— Да, Александр Иванович, мне давно хотелось посмотреть на земли, по которым много веков кочевали сарматы и скифы. Поэтому теперь я очень рада, что мое желание сбывается, — замысловато сказала я, и он подошел ко мне ближе.
— Как тебя зовут? — спросил он.
Я представилась. О, как бы мне хотелось, чтобы Александр Иванович почувствовал во мне интересного собеседника. Конечно, эта моя самонадеянность была вовсе не оправданна. В прошлом году в школе по истории учитель поставил мне четверку, скрипя всеми пружинами своего сердца. Поэтому я опасалась, как бы Александр Иванович, чего доброго, не спросил меня про какой-нибудь исторический факт.
— А что именно тебя интересует? Ведь в истории уже много исследовано, и племена, о которых ты упомянула, хорошо описаны в самых разных источниках…
— Меня интересуют могильники, — проговорила я с умным видом. — А именно, предметы, которые находят при их раскопках.
— Ты забегаешь вперед, — с улыбкой сказал мужчина. — О многом можно узнать позже, на экскурсии. В Саратове есть замечательный краеведческий музей…
— То, о чем я хочу у вас спросить, мне не расскажет ни один экскурсовод, — категорически заявила я.
Александр Иванович, удивленно взглянув на меня, промолчал. В этот момент я готова была выгореть дотла от жгучего стыда.
— Что ж, — озадаченно произнес профессор археологии, — я постараюсь рассказать, но как-нибудь потом. Не кажется ли тебе, что нам давно пора спать?
Сказав это, он потянулся и зевнул. Я тихо посмеялась: неужели Александр Иванович хотел улизнуть от моего вопроса, словно догадываясь о чем-то? А может, он таким образом пожелал не раскрывать свои профессиональные тайны? Словом, он, будто маг, создал иллюзию загадки и тут же исчез.
— Спокойной ночи, — прошептал он напоследок, и я услышала, как прошелестела дверь его купе. Все-таки он какой-то неприятный и, как бы сказала моя мама, скользкий тип. Теперь в этом полумраке я осталась одна. За окном однотонной пленкой в такт колесам крутился один и тот же фильм — ночь. Мысли, которые приходят ночью, не так часто вводят в заблуждение. Поэтому я решила еще раз вспомнить все, начиная с моих первых магических открытий…
— Ева! — шепотом окликнул меня Антон. Он, щурясь от света, вышел из купе. Наверное, едва намечающиеся размышления придется оставить на потом. А пока меня интересовала вот эта прищуренная личность, вопросительно на меня смотрящая.
— Ты чего проснулся?
— А я и не спал. А ты чего гуляешь по вагону?
— Тебе разве не все равно? — хитро усмехнулась я. — Со вчерашнего дня ты как-то не особо общителен.
— А что, не с кем поговорить? — спросил он.
Что ж, один — ноль в его пользу.
— Ладно, Антон, боюсь, что мы рассоримся с тобой, и только. Ты прекрасно знаешь, почему мне не с кем поговорить. А если не хочешь говорить со мной о браслете, ради бога. И вообще зря мне казалось, что одна голова — хорошо, а две — лучше. По-моему, достаточно будет и одной, — сделала я вывод. — Спокойной ночи!
Мне хотелось прибавить «умник», но я себя сдержала.
* * *
История браслета тонула в море непонимания, туда же стекались мелкие речки всяких обид. Но чем труднее было добиться хоть какой-то магической вести, тем больше появлялось во мне упрямства. Словно в одном из волжских городов заложен какой-то древний магнит… Возможно, что этот магнит — браслет. Невероятно. Однако, если хорошо подумать…
Видение о скором путешествии было не случайно. Оно как бы заранее предупредило меня. То есть браслет так оберегал от будущего самообмана. И теперь, когда дар у меня отнят в силу непонятных причин, я все-таки настойчиво верю, что сарматское украшение принадлежит лишь мне. Браслет — мое предназначение.
Сегодня под утро я видела сон… Моя птица на фоне оранжевых, изнутри освещенных облаков казалась бумерангом. Но я так и не поняла, каково было направление ее полета: то ли она еще больше удалялась от меня, то ли, наоборот, возвращалась.
А теперь самое главное… То, о чем я боялась всерьез подумать, боялась, потому что последнее видение было слишком правдоподобным и красивым. Другие, первые мои видения, казалось, выплывали из какой-то туманности, которая потом становилась как бы утренней росой будущих событий. Но последнее, восставшее из пропасти веков, было ярким и до мельчайших подробностей четким. Бог мой, я даже помню, как сверкали камни на бусах сарматской невесты! Я помню руки старухи и кузнечный звон молота и наковальни. Может быть, я видела больше, чем положено, и так произошел энергетический спор между моими человеческими силами и силами мистического браслета. Конечно, победила магия! Поэтому видение исчезло на самой последней секунде и будто снова рухнуло в бездну прошлого.
А если взять и продолжить эту магическую распрю? И силами своего человеческого ума понемногу восстановить древнюю легенду о невесте сарматского племени. Странно, отчего я произнесла слово «легенда»? Если сравнить мозг с компьютером, то наверняка моя память запечатлела некий алгоритм. Стало быть, правильное использование подсказок даст мне верный результат, и видение будет иметь продолжение. Итак, мне нужно вспомнить все, что происходило в последние дни до похищения браслета.
* * *
Сибирь. Восточный СаянЗа горным ущельем, грозящим всякому страннику гибелью, за трудной тропой, заваленной тяжелым камнем, — словом, за тем, что недоступно, скрывалось жилище Восточных Хранителей. Спрятанная от посторонних глаз пещера начиналась густой тьмой и неземным холодом. Куда могло привести это начало? В горное сердце или в чью-нибудь пасть?
Пещера вела к иллюзорной пустоте — какой-то еще никем не измеренной пропасти. Оказавшись в ней, алхимик почувствовал невесомость своего гнева по отношению к изменнице Долорес. Альфредо вошел, вернее, пересек эти иллюзорные врата и через несколько мгновений очутился в подземелье, которое было жарко освещено грозными факелами. Его слух ощущал, как отдалялась никем не тронутая тишина, и все ближе становилось пение литавр. Альфредо вновь опечалился, вспомнив о вчерашних обидах.
— Благодарю вас за приглашение, — поклонился Альфредо Восточным Хранителям. — Мой замок с некоторых пор лишился своего былого гостеприимства… О, женщина! Каким глупым существом ты становишься порою!
— Оставьте свои стенания, светлейший, — сказал Эль-Хан. — Вы же знали, что Долорес чересчур спесива и горда.
Лейла готовила из трав целебный чай. Упоительный аромат, казалось, вдыхали даже горные стены.
— Долорес не так глупа, как показалось вам, — говорила она, разливая напиток в серебряные пиалы. — Она сделала все, чтобы цель ее поступка была непонятна нам. Альфредо, лишь ты можешь догадаться о нынешних помыслах ведьмы.
— Нет, к сожалению, к Долорес не подступиться — в ее руках браслет, — возразил гость.
— Ты хочешь сказать, что мы должны пожертвовать нашими подопечными?! — удивился Эль-Хан. — Ведь только жертвуя тайной браслета, мы угомоним Долорес.
— Никак не возьму в толк, — сказала Лейла. — Неужели зависть ее так сильна, что ради первенства она готова пожертвовать такой подходящей преемницей?
— Может быть, ею движет страх потерять свою власть раньше, чем наступит срок, — предположил Альфредо. — Ведь дитя в одиночку могло разгадать тайну. Если б это произошло, сроки бы сократились…
— Мудро, — согласился витязь и посмотрел на Лейлу, которая взглядом также выразила свое согласие. — Чем быстрее дети постигают высшее мастерство, тем ближе тот миг, когда они займут наши места. Это естественно…
— И все-таки я сомневаюсь, что здесь одно лишь ведьминское тщеславие играет свою роль, — хмуро проговорил алхимик. — Вся тайна заключена в браслете… либо она вне его, однако действовать может только в единении с ним. И мы должны раньше, чем Долорес, распознать эту зависимость.
* * *
К полудню мы прибыли в Саратов. Вокзал этого города не оставил во мне особых впечатлений. Нас поселили в старинном и красивом здании под названием «Гостиница «Московская». Насколько я успела разглядеть в окно туристического автобуса, в центре города довольно много домов, еще сохранивших старинный стиль дворянских особняков. И вообще мне показалось, что я когда-то уже приезжала в Саратов.
Здесь было гораздо теплее, чем в родном Пскове. До обеда оставался час, но уже безумно захотелось чем-нибудь полакомиться. Интересно, как в Саратове обстоят дела с мороженым? В самом деле, я не смогу по-настоящему оценить этот город, если не попробую местное мороженое. С такой безумной идеей я постучалась в номер, куда поселили Макса и Антона вместе с другими парнями. Я, Ольга и еще три старшеклассницы остановились в соседнем номере. Надо сказать, что в гостинице было уютно и чисто. Дверь номера открыл Макс. Он выглядел почему-то болезненно бледным, будто уже давали о себе знать симптомы морской болезни. Даже не представляю, что с ним будет, когда наш теплоход станет отчаливать. Я ждала Антона у двери целых две минуты и уже начинала нервничать. Наконец он соизволил выйти ко мне. Как ни странно, он сразу согласился пойти отведать саратовского мороженого.
