– А потом он мне предложил выпить пива. Знаете, я не пью…
– И не курит! Он у нас вообще молодец! Хотя у нас в Медицинской академии жуть, что только не потребляют, – опять влезла в разговор Надежда, а Вера в этот раз просто проигнорировала ее и, обращаясь только к Максиму, сказала:
– Это очень хорошо. Сразу видно, что ты из интеллигентной семьи.
– Моя мамочка тоже это подметила! Она считает, что Максимчик…
Вера одарила девицу таким взглядом, что та даже отшатнулась.
– Ну, я не очень хотел пить, однако… Однако как-то глупо выглядело бы, если бы я отказался. Тем более он нас подкинуть взялся. Ну я и выпил. А потом…
Он вздохнул и проговорил:
– А потом я стал терять сознание. Помню, что он какие-то угрозы из себя исторгал, на этот раз уже ничем не прикрытые. Я еще попытался вытащить сковороду из рюкзака, это, знаете ли, было мое единственное оружие, но не успел и потерял сознание.
Максим замолчал, а Надежда вставила:
– В пиве могло быть все что угодно! И опиаты, и нейролептики, и вообще адская смесь из всего! Чудо, что Максимчик не пострадал.
Вера подумала, что настоящее чудо – это если бы говорливая особа хотя бы четверть часа не раскрывала рта и не выдавала свое очередное ненужное суждение!
– И что дальше? Он тебя похитил? – спросила она молодого человека, а тот вдруг всхлипнул:
– Да нет же! Когда я в себя пришел, то было уже утро: солнце вставало. Меня кто-то прислонил к дереву, хотя последнее, что я помню, – это как я терял сознание в автомобиле. Рюкзак был при мне, даже сковородка рядом валялась. Причем на ней была кровь – как будто… как будто ею кого-то сильно ударили! Но ни автомобиля с маньяком, ни моей спутницы рядом не было.
Он снова замолчал, а затем подавленно добавил:
– Я поступил как последний трус. В полицию я не обратился, пешком дошел до ближайшей автобусной остановки и оттуда уехал обратно к вокзалу. А потом… потом я направился к общежитию и все это время никому ничего не рассказывал! Мне было стыдно и… страшно!
Он опять всхлипнул, а Надя уверенно заявила:
– Ты поступил правильно! И вообще, это неслыханная удача, что ты остался в живых! И не только в живых, но еще и невредим! Ведь ты всю ночь пролежал на голой земле, мог бы подхватить воспаление почек и воспаление легких. Или и то и другое. У тебя мог развиться хронический пиелонефрит. И хронический бронхит. Тебя мог укусить боррелиозный клещ. Ты мог…
Вера погладила Максима по руке и сказала:
– Я бы поступила наверняка точно так же.
– Понимаете, я… Я старался все забыть! И приказал себе не думать об этом! И, что самое невероятное, мне это удалось! У меня даже ночных кошмаров, связанных с этой жуткой поездкой, до сих пор не было! Однако… Однако в последнее время я стал нервным. И мне беспричинно хочется плакать. И у меня ноет сердце.
– Господи, это симптомы хронического стресса! – всполошилась Надежда. – Максимчик, почему ты мне не сказал? Надо немедленно сделать ЭКГ! А если у тебя предынфарктное состояние?
Вера подумала, что на самом деле это симптомы нечистой совести, однако она молодого человека ни в чем не упрекала. И не лгала, когда сказала, что поступила бы на его месте точно так же. Она-то после того, как обнаружила ногти жертвы под ковриком своей квартиры, вздрагивала от каждого шороха, а он столкнулся с маньяком лицом к лицу!
– Понимаете, я же мужчина, а она женщина. И я должен был… Понимаете, она ведь могла быть еще жива! Он убил ее не сразу. И если бы я пошел в полицию, если бы ее стали искать, если бы…
Он громко разрыдался. Надежда кинулась его утешать, а Вера подумала, что это ничего бы не изменило. В полиции его бы высмеяли, более того, дополнительно нагнали бы страху и намекнули, что, может, это он собственное преступление хочет выдать за деяние мифического серийного убийцы. И искать девицу бы никто не стал, тем более что Максим не знал ни ее имени, ни фамилии.
– Ее могли спасти, – твердил Максим, а Вера подумала, что, не исключено, студент-первокурсник до сих пор скорбит о симпатичной незнакомке. Да, останься она в живых, он бы точно не угодил в лапы этой говорливой деятельной Надежде Никитиной.
Вера незаметным жестом выключила диктофон и сказала:
– У нас в редакции имеется хороший художник. Поработаешь с ним? Он по твоим описаниям сделает портреты убийцы и жертвы.
Максим, подняв на нее заплаканное лицо с распухшими красными веками, произнес, шмыгая носом:
– Да, конечно. Но я даже знаю, как его зовут. Он ведь во время поездки мне показывал свое удостоверение. Он в полиции работает, этот тип. Хотел меня в тот момент успокоить и уж точно не сомневался, что я никому не смогу поведать, как его зовут. А я все запомнил. Тем более у него фамилия такая же, как и у меня: Петров. А имя-отчество – Дмитрий Михайлович.
– Кажется, здесь, – произнес неуверенно Максим, вглядываясь в тянувшиеся вдоль трассы деревья. – Понимаете, сейчас начало апреля, все только начинает зеленеть, а тогда было лето, все в листьях.
Вера остановила автомобиль, Максим осторожно вышел и, зябко кутаясь в куртку, осмотрелся. Это была их шестая или седьмая остановка за последние два с лишним часа. К счастью, подруга Максима, Надежда, принять участие в импровизированном «следственном эксперименте» по причине учебы не могла, и Вера была несказанно этому рада. Девица ее неимоверно раздражала.
После того как редакционный художник, руководствуясь описаниями Максима, изготовил два сносных портрета, на одном из которых был изображен зловещего вида мужчина лет сорока – сорока пяти с бритым черепом и черной бородкой, а на другой миловидная, хотя и надменная светловолосая девица в районе двадцати с небольшим, Вера сама предложила проехаться по тому же самому маршруту, которым их тогда вез этот Дмитрий Михайлович Петров, и попытаться найти место, где Максим пришел в себя.
Конечно, существовала определенная вероятность того, что молодого человека намеренно отвезли в иное место, однако, по уверениям Максима, возвращался он обратно по той же трассе, по которой похититель вез их якобы в направлении Ленинского района города.
– Нет, не здесь! – сказал он уныло, пнув ногой черную ветку. Он вновь плюхнулся на сиденье автомобиля, и Вера медленно покатила по трассе.
Тот факт, что маньяк не только не похитил Максима, но даже не счел нужным убить его в лесу и кинул его в бессознательном состоянии, не забирая с собой, можно было интерпретировать по-разному.
Например, так, что маньяк специализировался только по девицам, а молодых людей не трогал. Однако Вера знала, что это не было правдой: из восьми пока что найденных, а вероятно, намеренно подкинутых серийным убийцей конечностей четыре были мужские, причем принадлежали они четырем разным молодым мужчинам.
Маньяка мог элементарно кто-то спугнуть, но тогда возникает вопрос: отчего он взял с собой девушку, которая стала его жертвой, а Максима – нет? Или убийце по какой-то причине пришлось выбирать между жертвами? Но если так, то будь она на месте маньяка, взяла бы с собой девушку, чтобы… Чтобы совершить над ней свои маньяческие процедуры, о которых Вера и думать не хотела. Но любому здравомыслящему убийце – а таковыми, вполне вероятно, были даже те из них, что являлись кровавыми психопатами, – хватило бы нескольких секунд, дабы свернуть находившемуся в бессознательном состоянии студенту шею, засадить ему в сердце нож или вспороть брюхо.
Но маньяк этого не сделал.
Это означало, у маньяка не было времени ни секунды. Но если так, то отчего он не вернулся к Максиму, брошенному им в лесу, в течение ночи, скажем, отвезя девушку к себе в логово? Может, он намеревался так сделать, но ему что-то помешало?
То, что маньяк после этого инцидента не растворился в воздухе и не прекратил свои серийные злодеяния, доказывали находки в виде трех конечностей, сделанные с момента попытки похищения. И последняя конечность принадлежала той самой блондинке.
Вера не стала размышлять над тем, почему та исчезла в конце августа, а ее конечность, причем отлично сохранившаяся, всплыла – не только в переносном, но даже в самом прямом смысле этого слова – в середине марта. Значит ли это, что блондинка все эти месяцы была жива и рассталась с жизнью буквально на днях?
Или то, что маньяк убил ее уже давно, а потом заморозил ее тело – ведь у всех конечностей были признаки глубокой заморозки. Но это значило, что маньяк должен был параллельно хранить не одно, а несколько, а то и множество тел своих жертв.
У него что, имеется чертова дюжина холодильных шкафов?
И наконец имелась еще иная возможность. Ведь Максим уверял, что, придя в себя, обнаружил кем-то извлеченную из его рюкзака сковородку, которой он героически намеревался обороняться от похитителя. И не исключено, кто-то взял его идею на заметку и осуществил его план, потому как на сковородке имелись следы крови, а также прилипшие волосы. Максим заявлял, что волосы были не светлые, женские, а короткие, черные, мужские. Похожие на волоски из бороды похитителя.
