Все, кроме Айболита, рассмеялись.
– Ну, значит, по рукам! – Нисим потер ладони.
– Подожди, Нисим, подожди, дорогой, – возразил Исраилов, – Иван еще свое слово не сказал.
– Да я его знаю, своего сынка. По глазам вижу, что он согласен. Мы же с ним родные люди. Я даже внучку свою ему без споров отдал. Хотя мне все говорили:
– Ээээ, Нисим, как же так? Девочка с отцом растет. Нужно в семью брать Нельзя так! Чужой вырастет. Не по законам это. Но я понимаю, что отец – это отец. Правда, Ваня? – он лукаво посмотрел на Айболита.
Тот опустил руку вниз и сжал пальцы в кулак. Я тебя понял, старый ты лис. Как ловко по больному ударил! Родные люди. Ты даже сам не понимаешь степень своего цинизма! Эту фразу нужно брать в жирные красные кавычки. Только так мы с тобой "родные люди". И никак иначе!
- 7 -
Синие трико Супермена
Айболит понимал, что если бы Нисим захотел, он бы просто увез Ёлку и спрятал бы ее. Причем надежно. В Израиле. Выдрать у израильтян ребёнка совершенно невозможно. Особенно нееврею. Такой же случай был с Настей Калманович, вдовой убитого олигарха Шабтая Калмановича. Он перед смертью вывез дочь в Израиль. И Настя много лет за нее боролась, но вернуть так и не смогла. Не помогли ни огромные деньги, которые ей оставил покойный муж, ни связи. Она была счастлива, что ей позволили изредка видеться с дочерью.
Айболит хорошо понимал, что тягаться с такими людьми не может. Ему просто нужно дождаться, когда Ёлке исполнится восемнадцать лет и она сама будет решать свою судьбу. Тогда ее уже никто не увезет.
– Чего молчишь? – взорвался Рафик. – Прояви уважение, да? Хотур! Забыл о нем? Солидные люди твоего ответа ждут, а ты воды в рот набрал. Тебя, дворнягу, взяли в семью, так умей уважать тех, кто тебе помогает!
– Ай-яй-яй! Осади! – закричал Нисим. – Что ты себе позволяешь?
– Да, перебор явный, – недовольно покачал головой Исраилов. – Мужчина должен уметь разговаривать. Тихо, уважительно и по делу. А ты, Рафик, оскорбляешь, как базарная баба. Зачем, а?
Айболит исподлобья сверлил взглядом Рафика. Тот не уступал и глаза не отводил. Наглая ухмылка расползалась по его физиономии. Ну, давай, доктор, что же ты? Или слабо?
Не слабо, тварь, совсем не слабо. Но не сейчас. Я своего часа дождусь. Понимаю, как тебе хочется меня подставить перед родней. Готов даже по ряшке получить. Ты немного подожди, и мы с тобой все счета закроем.
– Я согласен, – Айболит встал. – С вашего позволения, – он кивнул и направился к двери.
– Да, конечно, – хором ответили Исраилов и Нисим.
Айболит вышел, спустился вниз.
– Ну куда ты пропал, Ваня? – Дарья бросилась к нему, держа в обеих руках бокалы с коктейлем из морепродуктов.
И вдруг замерла. Ее глаза полыхнули такой ненавистью, что Айболит растерялся. Но через пару секунд понял, что смотрит она не на него, а куда-то за спину. Он медленно повернулся. За ним стоял Рафик, растерянно глядя на Дарью.
– Ты? – с угрозой произнесла она.
– Здравствуй, – буркнул он и попытался проскочить мимо нее.
– Не могу пожелать тебе того же. Не хочу, чтобы ты здравствовал! – и с этими словами она выплеснула на него оба бокала. – Давно хотела так сделать! – она медленно поставила бокалы на стол.
Рядом с ними образовалось пустое пространство. Окружающие шептались, ожидая, что сделает Рафик. Даже музыка смолкла.
– Что происходит? – Нисим, который только что спустился вниз, бросился на помощь сыну.
– Все в порядке, – Рафик вдруг улыбнулся и стряхнул куски креветок и крабов с белой рубашки. – Не вписался в поворот. С кем не бывает? Продолжаем веселиться. Ну что застыли? – крикнул он оркестру и певцу в снежно-белом костюме и лакированных туфлях с золотыми пряжками. – Играйте! У нас сегодня радость! Опппа! – он поднял руки и протанцевал в сторону туалета.
Айболит не поверил своим глазам. Рафик, задиристый, как петух, который взрывался от любого косого взгляда, вдруг с легкостью уступил. И кому? Женщине!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Что между вами произошло? – Айболит протянул Дарье салфетку, чтобы вытереть руки.
– Да так, старые счеты, – ее лицо пылало.
Она с таким остервенением начала вытирать пальцы, что они покраснели. Айболит взял ее за дрожащую руку и спросил:
– Какие счеты? Это связано с Дианой?
– Нет, Ваня, это между нами и не связано ни с кем, – отмахнулась она.
В ее голосе прозвучала явная фальш.
– Посмотри на меня, Дарья!
Она, не поднимая глаз, продолжала вытирать руки. Красные пятна гнева со щек сползли на шею. Ее декольте пылало алым.
– Посмотри на меня, – он отнял у нее салфетку, скомкал и зажал в руке.
Она медленно подняла глаза.
– Повторяю вопрос: что произошло между тобой и Рафиком и когда?
– Да поругались как-то сто лет назад, – неохотно ответила она. – С тех пор друг друга на дух не выносим!
– Зачем ты врёшь, Дарья? Ты ведь врешь! Неумело причем. Это связано со смертью Дианы?
– Да что тебе в голову взбрело? Почему? – разозлилась она.
– Потому что Диана мне не раз говорила, как она рада, что вы с Рафиком друг друга игнорируете вместо того, чтобы ссориться по любому поводу. Ты его всегда ненавидела из-за того, что он изображал главу семьи и указывал Диане, как жить. Он тебя не терпел, так как ты ставишь себя вровень с мужчинами. Диана еще смеялась, что вы заключили молчаливый пакт о ненападении и просто обходили друг друга по широкой кривой. Когда вы успели стать врагами? Это связано со смертью Дианы?
– Ваня, что с тобой? – возмутилась она. – Зачем ты ерунду придумываешь? Сам же сказал, что мы с ним друг друга не выносим.
– Я сказал, что вы друг друга игнорируете. А это, – он махнул рукой в сторону пустых бокалов на столе, – ну никак не похоже на игнор. И еще я знаю, что ты мне чего-то не договариваешь. С того самого дня, как Дианы не стало.
– Бред! Я ничего не помню! – огрызнулась она. – Почему вдруг ты заговорил об этом именно сейчас?
– Потому что я никогда не забывал. Ложь! Скажи мне только одно: Рафик как-то причастен к той аварии? Кто там был, Дарья?
– Да не помню я ничего! Ты же знаешь, Ваня, я башкой приложилась и отключилась.
– Но до того ты же видела, кто именно вас подрезал на шоссе?
– Не помню я. Не помню! Ты же сам врач! Не знаешь, что у людей из-за сильного шока отшибает память? Я потеряла самую близкую подругу. Диана мне была, как сестра. Еще до того, как она с тобой познакомилась. Мы с ней вместе к поступлению готовились, вообще всё делали вместе. Я сама еле выжила в той аварии. Мне тупо повезло. Ну давай, обвини меня в том, что я жива!
– Нет, что ты… я… ты неправильно поняла, – смутился Айболит.
– Правильно я все поняла. И не виню тебя, Ваня. На твоем месте я бы тоже так думала: почему эта выжила вместо… – она не договорила и отвернулась, пряча слезы.
– Прости меня, – он взял ее за руку. – Пойдем на улицу подышим.
– Не нужно, я еду домой, – она освободила руку и спрятала за спину.
– Перестань! Просто пойдем подышим, – он взял ее за плечи и решительно увлек к выходу.
Какой же ты дурак, Айболит! И скотина порядочная. Фактически в лицо ей сказал то, о чем на самом деле не раз думал. Почему Диана, а не она? Что с тобой в последнее время? Память словно взбесилась. Был период, когда она как-то уже притихла. Дала возможность работать и жить в ватном ящике, куда не доносятся звуки из большого мира. Работа, дом, Ёлка. Ёлка, работа, дом. По кругу, как белка в колесе. И хорошо. Иногда рутина – лучшее лекарство от боли. И вдруг этот круг распался, белка вылетела из привычного бешеного ритма и упала, хорошенько так приложившись башкой. Но что остановило колесо? Ты сам знаешь, Айболит. Маша. Эта девочка свела тебя с ума. Хорош уже самому себе сказки рассказывать, что тебе всё равно. Из-за нее вернулась память. Из-за нее вернулись кошмарные сны. В них Диана висела на краю пропасти, ты изо всех сил тянулся к ней, ваши пальцы вот-вот должны были сцепиться и… она падала вниз. Но теперь в этих снах вместо Дианы была Маша. И ты каждый раз даешь упасть ей в пропасть, вместо того, чтобы спасти.
