поведение субъекта права проявится «вовне», т. е. в волеизъявлении, в самом субъекте происходят сложные волевые процессы, в результате которых происходит гетерогония (подмена) цели. Для гражданского права в целом и особенно для проблематики злоупотребления правом небезразлично, чем обусловлены уже объективированные те или иные действия субъекта права, поскольку от их упречности напрямую зависит и квалификация действий в качестве злоупотребления правом.
Итак, чтобы квалифицировать те или иные действия как злоупотребление правом, необходимо обратиться к намерению субъекта, т. е. к этапу мысленного планирования действий и выбору средств для достижения цели, ибо там, а не гденибудь вовне, формируется истинная цель лица как субъекта права. Намерение здесь проявляется уже как преддействие, как сформировавшаяся цель с необходимыми, формально законными средствами для ее достижения. Именно в этом аспекте состоит основное отличие от мотива и именно в нем следует понимать закон при применении норм о злоупотреблении правом, а не отговариваться неясностью, туманностью и множественностью намерений. Пока есть единство, где для законной цели избирается законное средство, то полноценно работает и система гражданского права. Если цель у участников создаваемых гражданских отношений абсолютно законна, но неверно «подобраны» средства права, то налицо стандартное, т. е. обычное гражданское правонарушение. Но, если конечная цель незаконна, а для ее достижения используются внешние законные, частные, «изъятые» из общей системы права неполноценные, формальные правомочия (т. е. средства), то это состояние неумолимо должно квалифицироваться в качестве злоупотребительного поведения.
Но если вернуться ближе к анализу ст. 10 ГК РФ и к более распространенным, но не прописанным в ней средствам злоупотребления правом, то необходимо прежде обратить внимание на п. 3 и п. 4 ст. 1 ГК РФ – при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно; никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения. Мало кто обращает внимание, но это правило в немалой степени касается и самой ст. 10 ГК РФ, когда она сама превращается в средство для злоупотребления правом. Надо сказать, что в правоприменительной практике – это надвигающаяся проблема, когда ст. 10 ГК РФ используют как «палочку-выручалочку» и со ссылкой на нее «убивают» любое субъективное право.
Несмотря на то, что запрет на злоупотребление правом – это универсальный принцип, тем не менее, ст. 10 ГК РФ – это норма-одиночка, она любит работать одна в правоприменительной деятельности. Хотя есть и исключения, когда ст. 10 ГК РФ подключается в основание наравне со ст. 168 ГК РФ «Недействительность сделки, нарушающие требования закона» или со ст. 421 ГК РФ «Свобода договора», поскольку злоупотребление правом есть всегда недобросовестные действия, связанные с использованием права в ситуациях правовой неопределенности.
Если вернуться к вопросу о средствах злоупотребления правом, то в теории нет единства мнений о средстве злоупотребления правом. Ряд радикальных ученых вообще не признают злоупотребление правом правонарушением и относят это явление к правомерным действиям.123
Существует другая позиция о том, что нормы права можно использовать только по назначению, а неверное использование норм права – это всего лишь ошибки правоприменения.124 Возникает закономерный вопрос: а если это не ошибка, а сознательный подбор средств злоупотребления? И что тогда для злоупотребляющего правом лица является предметом злоупотребления: субъективное право или только юридическая обязанность, действие или, кроме того, бездействие, нормы права или, кроме того, условия договоров, только права или, кроме того, квазиправа (секундарные) или несозревшие права (законные интересы) и т. п.?
Надо сказать, что одновременно и средством и источником злоупотребления правом в разных вариациях являются две глобальные вещи: в первую очередь это – несовершенство (т. е. пороки) самих норм права и второе – собственно юридический формализм норм права, т. е. практически вся правовая «ткань» гражданского права со всеми его правовыми конструкциями, понятийными и функциональносистемными связями.
С классической точки зрения к предпосылкам злоупотреблений, в конечном итоге, к средствам злоупотребления правами чаще всего относятся: а) высокая неопределенность принципов и общих норм гражданского права; б) наличие пробелов в гражданском правовом регулировании; в) коллизии между правовыми режимами в форме противоречий и конкуренций; г) ошибки функциональных связей (ошибочные или неясные ссылки и отсылки); д) нарушение баланса (приоритета) между законами и подзаконными актами. И тем не менее, в этом поле злоупотребление правом, например в форме обхода закона, уже не возникает, поскольку злоупотребляющее правом лицо, хорошо ориентируясь в этой неопределенности, непосредственно, т. е. без обхода использует ее для реализации своей незаконной цели. Квалифицированное системное толкование норм гражданского права, в этом случае, так же как и при обходе закона, не входит в планы лиц, использующих системные ошибки в своих злоупотребительных целях. Но при обходе закона эксплуатируются уже не ошибки права, а его внешняя и внутренняя структура (построение), его формализм и возникающая, в связи с этим, неизбежная неопределенность (неконкретность). Вот почему обход закона – это высшая форма злоупотребления правом, связанная с недобросовестным использованием управомоченным лицом любых действующих понятийно-системных средств гражданского права и направленная на достижение, в действительности, запретного результата. Другими словами обход закона – это намеренное формирование недобросовестными лицами каскада сделок (либо их условий) с целью избегания урегулированного нормами права воздействия на их фактические правоотношения. При этом речь может идти и о притворности, и о мнимости, и о фиктивности подобных действий, прямо не нарушающих конкретных запретных или обязывающих норм права, но в совокупности направленных на их обход.
Отсюда средством (если смотреть со стороны субъекта злоупотребления) или предметом (если смотреть со стороны пострадавшего) может быть и право и обязанность, и действие и бездействие, и общий принцип и частная норма, и полноценное субъективное право и секундарные или потестативные права, и право на заключение и право на расторжение договора, и законотворческие ошибки и идеально изложенные нормы права (ст. 421 или ст. 10 ГК РФ) и так – до бесконечности.125 Все зависит от уровня изощренности субъекта злоупотребления правом.
Надо отметить грустную тенденцию к тому, что изощренность, выдумка и хитрость злоупотребляющего лица превозносится как «высший пилотаж», т. е. признак высокой квалификации юриста. В действительности в большинстве ситуаций – эта иллюзия или свидетельство ограниченности юридического ума, не умеющего или не желающего подобрать необходимый правовой инструмент.
Емелькина Ирина Александровна, д. ю.н., заведующая кафедрой гражданского права и процесса ФГБОУ ВПО национальный исследовательский «Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева»
ПРАВО ЗАСТРОЙКИ ЧУЖОГО ЗЕМЕЛЬНОГО УЧАСТКА ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯВ последнее время активно обсуждается вопрос о введении в российский правопорядок возможности строительства на земельном участке, принадлежащем на праве собственности другому лицу в силу вещного права застройки. Легитимация данного права предложена Концепцией развития гражданского законодательства РФ, Проектом Федерального закона № 47538–6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации».126
