удовлетворенно кивнул.
– Особенно завтра не забывай, – сухо, с едва заметной ноткой насмешки посоветовала Оливия. – К сожалению, мы не сможем за тобой присмотреть, так как приглашены на прием к герцогу Лечовски. Какая жалость, что такие события планируются заранее и, когда составляли список гостей, в городе еще и духу твоего не было.
Судя по выражению лица Оливии, та предпочла бы, чтобы так оно и оставалось. Полковник, вгрызаясь в хрустящий тост, прослушал добрую половину ворчания жены.
– Что ты сказала, дорогая?
– Я говорю, что мы завтра идем на прием к Лечовски. Там будет весь свет, а бедняжка Шарлотта останется одна. И мне кажется, было бы неплохо пригласить твою двоюродную бабушку. Она уже лет двадцать светской жизнью не интересуется, а значит, сможет составить компанию нашей бедной племяннице.
– Эту старую зануду? – удивился дядюшка.
– Ну что ты… Она, конечно, глуховата и любит повторять каждую фразу по десять раз, но совсем не занудна. Зато бабушка поделится с Шарлоттой своим благоразумием. Это же замечательно.
«Если это та бабушка, о которой я думаю, то ее благоразумия хватило, чтобы остаться старой девой еще в прошлом веке, – мысленно огрызнулась Шарлотта. – Только ее опыта мне и не хватало».
Тут взгляд девушки упал на карточку-приглашение, о котором она, ошалев от идей зловредной тетки, чуть не забыла. Губы сами собой сложились в улыбку.
– Это очень мило с твоей стороны, Оливия, позаботиться о моем досуге. Но в этом нет никакой необходимости. Я все-таки предпочту отправиться на прием.
– А тебя не смущает, что твоего имени нет в списке приглашенных? – ехидно усмехнулась брюнетка. – Хочешь опозорить нашу семью, пытаясь пробраться туда, где тебя никто не ждет?
– Ну почему же «никто не ждет»? По крайней мере, герцог Лечовски точно ждет. Иначе зачем бы он прислал мне приглашение? – Шарлотта с торжествующей улыбкой помахала в воздухе почтовой карточкой, предусмотрительно держа ее так, чтобы тетка не успела выхватить. С вредины станется окунуть приглашение в варенье или вообще порвать.
– Откуда?! – подскочила Оливия.
– Ну ты же сама говорила, что, когда рассылали приглашения, меня еще не было в городе. Видимо, герцог вспомнил об этом и прислал приглашение сегодня.
Красивое лицо Оливии так исказилось от злости, что Шарлотта мысленно пообещала себе каждое утро лично забирать свою почту у разносчика.
– Это неслыханно! – выдохнула наконец тетка. – К таким мероприятиям принято готовиться за недели! Ты нас опозоришь.
– Вот чтоб этого не случилось, помоги ей, – вставил полковник. – Эти ваши дамские приготовления отнимают уйму времени, но ты в этом разбираешься лучше всех, дорогая. Только тебе под силу превратить нашу юную девочку в звезду этого приема.
– Да чтоб я!.. – взвилась было Оливия, но вдруг осеклась и предвкушающе улыбнулась. – Конечно, ты прав, дорогой. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь.
Если Шарлотте и свойственна была хоть какая-то осторожность, то сейчас она била во все колокола так, что даже пальцы подрагивали. При всей своей наивности девушка мгновенно поняла, что если примет помощь тетки, то сама не заметит, как станет посмешищем для гостей.
«Да если бы она смогла, она бы меня в картофельный мешок нарядила! – возмущенно думала девушка, под благовидным предлогом удрав из столовой. – В рваный и грязный картофельный мешок! Но что мне надеть? Там же будет герцог. И его сестры. И целая толпа модных аристократов. Что вообще надевают на такие приемы?»
В груди поселился вполне осязаемый ужас. Живое воображение мгновенно нарисовало кошмарные картинки смеющихся над провинциальной дурочкой гостей и, самое главное, разочарование на совершенном лице герцога, который после такого фиаско больше никогда не посмотрит в ее сторону.
И тут Шарлотту осенило: «Стефан!» Вот кто точно знал, что следует надеть. Мало того, он был кровно заинтересован в ее успехе, а значит, от него можно не ждать подлости.
«Мы с герцогом предназначены друг для друга, и я не позволю Оливии все испортить! Если надо бороться, значит, буду бороться. И Стефан мне в этом поможет», – решительно тряхнула головой Шарлотта и, выхватив из письменного прибора почтовую карточку, села к столу.
* * *
«Как же некстати», – проворчал Стефан Эдгертон, в третий раз перечитывая короткую надушенную записку. Неприступная крепость, на которую он положил глаз еще в прошлом месяце, а в этом уже и думать забыл о безнадежной осаде, вдруг объявила о сдаче. Да еще как! Сама написала и чуть ли не прямо сообщила об отъезде ревнивого мужа. Дескать, раньше возможности не было, а вот сейчас… Дерзайте, мой черноокий лев!
«Она действительно обозвала меня чернооким львом», – усмехнулся Стефан, сунув письмецо в бюро. Пафосные титулования давно уже вызывали у него только кривую усмешку. Слишком мало искренности в них вкладывали не только веселые красавицы, но и он сам воспринимал комплименты лишь как необходимую часть любовной игры. Но сегодня почувствовал глухое раздражение: «Тоже мне, нашла льва!»
Ударил дверной колокол, и в почтовую щель упал новый конверт.
– Только не говорите, что еще кто-то решил сдаться именно сегодня, – поморщился мужчина. – Вроде больше никто не пытался сопротивляться так долго… Хотя кое-кто до сих пор сопротивляется, – поправился он несколько минут спустя, прокручивая в пальцах почтовую карточку, украшенную двумя кляксами и косой подписью «Шарлотта Фанталь». – Впрочем, это только потому, что я и не приступал к осаде. Было бы что осаждать.
Он покачал головой и снова перечитал короткий текст: «Я приглашена на прием к герцогу завтра. Ты обязан меня одеть!»
«Чтобы одеть, надо сначала раздеть, – скептически подумал Стефан. – А ты меня убьешь, если хотя бы заикнусь об этом».
Сообразив, куда занесло его мысли, мужчина выругался и напомнил себе, что желания раздевать тощую назойливую девицу у него отродясь не возникало. А вот одеть ее все же придется, если он не желает растерять свою репутацию любителя красавиц. Светские кумушки обсудят наряд новой «любви» признанного ловеласа до последнего бантика. И очень удивятся, если обнаружат на ней мантилью времен своей молодости.
– Или эти жуткие бумажные розочки! – Вспомнив вчерашнюю шляпу Шарлотты, Стефан содрогнулся. Только влиянием заморочившей ему голову графини Гроссовской можно было объяснить, почему он не выбросил этот кошмарный аксессуар в первые попавшиеся кусты.
«Если герцог обнаружит на ней что-нибудь подобное, наше сотрудничество можно будет заканчивать досрочно, – решил он. – Придется потрудиться основательно».
В итоге Стефан потратил все свое красноречие, чтобы одна из лучших модисток города согласилась поработать накануне грандиозного приема. Шарлотта, красная как вареный рак, сжалась в углу на маленьком диванчике для посетителей и, судя по всему, жалела не только что явилась в это
