Наши метки засветились. Золотой столб расщепился на четыре переплетенные линии разных цветов, которые затем слились в один невыносимо ослепительный белый свет, заставляя зажмуриться. Раздался небольшой взрыв, даже скорее хлопок — перед осторожно открытым правым глазом вместо чаши предстала женщина в балахоне и накинутом большом капюшоне. "Наверное, та самая тетка", — молниеносно подумалось мне. Открыв второй глаз, я устроилась поудобнее и замерла, предвкушая что-то грандиозное и до сих пор окончательно не веря в реальность происходящего. Женщина сняла капюшон и медленно оглядела всех нас. Судя по полуулыбке, осталась весьма довольна увиденным. Вокруг благодаря Максиму зажглись невесть откуда взявшиеся факелы, и женщину можно было детально разглядеть. Волосы серебристого цвета до плеч. Седые? Нет, по-моему, именно серебристые. Тонкие, чуть заостренные черты лица, глаза какого-то странного цвета… Потом я посмотрела на своих друзей: их глаза тоже приобрели непривычный цвет. Красные глаза Максима в который раз заставили поежиться от их зловещего вида. Ох, голубые мне все-таки нравятся больше. У Глеба глаза стали изумрудными — вот это выглядело очень красиво. А у Эрики… Бог мой, белые? С едва заметным серебряным отливом. Жуть! Женщина подождала, пока мы насмотримся друг на друга, и медленно, делая паузы, заговорила приятным, мелодичным голосом:
— Рада приветствовать вас, юные воины. Поздравляю с успешно пройденным, хоть и не без труда, испытанием, — с этими словами она чуть дольше задержала взгляд на Эрике. Та опустила голову.
— Меня зовут Грета, я совсем ненадолго стану вашим учителем и раскрою тайны ваших способностей, а также отвечу на вопросы, которые наверняка у вас имеются. И, Ника, запомни на будущее: "тетка" умеет читать мысли. Вы все запомните.
Я поперхнулась неизвестно чем. Черт, как-то нехорошо получилось. Глеб подавил смешок, я тоже пыталась не засмеяться. Грета продолжала:
— Скажу сразу, чтобы развеять последние сомнения: вы не спите. Мы ввели вас в транс и доставили сюда, сейчас вы находитесь недалеко от своего города. Возможность отступить предоставлялась при испытании, сейчас уйти уже не получится, чему я несказанно рада. Если хотите, можете задавать волнующие вас вопросы сейчас.
— Для чего мы созданы? — не раздумывая, спросил Максим. Видимо, давно мучился этим вопросом.
— Для защиты своего мира, защиты Прохода и защиты нашего мира — Миртрана. Миртран существует параллельно с вашим миром, поэтому вы ничего о нем не знаете. Проход между мирами спрятан от посторонних глаз, его можно открыть только в присутствии всех Стихий. И закрыть тоже.
Миртран отличается от вашего мира. Мы не позволили технике развиваться там, видя, во что превращается ваш мир, да и в ее развитии не было особой необходимости. Но средства связи и передвижения у нас, разумеется, есть. На земле — лошади, в воздухе — пегасы или драконы. Нет, они не извергают пламя, используются только для перевозки. Есть транспорт на колесах, управляется нами или передвигается с помощью магии. Телевидения нет, в домах имеются вещательные кристаллы, есть обычные проводные телефоны или специальные браслеты для экстренной связи.
Магией наделены не все. Существует три расы: Люди, Звездочеты и Воины. Люди не владеют магией, Звездочеты и Воины ею обладают. Звездочеты специализируются не только в чтении звезд, просто название расы пришло из далекого прошлого. Они становятся врачами, садоводами, артистами, строителями — кем угодно. Им разрешено пользоваться магией. Воинам — нет. Точнее, нельзя в мирное время. Их магия разрушительна, а сила огромны, поэтому они используют ее только во время войны. Но оружие у нас есть, и это не только луки и мечи, как ты только что подумал, Глеб.
Теперь вы. Вы для нас не пришельцы, вы — связующие звенья, ограждающие Миртран от своего мира и защищающие Землю от зла Миртрана. Вашими предками являлись представители всех трех рас нашего мира. Магию Стихий вам дали Звездочеты, силу — Воины, но в большей степени вы все равно люди. Чтобы использовать заложенную предками магию полностью, вы должны иметь железную волю, огромную силу духа и открытое сердце. Все это у вас, к сожалению, не развито, но мы постараемся помочь. Ваша сила, будучи спящей, проявилась, поскольку в Миртране началась война, которая может уничтожить оба мира. Такой войны не было уже около семи сотен лет. Она началась половину года назад: именно тогда проявились ваши способности, верно? Вы нужны своему миру так же, как нужны Миртрану. К сожалению, у вас нет выбора.
Грета сделала паузу, позволяя нам переварить полученную информацию. Идет война. И что, мы четверо ее остановим? Бред какой-то. И почему это наш мир в опасности? Война-то в Миртране, а Проход закрыт. Грета снова прочитала мысли.
— Последствия войны в Миртране сказываются на вашем мире. У вас ведь здесь беспощадная жара, не так ли? Которая может резко смениться неукротимым ливнем? Чем ожесточеннее война, тем сильнее природные катаклизмы. Подумайте, что будет с вашим миром, если погибнет наш.
Мы потрясенно молчали. Вот так живешь себе, живешь, а потом вдруг миру угрожает апокалипсис из-за того, что где-то в параллельной вселенной воюет народ. Иметь сверхспособности, конечно, круто, но вряд ли кто-то из нас готов к войне. Черт возьми, мы совсем не готовы! Что есть война? Смерть. А к этой сволочи никогда не подготовишься, и встречаться с ней в ближайшие десятки лет я больше не планировала. Первично переварив полученную информацию, я подняла руку.
— Грета, можно теперь я? Почему именно мы? То есть, я имею в виду, вряд ли мы единственные потомки ваших Звездочетов и Воинов…
— Да, ты права, таких потомков множество. Но вас Стихии выбрали сами. Ты же боготворишь воду, не так ли? — спросила Грета, и я согласно кивнула.
— Каждый из вас относится к своей Стихии так, как никто другой из потомков. Вы не боялись своей Стихии, вы испытывали к ней сильную тягу. Поэтому изначальный выбор пал на вас.
— Изначальный? Получается, Стихия могла отказаться от нас? — удивился Глеб.
— Да, могла. Но не сделала этого, видя, как вы справились с первым и тяжелым испытанием в своей жизни. Вы познакомились с утратой самых близких вам людей, которых забрали стихийные бедствия или что-то подобное. Они погибли из-за вашей Стихии. Вы прошли через боль, ненависть, страх, отчаяние, но в результате вернулись к изначальному притяжению к природной силе. Таков был знак того, что вы впоследствии не отречетесь от дарованной магии. Это отличает вас от других потомков наших народов.
Я плохо соображала. Получается, мои друзья тоже теряли близких? Подумать не могла! Но… Грета сказала "испытание"… Что она имела в виду?
— Я вижу, вы не открыли друг другу свои души. Скрывая боль, вы никогда не узнаете друг друга полностью. Без абсолютного доверия команда не сложится. Что я говорила про открытое сердце? Сейчас каждый из вас расскажет о той страшной боли, что причинила вам ваша Стихия. Эрика? Слишком много говорить не нужно, — предупредила Грета и опустилась на только что появившийся камень.
— Я всегда любила небо. Меня звал за собой ветер, я с детства хотела летать… Как мой отец. Он был летчиком, и я каждый раз приходила смотреть, как он испытывает самолеты.
Мечтала сесть на крыло самолета и вдыхать ледяные потоки ветра. Во время одного из испытаний, на которое я уговорила папу пойти в его выходной, поднялся сильнейший ветер. Я не испугалась и наслаждалась им, как обычно, но он становился все сильнее. Всех завели в здание, на улице стало невозможно находиться, а отец еще не успел посадить самолет. Потом кто-то сказал, что связь с ним потеряна и его нигде не видно. Ветер стал практически выбивать стекла, а потом… Раздался взрыв. Совсем недалеко! Буря исчезла через какие-то десять минут.
Эрика опустила голову. Я чувствовала горячие слезы на ее щеках. И боль, которую ни с чем не спутать.
— Максим?
— Мы отдыхали в загородном доме. Стояло очень жаркое лето, хуже, чем сейчас. Дом находился в опасной зоне, но мы особо не волновались по этому поводу. Был я, мой младший брат и наш общий друг. После полудня я повез друга в город, а братишка остался в доме. В деревянном доме, стоявшем в пожароопасном районе. Новость о начавшемся лесном пожаре мне передали, когда я ехал обратно. Наш дом стоял на окраине леса. Я постоянно названивал брату, но он не отвечал — лег отдохнуть и уснул. Когда я приехал, наш дом уже горел. Стены падали, ни черта не было видно, дышать нечем… Я тратил слишком много времени на то, чтобы не погибнуть самому. Найдя брата, вытащил его. Он обгорел. Не дышал. Я не успел.
