— Кто такой этот Слагхорн?
— Новый профессор с сомнительными представлениями о морали, — мрачно хмыкнул Северус. — Учился в Слизерине. Но из соображений выгоды он быстро отгородился от своего бывшего факультета. Не доверяй ему. Он старается собрать возле себя самых лучших и многообещающих студентов, чтобы потом иметь возможность существовать за их счет, — и добавил, искоса взглянув на крестника. — Хотя, тебе, наверное, не о чем волноваться.
— А может, мне придется его палкой отгонять, — упрямо возразил Драко, очень сомневаясь в реальности подобной перспективы. — Странно, что ты не записал меня на Защиту, — он попытался сменить тему.
— Ты и так уже знаешь большинство заклятий, — ответил Снейп. — Тебе просто нужна практика, а ее я обеспечу.
Драко терпеть не мог практиковать контрзаклятья. Это неблагодарное занятие требовало умения мгновенно принимать решения, и чем сложнее было проклятье, тем труднее было его отразить. Драко же предпочитал нападать из засады и провоцировать противников, чтобы те разозлились и наделали ошибок. И хотя его умения росли, идея о дуэли со взрослым, могущественным и искушенным колдуном его вовсе не радовала. Он решил порыться в библиотеке и поискать всякие забытые трюки и уловки.
Когда он уже закупоривал пузырьки с ядом, зазвенел звонок. Запечатав последний, юноша прихватил со стола банку с грязными, покрытыми ржавчиной монетами. Прежде чем решать, что с ними сделать, их нужно как следует почистить и отполировать. Как раз этим можно будет заняться на уроках, вместо того чтобы притворяться, что он слушает преподавателей. Северус ничего не сказал на прощанье, и юноша покинул подземелья, пытаясь вспомнить, какие еще ингредиенты из хранилищ крестного можно будет использовать.
Большую часть пути Драко проделал по полузабытым коридорам, но кабинет Рун располагался посреди длинного холла, в этот час заполненного студентами. Решив не толкаться, а переждать, пока большая часть учеников разойдется, чтобы не так много народу пялилось на него, Драко остановился. Подняв капюшон, он сказал себе, что вовсе не прячется, а просто не хочет никого видеть.
Минуты шли, студентов меньше не становилось, и слизеринец нетерпеливо вздохнул. Раньше, когда за ним следовали Винс с Грегом, все торопились расступиться перед ними. Драко так привык к их присутствию, что забыл, какими высокими кажутся другие парни, и надеялся, что те тоже не заметят этого, пока Крэбб с Гойлом снова не появятся в школе. Они вернутся, — кивнул Драко сам себе, — должны. Без них ему ужасно одиноко. Северус его наставник, почти член семьи, но некоторые вещи можно рассказать только другу, такому же студенту.
Когда, наконец, в коридоре осталось всего несколько человек, Драко быстро зашел в класс, остро чувствуя на себе настороженные взгляды и старательно игнорируя их. Все разговоры тут же смолкли, но он, ни на кого не глядя, прошел в самый конец кабинета и сел там.
С удивлением обнаружив на соседнем стуле оставленный кем-то «Ежедневный пророк», юноша поднял и раскрыл газету. Ему в глаза сразу же бросился заголовок: «Саботаж в Министерстве». Но, как выяснилось дальше, речь шла всего лишь о порчах, сделавших внутренние министерские сообщения совершенно неуправляемыми. На фотографии какой-то бедняга уворачивался от стайки настойчиво вьющихся вокруг него бумажных самолетиков. Сообщалось, что работа Министерства приостановлена, пока не будет найдено контрзаклинание.
«Обхохочешься, — подумал Драко, — такая глупая статейка, когда война в самом разгаре».
Рядом кто-то тяжело плюхнулся на стул, и юноша неприязненно посмотрел на незваного соседа, надеясь, что тот быстренько пересядет куда-нибудь подальше. Однако Грейнджер не сдвинулась с места и, кажется, даже не заметила его взгляда.
— Доброе утро, — сказала она, не обратив никакого внимания на отсутствие ответа. — О тебе на третьей странице, — кивнула она на газету.
Быстро перелистнув страницы, Драко замер. Сначала ему в глаза бросился снимок их разрушенного дома — по развалинам бродили хмурые авроры. Но взгляд юноши задержался на их семейной фотографии: он с отцом и матерью. Драко показалось, что этот снимок был сделан года три назад. Из-за положения и репутации Люциуса репортеры вечно преследовали их, стараясь добыть интересный кадр. Он посмотрел на себя — нахального и энергичного, каким он был до отцовского заключения, до вынужденного ухода из Хогвартса, до многомесячных интриг в Министерстве. Люциус улыбался, положив руку ему на плечо — еще не гордо, но словно обещая, что этот худощавый и дерзкий подросток вскоре станет кем-то много, много большим. Чуть позади них стояла мать, не касаясь, но ободряя своим присутствием. Драко наклонил голову. Для него это, определенно, выглядело как ободрение. Хотя все остальные, без сомнения, увидели бы лишь холодную усмешку и плохо скрываемое презрение. Легко коснувшись фотографии кончиками пальцев, он заставил себя обратить внимание на статью.
«Министерство магии обнародовало некоторые факты относительно пожара в имении Малфоев, в доме недавно освобожденного преступника Люциуса Малфоя. Бывший попечитель Хогвартса, некоторое время назад признанный Пожирателем смерти, Малфой был обвинен в пособничестве Сами-Знаете-Кому.
Эдвард Брекгейт, глава отдела по расследованию поджогов и пожаров, заявил: «Мы подозреваем, что пожар возник, когда в доме еще находились люди», — подтвердив тем самым версию о поджоге. В здании было обнаружено три тела, обгоревших до неузнаваемости.
«После беглого осмотра у нас нет причин думать, что тела принадлежат мистеру или миссис Малфой, — заявил Брекгейт. — Прежде чем можно будет точно сказать, кем являются погибшие и что именно произошло, необходимо тщательное расследование».
Кроме этих сведений никакой информации от официальных органов не поступало. Однако нам стало известно, что по крайней мере один Малфой избежал гибели. Драко, единственный сын и наследник Люциуса, в настоящее время находится в Хогвартсе, но не в качестве студента. Он воспользовался старинным законом о предоставлении убежища и сейчас наслаждается всеми удобствами своего положения в качестве гостя школы.
Внимательные читатели могут вспомнить, что убежище, о котором попросил Малфой, предоставляется только во время войны, и пока Министерство отказывается признавать, что нынешняя неспокойная обстановка представляет собой нечто большее, чем несколько актов гражданского неповиновения, шаг, на который отважился Дамблдор, выглядит более чем сомнительным. Еще более тревожным представляется вопрос о том, какое влияние семья Малфоев может оказать на школу, особенно теперь, когда среди невинных детей находится сын известного Пожирателя, связанного с Сами-Знаете-Кем.
Наши требования об интервью с директором Хогвартса, с кем-либо из профессоров или самим Драко Малфоем были отклонены.
Ввиду отсутствия каких бы то ни было свидетельских показаний, у Министерства не так уж много зацепок относительно случившегося. Если кто-либо располагает сведениями о происшедшем, пожалуйста, свяжитесь с мистером Эдвардом Брекгейтом, главой отдела по расследованию поджогов и пожаров Министерства магии».
— Идиоты, — прошептал Драко и снова поглядел на свое фото с родителями. Те склонились к нему, словно защищая. Нисколько не заботясь, что шум может кого-то потревожить, юноша осторожно вырвал картинку из газеты, стараясь не повредить кромку. Как только материальное напоминание о родных оказалось у него в руках, он бережно убрал снимок в карман.
Больше в «Пророке» не оказалось ничего интересного, и юноша равнодушно запихнул его в стол. Сегодняшний урок был посвящен руне «othala», ее потенциалу и способам использования. Все это Драко знал вдоль и поперек, так что остаток занятия он посвятил полировке монет. Положив маленький диск на все еще слабую правую ладонь, он осторожно принялся очищать его краешком мантии. Ржавчина и грязь отслаивались мелкими чешуйками, пока, наконец, не показался серебряный краешек с полустертыми латинскими буквами на кромке.
— Значит, никто не подозревает, кто я? — прошептал он так, чтобы услышала только Грейнджер. Как ни противно ему было разговаривать с грязнокровкой, она была одной из немногих посвященных, кому было известно о происходящем. Северус почти ничего ему не рассказывал, лишь велел потерпеть и вести себя тихо. Уизли вообще не стоил внимания, а Поттер… с ним Драко точно не смог бы поговорить.
— Не больше чем раньше, — ответила девушка, не глядя на него, продолжая старательно переписывать текст с доски. — Но все удивляются, как тебе удалось вытащить отца из Азкабана. Ты… — она заговорила еще тише, — ты кого-то проклял?
— Кого, чиновников? — фыркнул Драко. — Сборище олухов, опасающихся за свое теплое местечко… они не стоят проклятья, — он зловеще улыбнулся. Мать и Северус и так знали, что он сделал, так что перед ними хвастаться было бессмысленно, отцу он едва успел объяснить все вкратце. А теперь у него появилась возможность не только рассказать о своих проделках, но и дать понять щенкам Дамблдора, что он, хоть он и находится среди них, совсем не такой, как они.
