— Кислая… — Опять согласился Лесоруб.
— Ты его грохни…
— Грохну, грохну, — отвлекся наконец Лесоруб, — иди, не мешай работать.
Ерш исчез. Откуда-то со стороны ресторана послышалась длинная автоматная очередь. Бокс-Биндер напрягся. Вой и крики в коридоре продолжались.
— О, а вот это точно золото!.. А ты старикан, говорил ничего ценного…
— Пират держал в руках деревянную шкатулку, наполненную старинными золотыми монетами. — Ты меня подвел, старый. — Покачал головой Лесоруб и вытащил из-за пояса автоматический пистолет.
Сэнди картинно закрыла лицо руками. Ей не раз случалось видеть убийства, но пирату знать об этом было не зачем.
Реакция девушки смягчила Лесоруба и он произнес.
— Только ради этой крохи, старый, я даю тебе шанс. — Пират взял одну из золотых монет и объявил приговор:
— «Орел» — пристрелю, «решка» — дам в морду…
Не отводя пистолета ото лба, еле живого, Бокс-Биндера, Лесоруб левой рукой подбросил монету и потом ловко ее поймал.
Огромный кулак врезался в переносницу несчастного коллекционера и, перелетев через свой сундук, он приземлился на, стоящий в углу, журнальный столик. Стол разломился на несколько частей, а Бокс-Биндер издал слабый стон.
— Вот видишь, — изрек пират, — везучий ты…
Когда грабитель ушел, Сэнди, потеряв всякий интерес к стонущему соседу, подкралась к полуоткрытой двери и выглянула в коридор.
По всей видимости, все пассажиры этого этажа были уже ограблены, потому, что солдат нигде видно не было.
На полу, в коридоре, лежало больше десятка тел тех, кто не хотел расставаться со своими брильянтами. Сэнди узнала некоторых их убитых — это были самые богатые пассажиры.
Если эти разбойники ушли, довольствуясь, только награбленным, это хорошо, но… В этот момент, снова загремели солдатские ботинки и в коридоре опять появились пираты.
Они шли совершенно целенаправленно, не заглядывая больше в обчищенные каюты. И, тут, Сэнди поняла — пираты шли за супер-моделями, а это означало, что «Сахарный» мог снова сорваться с крючка.
Допустить этого было никак нельзя — на счету «Сахарного» сотни тысяч жизней мирного населения и сорок два агента АПР. Сэнди — агент «Джин», была сорок третьим «охотником», кому посчастливилось выйти на след «Сахарного». И что теперь?.. Вывод один — если моделей заберут пираты, Сэнди должна оказаться в числе наложниц. Пираты не дураки, девочек из агентства они будут беречь для выкупа, а для развлечения им сгодится товар попроще…
Сэнди отошла вглубь каюты и присев на краешек дивана наблюдала, как мимо ее приоткрытой двери проследовала группа пиратов. Они прогрохотали ботинками до самого конца коридора, где располагались каюты, арендованные агентством «Мария фон Ганзен».
Агент «Джин» внимательно прислушивалась к, доносившимся издалека голосам, и ей становилось понятно, что никакого скандала не происходит.
Вскоре процессия отправилась обратно. На этот раз украшенная дамами. И какими дамами!
Мимо приоткрытой двери, словно королевы, проплывали девушки одного из самых лучших агентств федерального пространства.
Лили Браун — 43 миллиона кредитов в год и неповторимые синие глаза.
Фосси Ласточка — 37 миллионов, постоянная героиня романтических приключений.
Страстная Замира Ле Форш — 50 миллионов в год, высокие скулы, раскосые глаза и «розовые» наклонности.
Сандра Купер — 35 миллионов, с постоянной сигаретой в руке и мыслями о суициде…
Все пятнадцать красавиц, уверенно, как на подиуме, следовали по коридору, хладнокровно перешагивая через трупы. Они вели себя так, будто приглашены на великосветскую вечеринку.
Итак, «Сахарный» ускользал вместе с пиратами, а Сэнди приглашать никто не собирался. Агент «Джин» лихорадочно соображала, как ей поступить. В это момент в коридорах снова послышался топот, смех пиратов и крики женщин.
«Ага, вот он, мой шанс…» — Решила Сэнди. Топот уже слышался по всему коридору.
— Что там происходит?.. — Подал, из своего угла, голос Бокс-Биндер.
— Тише, лежите и не вставайте. — Приказала ему Сэнди.
Однако, время шло, а никто из пиратов в каюту не заходил. Те кто разжились наложницами, уволакивали их, визжащих, вниз и в коридоре становилось тише. Сэнди даже стало немного обидно — она никому не нужна. Ей только двадцать восемь лет, а она уже никому не нужна…
— Где-то здесь, я же помню… — Раздался из коридора приглушенный голос.
— Да пойдем, Ерш, ее наверное кто-то из ребят уволок. Видишь, номер «24» и никого нет. Значит ее трахнет другой парень…
— Заткнись, Ремис, а то тебя самого трахну… — В голосе Ерша послышалась неприкрытая угроза.
— Ой, да пожалуйста, ищи свою бабу… «Серые глаза, вот такая грудь…»
— передразнил он товарища.
Сэнди поняла, что это ее шанс.
Растрепав волосы и сбросив на лицо несколько прядей, она максимально возможно обнажила грудь, и как бы случайно, выскочила в коридор. Едва не наткнувшись на пиратов, она с криками «нет, нет, никогда», начала, как бы, убегать.
Ерш одним прыжком оказался возле нее и сгробастав в охапку, радостно закричал:
— Вот она, Ремис!.. Я ее нашел!.. — Затем отставил от себя и удерживая вытянутыми руками, восхищенно разглядывал свою добычу. — О, именно такую бабу мне прописал доктор!.. Как тебя зовут, крошка?.. — Почти, ласково спросил Ерш.
— Сэ-сэнди, — ответила агент «Джин» и очень натурально изобразила слезы.
— Пойдем, со мной, Сэнди. С Ершом тебе будет хорошо…
Легко, как пушинку, он поднял девушку на руки и понес по коридору. Он громыхал по лестнице кованными сапогами и думал только о теле своей пленницы, а она — агент «Джин», думала только о «Сахарном». О том, как из пятнадцати модельных красоток вычислить только одну — «Сахарного».
17
Когда совсем стемнело, огонь костров и факелы продолжал освещать место недавней битвы.
К четырем тысячам тел терума, уложенных треугольником, вышли четыре глашатая, выбранных их рядов дунгар. Они вышли безо всякой одежды и их нагие тела были намазаны волчьим жиром.
Дунгары-глашатаи не выпускали из рук своих мечей, в которых отражались яркие блики костров. Словно зачарованный этим блеском, сич начал медленно смыкать кольцо вокруг четырех глашатаев, неподвижно стоящих в центре треугольника.
Повинуясь некоему внутреннему ритму, воины-сич начали притопывать ногами. Сначала вразнобой, но потом все дружнее и четче.
Бум-бум-бум! — глухо отдавалось колебание почвы от удара пятнадцати тысяч ног. К притопыванию стал прибавляться стук грейганов о щиты. Ритм ударов то ускорялся, то замедлялся. Так продолжалось несколько минут.
Глашатаи, по-прежнему, неподвижно стояли в центре треугольника. Прошло еще несколько минут и, наконец, один из четверых дико закричал. Воины-сич отозвались своими криками. Глашатай повторил крик, а потом что-то быстро залопотал на незнакомом языке — это означало, что он уже погрузился в транс и теперь говорил на языке духов. Притопывания и грохот грейганов о щиты усилились.
Как только первый глашатай закончил свой быстрый монолог, его эстафету принял другой. Его сменил третий, затем четвертый. Дунгары-глашатаи кричали не переставая, сменяя друг друга, но совершенно не перебивая, как будто играли хорошо заученные роли.
Граф Гарди и его капитаны стояли на небольшом возвышении в стороне от места церемонии. Все они видели такое не один раз, но всегда пребывали в некотором оцепенении. Невозможно было унять непонятного волнения и отвести глаз от происходящего действия.
К стуку и притопыванию войска, прибавилось пение. Все воины-сич издавали одну и ту же тягучую ноту.
Глашатаи продолжали свои монологи, время от времени неестественно подпрыгивая вверх, будто выталкиваемые пружинами. Их крики перешли в хоровой речитатив. Они, казалось, беспорядочно размахивали мечами и должны были, непременно, ранить друг-друга, но этого не происходило.
Воины-сич, не прекращая стучать, затянули следующую, более высокую ноту.
Теперь, глашатаи катались по земле и издавали, какие-то, птичьи крики. Иногда они вскакивали на ноги, наносили мечами удары по невидимому противнику и снова падали на землю.
Сич перешел на еще более высокую ноту. В задних рядах послышалось подвывания и всхлипы. Внезапно глашатаи вскочили на ноги и воздели к небу свои мечи. Вокруг наступила абсолютная тишина. Так прошла минута, а потом из штабеля трупов послышался стон. Стон повторился, а потом, среди мертвых тел то тут, то там началось, какое-то, жуткое шевеление. Злые духи, населявшие тела людей при жизни, очень неохотно покидали насиженные места. Мертвецы издавали стоны, клокотание и силились подняться, но блеск костров, отраженный в мечах глашатаев, заставлял духов окончательно покинуть тела.
