– Сама ты кикимора, – обиделась Нюся. – Я квартирная. Урожденная, между прочим.
– Эх, ты, – вздохнул Соколовский-Квартирный, – урожденная… Да лучшей квартирной, чем Маруня, вам во всем доме не найти.
– Молодец она всё-таки, – задумчиво подтвердила Люба, а потом нахмурилась. – Ну хорошо, – сказала она. – А кошка-то тут при чём?
– Кошка, – усмехнулся Соколовский-Квартирный, – да. Ну, я же рассказывал, что прежде на земле было много РАЗНЫХ. При человеке селились и дворовые, и банники, и овинники… а ещё были каргоруши – они обычно выглядели как чёрные кошки. Это были первейшие помощники домовых. Приносили им всякие вещи, с уборкой помогали. Не у всякого домового, конечно, свои каргоруши были – только у самых старых и зажиточных… у меня их несколько было. Хорошие были времена!
– А куда же они потом делись? – удивилась Люба.
– Кто же их знает, – Соколовский-Квартирный пожал плечами. – Может, и сейчас ещё в старом доме живут. А может, сгинули вовсе. Или даже сами вроде домовых стали. Может, конечно, и наоборот – одичали, стали жить обычными кошками… А Маруня – та всё доказывает что-то… всё хочет быть лучше лучших домовых. Вот и из кошки себе каргорушу пытается сделать. Пыль в глаза пускает. Перебесится, я думаю.
– Всё равно не понимаю, – вздохнула Люба.
– А и не надо, – подмигнул Соколовский-Квартирный. – Ты, главное, когда в следующий раз в гости придёшь, не забудь восхититься, как в квартире чисто. И почаще говори, какая она прекрасная квартирная. Не забудешь?
– Обязательно скажу, – кивнула Люба.
Глава десятая
День квартирных
Это был самый необычный день рождения на свете: приглашенных гостей на нём было всего трое, а вот именинников – больше сотни!
Впрочем, обо всём по порядку…
* * *
Однажды Нюся, сидя на подоконнике в Любиной комнате, грустно сказала:
– Вообще-то – так нечестно!
– Что нечестно? – переспросила Люба, поднимая голову. Она сидела за письменным столом и готовила уроки на завтра. В такие моменты она с большой готовностью отвлекалась на любые разговоры, предложения и просьбы, и даже на уборку в комнате. Люба вообще-то хорошо училась, но вот готовить домашнее задание ей казалось невероятно скучным и даже бессмысленным занятием.
– Всё! – решительно объявила Нюся и принялась загибать пальцы. – Вот смотри. Во-первых – Новый год. Потом Рождество. Восьмое марта. День рождения. У вас, у людей, целая куча праздников. И на все вам дарят подарки! А на день рождения – так целую гору подарков! И ещё именинный торт! И море конфет! Так нечестно! Я тоже хочу день рождения!!! И чтоб подарки!!!
Разговор этот случился вскоре после того, как Люба отметила свой восьмой день рождения. В гости к ней приходили Миша Славин и несколько девочек из её 1-го «А». А мама с папой подарили Любе сотовый телефон, и мама ещё испекла великолепный торт – правда, на этот раз без ананасов.
– А когда у тебя день рождения? – заинтересовалась Люба.
– В том-то и дело, – горько ответила Нюся. – Я не знаю!
– Как это? – Люба всё ещё не понимала, как это можно не знать собственного дня рождения.
– Ну вот так. Я знаю, что родилась вместе с домом… а когда родился наш дом – не знаю.
– И ты никогда-никогда не отмечала день рождения? – Люба была потрясена.
– Никогда!.. – ответила Нюся, страдая. – И никаких подарков!..
– Вот ужас… а хочешь, я тебе прямо сейчас что-нибудь подарю?
– Нет, – Нюся упрямо затрясла головой. – Я хочу, чтоб настоящий день рождения! Чтоб торт большущий со свечками, и гости, и куча подарков, и всё такое…
– Надо спросить у кого-нибудь… – Люба задумчиво почесала переносицу обратным концом шариковой ручки. – Кто-нибудь же должен знать, когда был дом построен?
* * *
Советоваться пошли к Аделаиде Семёновне – она была единственным взрослым человеком, которому можно задать вопрос: «Когда именины у квартирных?» – и не рисковать, что тебя сочтут сумасшедшим.
По дороге вниз Нюся с любопытством заглянула в квартиру на шестом этаже. «Надо за Толиком присмотреть, – пояснила она. – Он сегодня с Оксаниными родителями знакомиться идёт».
У Толика Мухина оказалось на диво чисто прибрано, а сам хозяин квартиры, стоя у треснувшего зеркала в ванной и что-то напевая, пытался завязать на шее галстук-бабочку. Он очень старался: непокорные вихры на голове были кое-как приглажены мокрой расческой, брюки сверкали тремя тщательно наутюженными «стрелками» на каждой штанине, гладко выбритые щёки были поцарапаны старой бритвой, а в петлице пиджака торчал помятый цветок. «Хорош!» – удовлетворенно прокомментировала Нюся, выглянув из-за старенькой стиральной машины „Фея“. – Соколовским понравится…»
* * *
– Ну что ж, – сказала Аделаида Семёновна, разливая по чашкам традиционный чай с молоком, – я думаю, дату сдачи дома можно выяснить по документам… Только тогда ведь надо не только Нюсин день рождения отмечать. Это ведь, выходит, у всех квартирных в доме именины будут.
– Да, по-моему, не только у квартирных! – подхватила Люба. – Есть же ещё и хоки, и буки, и шмыги с дрыгами, и Анчутка-коридорный…
– И Барабашка из 132-й, – задумчиво добавила Нюся. – И Полтергейст с четвертого этажа, и Мавка из-под ванной в 19-й…
– И у них у всех никогда не было дня рождения! – ужаснулась Люба.
– Ну что ж, – подытожила Аделаида Семёновна, – значит, осталось выяснить дату – и готовить большой праздник.
– Второго марта у нас именины, – продребезжало из-за плиты.
Спорить с Маруней никто не стал и проверять дату постройки дома тоже. Второго – так второго, решили все.
– Так это же уже совсем скоро! – Аделаида Семёновна всплеснула руками. – А у нас ещё столько дел!
* * *
Вскоре в квартиру Аделаиды Семёновны потянулись делегации квартирных с разных этажей. Кто-то приносил горсть муки, кто-то сахара, кто-то – забытый хозяевами кулёк изюма или орехов…
Аделаида Семёновна с Маруней готовили пир на весь мир.
Соколовский-Квартирный тем временем составлял списки именинников. Нюся с Любой и Теша Закроватный с Мишей Славиным обходили квартиры и предупреждали всех домовых, кикимор, квартирных, пугалок и прочий малый народец о предстоящем празднике. Большинство из них немало удивились, но идею восприняли с энтузиазмом.
Отмечать праздник решили на чердаке – ни одна квартира не вместила бы такое количество именинников. Чердак же тянулся над всеми четырьмя подъездами, и места в нём было предостаточно. В конце февраля целый отряд квартирных с вениками и тряпками отправился на чердак и за короткое время ухитрился изменить его внешний вид практически до неузнаваемости. Здесь теперь стало чище и уютнее, чем в некоторых квартирах. А потом квартирные стали, как могли, украшать чердак – кто-то приносил обрезки новогоднего серпантина; кто-то – конфетти; кто-то золочёную статуэтку, которую хозяева всё собирались выбросить…
В разных местах поставили несколько столов, собранных из пустых ящиков и накрытых разномастными скатертями. Кто-то притащил старенькую кассетную магнитолу и несколько кассет с музыкой.
Люба предупредила маму, что второго марта день рождения её подруги, и мама дала немного денег на подарок. Дополнительно Люба решила разбить свою копилку – ведь именинников было куда больше, чем мама могла бы предположить…
* * *
Второго марта с самого утра Маруня, Люба, Нюся и ещё несколько квартирных, определенных в первейшие помощники, сновали с первого этажа на чердак. Аделаида Семёновна испекла невероятных размеров торт. А ещё она наготовила море пирожных, и домашних конфет, и сладких пирожков, и печенья…
А с обеда чердак начал постепенно заполняться странными существами. Кого здесь только не было! И разноцветные юные квартирные – ровесники дома; и старички-домовые, для которых переезд в новый дом тоже был в своём роде вторым рождением; и несколько кикимор; и четыре анчутки из разных подъездов; и крохотного роста девушка – красавица с длинными зелёными волосами – Мавка, жившая под ванной в 19-й квартире, и разнообразные пугалки из детских; и Полтергейст; и даже одно полупрозрачное привидение! Из людей здесь были только Люба, Миша Славин и Аделаида Семёновна.
Весь этот разношерстный народец шумел и гомонил, поздравлял друг друга и обменивался подарками. Квартирные дарили друг другу лучшие носки из своих коллекций. Буки и хоки обменивались брелоками со скелетами, парадными шляпами и страшными капюшонами. Маруня всем раздавала бесчисленные вязаные шапочки и шарфики. Самой Маруне Аделаида Семёновна презентовала большую корзину для рукоделия, полную наборов разной длины спиц, подушечек с иголками и мотков разноцветной пряжи.
Принарядились все, как могли. Маруня щеголяла в вышитом платочке. Нюся навертела на себя в три раза больше юбок-тряпок, чем обычно. Даже Соколовский-Квартирный прихорошился: заплёл свою длинную бородищу в две толстые косы и заткнул её кончики в карманы мехового зипуна.
