— Ага.
Еще нас научили мелким бонусам наших сил, для которых требовалась не столько физическая манипуляция стихиями, сколько ментальная. Глеб, оказывается, мог залечивать раны, Эрика — снимать истерики, я — восстанавливать бодрость, не прибегая к стандартным способам «поесть и поспать», а Макс — согревать при непосредственном физическом контакте с человеком. Никогда бы не додумалась, что нашу магию можно использовать таким нетипичным образом.
На случай раскрытия нас другими людьми — простыми зеваками, не врагами — нас даже обучили заклинанию на древнемиртранском языке для стирания памяти! Которое пришлось просто заучивать на слух, не совсем понимая, как оно переводится. А на вопрос Глеба, что делать, если нас внезапно раньше времени рассекретят враги, все учителя вместе с Гретой лишь хмуро на нас посмотрели. В общем, нам хватило и этого, чтобы все осознать.
А вот боевым искусствам меня обучать практически не пришлось: учителя были приятно удивлены моим умением драться. Так что у меня оказалось гораздо больше времени поработать с магией, а потом блаженно отдохнуть. Я села около воды на уже остывающий песок, а вскоре рядом нарисовалась Грета.
— Ты хорошо поработала сегодня, Ника, — сказала она, усаживаясь рядом.
— Спасибо. Надеюсь, попав в Миртран, мы прекратим вашу войну в два счета, — оптимистично заявила я, бросив гладкий камешек в воду.
— А я надеюсь, что со временем вы станете говорить "нашу" войну.
Я слабо кивнула, но обещать ничего не собиралась. Как можно проникнуться бедами народа в частности и мира в целом, если мы о нем узнали-то день назад. Внезапно земля задрожала, и я, потеряв равновесие, плюхнулась на спину. Обернувшись, увидела Глеба, который стоял, почесывая затылок и рассыпаясь в извинениях. Занятия друзей продолжались, пока я коварно наслаждалась отдыхом.
— Послушайте, Грета, а то, что я родилась под знаком Рыб, повлияло на выбор моей Стихии в пользу меня? — спросила я, наблюдая за тем, как Эрика поднимается в воздух. Грета одобрительно хмыкнула.
— Хороший вопрос. Это один из неосновных, но все же имеющих значение моментов. Если бы вы родились под другим знаком, Стихия бы вас не выбрала. В магии Миртрана очень много символизма, от которого никуда не деться. А ведь вы еще не знаете дни рождения друг друга, верно?
— Да. Мы же знакомы всего несколько дней, ну, с Максимом чуть дольше. Значит, они тоже родились под определенными знаками Зодиака? — уточнила я. Интересно, а точные даты рождения она знает? Или ее всевидящее око не способно на такую тонкую работу? Черт, она же мысли читает, надо не забывать их фильтровать.
— Конечно. Максим — Стрелец, Эрика — Близнецы, Глеб — Козерог. Это еще одна причина, почему истинным Защитникам Миртрана сложно появиться на свет. Потомков много, а таких, которые родились под нужным знаком, преданы Стихии, прошли через многое, — единицы. Именно поэтому мы вас так ценим. Народы Миртрана с радостью примут вас.
Говоря все это, Грета смотрела в небо. Интересно, она Звездочет или Воин? Наверное, первое.
— Я человек, Ника. Человек, которого наделили высшими знаниями и магией. Наша магия немного иная и уникальная: мы можем читать мысли, видеть будущее и творить много разного волшебства, аккумулируя в себе силу Святого Ангела. Я потом расскажу про нашу религию, — поспешно добавила женщина, заметив мое недоумение. — Правда, обретение всего этого проходит болезненно, но есть большой плюс: враги не могут распознать в нас магию, если мы ее не применяем. После посвящения мы отрекаемся от прошлой жизни, забываем семью и друзей. Это печально, но и идти в Совет Хранителей никого не принуждают — каждый из нас выбрал этот путь добровольно. Поэтому Люди не бесполезный народ, как вчера подумал Максим. Они становятся опорой для нашего мира.
Грета замолчала. Я задумчиво на нее посмотрела.
— Вообще-то я хотела спросить лишь насчет расы, но благодарю за рассказ. А у всех в Миртране необычные глаза и волосы? — Может, если мы там поживем, у нас тоже изменятся цвета?
— Нет, у нас просто цветовая гамма разнообразней. Есть и обычные цвета. Вроде бы, мой цвет глаз достался мне от матери.
— Вы их даже не встречаете? Ну, в городе там? — спросила я. Сложно представить, что я могу забыть отца или лучшую подругу.
— Может, и встречаем, — ответила Грета, — но я же не помню, как они выглядят. А им запрещено говорить нам, если встретят, кто они такие.
Они еще и родственников травмируют. Жуть.
— Такова наша судьба. Пойдем к костру, тренировки закончились.
Бросив последний взгляд на воду, горящую золотом в закатных лучах солнца, я направилась к поляне. Снова по кругу горели факелы, а в центре вместо чаши трещал обычный костер. Мы сели на свои места, учителя расположились чуть поодаль, а Грета встала рядом с огнем.
— Итак, ваша небольшая тренировка завершена. Надеюсь, вы запомнили все, чему вас постарались научить. Мы не сможем сопровождать вас в путешествии в Миртран, а потому умение постоять за себя очень пригодится. Теперь каждому из вас, по очереди, нужно произнести заклинание. Слова сами придут из подсознания, просто успокойте и отпустите мысли. Произнесенные слова станут клятвой верности вашей Стихии. Итак, приступим.
Грета вышла за пределы круга, и факелы растворились в воздухе. Стало так темно, что я не видела собственных рук. Костер каким-то образом переродился в уже знакомую нам чашу, сияющую золотом. Вокруг нее остались только мы — словно весь оставшийся мир погрузился в кромешную тьму.
— Воздух! — голос Греты, казалось, раздался со всех сторон. Если бы я не была заинтригована так сильно, точно бы упала с бревна от ее внезапного крика. Эрика встала и подошла к чаше, приложив к ней руку. Закрыв глаза, начала говорить:
— Сила, что так переменчива:
То мягко обволакивает уставшее сердце,
То рвет потоками ткань мироздания,
Позволь стать с тобой единым целым.
Подари стойкость духа и ясность мысли,
И храни от безумия до прощального выдоха.
Замолчав, девушка открыла свои практически белые глаза — из чаши взметнулся в небо столб света. Метка на ее шее засветилась.
— Земля! — новый крик Греты. Подошел Глеб и встал с противоположной от Эрики стороны.
— Твердь, что рождает и принимает в смерти,
Стоит монолитной преградой
И рассыпается мягкой горстью -
Стань мне опорой, дай прорасти свету,
Искорени ростки отчаяния,
Но разреши пустить корни стремлению.
Второй столб света, метка и пара изумрудных глаз предстали моему взору.
— Вода!
Ой, мой выход. Мурашки не просто бегали по спине, они топали по всему телу и изрядно меня достали. Я подошла к чаше и приложила ладонь к холодному золоту.
— Та, что искрится в кристальном озере,
Шепчет под хладными землями,
Громом падает с неба
И мудрость хранит в волнах -
Прародительница жизни, исцели мою душу,
Смой все сомнения и путь открой
Для веры, надежды, любви.
Моя метка засветилась, и я открыла глаза. Из чаши взвился ввысь третий столб света. По-моему, последние слова в моем заклинании были лишними, но не говорить же теперь об этом.
— Огонь! — голос Греты теперь казался далеким и тихим. Максим подошел к чаше и встал напротив меня с закрытыми глазами.
— Пламя, что полыхает во мраке,
Сжигая скорбь, страхи опаляя жаром,
Не причини мне боль,
Но научи жить с нею.
Освети путь, что кроется в темноте,
И приведи к Истине, что горит в сердце мира.
Красные глаза открылись, и всех осветил четвертый световой столб. Все четыре слились в один, ярко-золотой, и я почувствовала, как по телу разливается ледяная вода. Не было никакой усталости, лишь огромная сила бушующего океана. Раздался легкий хруст — по чаше пробежала трещина, потом еще одна и еще… Через минуту артефакт раскололся на множество осколков, которые начали стремительно вращаться вокруг столба золотого света. Ослепительный свет гигантским куполом накрыл весь остров, поглотив таких крошечных нас и проникая за опущенные веки. Когда я наконец решила открыть глаза, остров приобрел первозданный вид.
