их фар. Я следую за ней, мне любопытно посмотреть на этого парня Мейсона.
Он вылезает из Супры: высокий, худощавый, с выбритыми на висках молниями, в рваных джинсах-скинни.
Он смеется над водителем Импрезы.
– Я же говорил, что у тебя не хватит скорости…
Мейсон замолкает, когда видит Патрицию.
– Патриция! Детка! Почему ты не берешь трубку? – ноет он. – Я звонил тебе восемьсот раз. Слушай, говорю тебе, детка, я никогда тебе не изменял...
– Я это знаю, – спокойно говорит Патриция.
– Ты знаешь... – он пристально смотрит на нее. – Если ты это знаешь... тогда... нахуя... ты поцарапала мою МАШИНУ ключом!? – кричит он.
– ПОТОМУ ЧТО ТЫ ОСТАВИЛ МОЮ БАБУШКУ В АЭРОПОРТУ! – Патриция орет ему в ответ. – Ты сказал, что заедешь за ней, пока я буду на работе! Она ждала ТРИ ЧАСА, МЕЙСОН! Этой женщине восемьдесят семь лет! Она видела, как взорвался «Гинденбург». На самом деле, она это слышала – ПОТОМУ ЧТО ТОГДА НЕ БЫЛО НИКАКОГО ГРЕБАНОГО ТЕЛЕВИЗОРА!
Мейсон стоит замерев, с виноватой гримасой на лице. Он определенно забыл о бабушке Патриции до этого самого момента.
– Ладно, ладно, – говорит он, поднимая руки. – Должно быть, я уснул…
– УСНУЛ?
– Но тебе не нужно было царапать мою машину, детка! Это классика!
– Бабуля – это классика, Мейсон! БАБУЛЯ!
Это намного лучше, чем гонки. Вокруг нас образовался большой круг людей, и, клянусь богом, кто-то делает ставки на то, собирается ли Патриция ударить Мейсона или снова бросится за его машиной.
– Ей пришлось есть в «Вендис» в аэропорту, Мейсон! Это намного хуже, чем в обычной «Вендис»!
В этот момент я вижу Леви Каргилла, стоящего на противоположной стороне круга. На нем ярко-розовый спортивный костюм, а в правом ухе бриллиант размером с мой мизинец. Я не могу понять, почему офицеру Шульцу нужна моя помощь в отслеживании Леви, когда его, вероятно, можно увидеть из космоса.
Я подхожу к нему боком, желая поговорить с ним наедине.
Он разговаривает с парой парней бандитского вида. Когда я смотрю ему в глаза, он отделяется от стаи и неторопливо подходит ко мне.
– Хочешь что-нибудь купить? – спрашивает он меня.
– Нет, – говорю я.
Он позволяет своим глазам блуждать по моему телу, многозначительно ухмыляясь.
– Значит, ты хочешь что-нибудь бесплатно? Он большой и толстый, и я мог бы…
– Вообще-то, это касается моего брата.
– Кого?
– Виктора.
– Ох, – он перестает улыбаться. – Ты выволокла его с моей вечеринки прошлой ночью.
– Верно. Он больше туда не придет. И не будет работать на тебя.
Губы Леви вытягиваются в длинную прямую линию. Он втягивает воздух через ноздри.
– Это не тебе решать, – говорит он. – Это касается только меня и Вика.
– Виктору семнадцать, – тихо говорю я. – Он несовершеннолетний и не будет продавать наркотики для тебя.
Леви хватает меня за плечо пальцами, похожими на стальные клещи. Он утаскивает меня из круга фар за цементный столб.
– Вот в чем проблема, – шипит он. – Твой брат должен мне за сто пятьдесят таблеток. И он также должен мне нового дилера, если собирается уйти.
– Было сто десять, – говорю я.
– Он платит мне за сто пятьдесят таблеток, или столько же ударов я буду практиковать своей клюшкой по его затылку, – плюется мне в лицо Леви, впиваясь пальцами в мою руку.
– Сколько это стоит? – бормочу я, стараясь не показывать, как мне больно.
– Десять баксов за таблетку, – говорит Леви.
Не может быть, чтобы они стоили так дорого. Но он явно настроен на то, чтобы вымогать у меня деньги.
– Ладно, – рычу я. – Я достану тебе деньги.
– Да? А что насчет дилера?
Я колеблюсь. Я не хочу уступать этому парню. Я вообще не хочу его видеть после сегодняшнего дня.
Но есть кое-кто, кто не позволит мне пойти домой и спрятать голову под подушку. Офицер Шульц ожидает, что я получу информацию. Он будет ожидать гораздо большего, чем новость о том, что Вик «уволился».
– Я буду дилером, – говорю я.
–Ты? – усмехается Леви.
Я выдергиваю руку из его хватки.
– Да, я знаю намного больше людей, чем Виктор. Люди входят и выходят из моей мастерской в течение всего дня. Вероятно, у меня даже получиться удвоить продажи Вика.
– Мне казалось, ты хорошая девочка, – подозрительно говорит Леви. – Слышал, ты даже не сосешь член при включенном свете.
– Мне плевать, включен свет или выключен, – говорю я ему. – В любом случае, я бы не прикоснулась к твоему ни за какую гребаную цену.
Леви фыркает.
– Ты тоже не в моем вкусе, сучка в костюме Джастина Бибера.
Я хочу сказать Леви, что он выглядит как крутая мамаша, но держу это при себе. Единственный способ раздобыть компромат на этого парня – это работать на него. И если это то, что я должна сделать, чтобы избавиться от Шульца, что ж... у меня нет другого выбора.
– Это лучшее, что я могу сделать, – говорю я ему. – Мой брат пойдет учиться в колледж. Он не будет торчать здесь, как все мы.
Леви усмехается.
– Я учился в колледже. В кампусе больше наркотиков, чем во всем остальном городе.
– Ага, ну и дипломы там тоже есть.
Леви оглядывает меня в последний раз.
– Хорошо, – говорит он. – Приходи завтра ко мне домой.
– Отлично. Я буду там.
Я отворачиваюсь от него, стараясь не задыхаться.
Замечательно. Теперь я торгую наркотиками.
Мне не особо хочется праздновать, но, по крайней мере, мне будет что сказать Шульцу, когда он позвонит в следующий раз. Если только его за это время не собьет автобус.
6. Неро
Я не планировал ехать на Уокер Драйв. Гонки – это глупо, я это знаю. Но меня тянет сюда снова и снова. Этот запах высокооктанового топлива и рычащие, как
