И наконец имелась еще иная возможность. Ведь Максим уверял, что, придя в себя, обнаружил кем-то извлеченную из его рюкзака сковородку, которой он героически намеревался обороняться от похитителя. И не исключено, кто-то взял его идею на заметку и осуществил его план, потому как на сковородке имелись следы крови, а также прилипшие волосы. Максим заявлял, что волосы были не светлые, женские, а короткие, черные, мужские. Похожие на волоски из бороды похитителя.
Это могло означать, что девица, которую маньяк не смог склонить к потреблению напичканного снотворным или чем-то подобным пива, оказала своему похитителю сопротивление. И, скорее всего, вмазала маньяку по лицу сковородой.
Однако это не спасло отчаянную девицу от серийного убийцы, который в итоге одержал верх. И ее отрезанная нога была лучшим тому доказательством.
– Кажется, здесь! – воскликнул Максим, тыча в окно автомобиля, и Вера тотчас съехала на обочину. Он снова вышел, потоптался, даже зашел в лесок и сказал:
– Нет, не здесь… Там было еще такое поваленное дерево с наростами грибов.
– Дерево могло сгнить. Или его распилили на дрова, – предположила Вера, чувствуя, что пора завершать их экспедицию. Тем более что начался нудный мелкий апрельский дождь, грозивший перейти вскоре в ливень. И пусть они не нашли этого места, однако информации, вкупе с портретами, которые были нарисованы в соответствии с указаниями студента, вполне достаточно для продолжения сенсационного расследования «Городских вестей».
Более всего Вера возлагала надежду на обнародование Ф.И.О. маньяка. Это же была редкостная удача! Она не просто выдаст новую порцию сенсационных сведений, а назовет имя серийного убийцы, что приведет к его немедленному задержанию.
Так и не дозвонившись до Вениамина, Вера обратилась к Тамаре Федоровне, и та сказала, что поможет ей по своим каналам собрать информацию о работнике полиции, зовущемся Дмитрием Михайловичем Петровым. И обещала сделать это до конца дня.
Вера уже предвкушала триумф – да еще какой! Не исключено, что после этого ее позовут в какое-нибудь известное московское СМИ. А почему бы, собственно, и нет? Должность главреда провинциальной газетенки и роль любовницы олигарха средней руки были далеко не пределом ее мечтаний.
А лишь только их началом.
– Это здесь! – донесся до нее вопль Максима, и Вера, вильнув на дороге, пропустила обгонявший их черный внедорожник с тонированными стеклами.
Черный внедорожник с тонированными стеклами.
– Господи, это он! – завизжал Максим, и Вера почувствовала, что ее охватывает страх. – Он за нами все это время следил! Он сейчас на нас нападет и…
Но внедорожник унесся вперед и не думал ни притормаживать, ни разворачиваться. Максим продолжал причитать, а Вера сухо заявила:
– Прекрати истерику! Откуда он вообще может быть в курсе того, что мы приехали сюда? Он что, здесь каждый день от рассвета до заката патрулирует?
С этими словами она распахнула бардачок и кинула на колени Максиму отвертку.
– На, если маньяк вдруг вывалится на нас из леса, то засади ему в глаз. Я разрешаю.
Максим боязливо дотронулся до отвертки, затем решительно схватил ее и заявил:
– Может, поедем обратно?
Вера кивнула на чернеющий около них лес:
– Это то место или нет?
Максим бормотал что-то невнятное. Вера вышла сама, и первым, что бросилось ей в глаза, было большое, под острым углом поваленное дерево, на стволе которого разрослась целая колония грибов-паразитов.
Да, если верить словам Максима, это было то самое место.
– Это здесь! – провозгласила она, распахивая дверь. Студент, обхватив пальцами отвертку, сжался в комок. А потом жалостливо прошептал:
– Пожалуйста, отвезите меня обратно. Мне страшно.
Вера закатила глаза. И отчего современные мужики такие хлюпики? Что Кудымов, что Вениамин, что этот Максимчик? Даже ловить маньяков – и это перепоручают женщине!
– Ну сиди, – сказала она мрачно, захлопывая дверь, – только я в лес сейчас двину, а маньяк, не исключено, нас видел и вернется. И обнаружит тебя в салоне. Одного!
Дверь тотчас распахнулась, Максим с отверткой в руках оказался около нее.
– Я с тобой, я с тобой!
И, осмотрев дерево, уверенно заявил:
– Да, это точно то место. Я пришел в сознание вон там, в чащобе.
С отверткой в руке он зашагал вперед. Вера заперла автомобиль и отправилась за ним. Дождь усиливался, постепенно смеркалось. Хоть по трассе то и дело проносились автомобили, причем в каких-то двадцати метрах от них, Вере вдруг сделалось жутко.
Она велела себе держать себя в руках и не терять голову. Пожелание, с учетом маньяка, специализирующегося на отрезанных конечностях жертв, более чем сомнительное.
– Да, вот именно здесь я и очнулся! – сказал молодой человек, тыкая в искривленную березу. – По мне еще муравьи ползали…
Вера осмотрела дерево – прошло около восьми месяцев, никаких улик, конечно же, не осталось. И Максимчик тоже молодец – вместо того, чтобы сохранить сковородку с кровью и волосами похитителя, то есть с великолепным набором ДНК преступника, он выбросил ее где-то здесь.
– И где ты ее бросил? – спросила Вера, и Максим почесал голову.
– Честно, не помню. Она была хорошая, бабушка в ней оладушки такие вкуснющие жарила… Но брать ее отсюда в таком виде я не хотел.
Вера вздохнула и принялась ногой разгребать усыпанную бурыми и черными листьями жухлую траву и пробивавшуюся сквозь нее молодую, зеленую. Наверное, она бы сама тоже тотчас избавилась от сковородки, но, опять же, почему мужики должны себя вечно вести по-бабски?
– Ой, мой старый мобильный! – раздался радостный вопль юноши, и Максим поднял с травы плоский облезший смартфон. – Точнее, новый. Мне его специально к началу учебы купили, но он в ту ночь исчез. Ой, не работает. Он весь мхом зарос.
– А ты все же попытайся позвонить, – сыронизировала Вера и забрала у молодого человека находку. Телефон был уликой, однако рассчитывать на то, что на нем остались отпечатки пальцев или следы ДНК, было глупо, телефон пролежал восемь месяцев, в том числе все зимние, под открытым небом.
– Может, он все же работает? – спросил с надеждой Максим.
– Наши спецы посмотрят, может, твоя подружка сделала перед тем, как… как ее увезли, кое-какие фото. А потом бросила его в траву.
Максим с перекошенным лицом попытался выхватить у Веры телефон.
– Там мои фотографии имеются. Интимного характера. Я не хочу, чтобы их кто-то видел, – заверещал он.
Вера оттолкнула молодого человека и безапелляционно заявила:
– Не увидят. Твои фото, Максимик, причем интимного характера, никому, кроме Нади, не нужды. Впрочем, зачем ей фото, если у нее есть оригинал. И радуйся, что мы твой смартфон нашли, а не полиция, они бы точно всем свои убойным отделом гоготали над твоими голыми фотками.
Максим покраснел и, все еще пытаясь перехватить телефон, заявил:
– Это вторжение в мою личную жизнь!
– И ты говоришь это мне, которая с тобой три часа по лесу ездит? – взвилась Вера, топнула ногой – и услышала металлический звон. Нагнувшись, она увидела массивную чугунную сковороду.
– Это точно она! – заявил радостно Максим, выхватив-таки у Веры мобильный с разоблачительными – или разоблаченными – фотографиями. – Бабушкина!
Он поднял ее, а Вера, снова отобрав находку, отрезала:
– Ты же сам ее выбросил, чего сейчас-то так к груди прижимаешь, как будто это брильянт «Кохинор»? Вряд ли хочешь, чтобы бабушка тебе готовила на ней оладушки.
Максим тяжело вздохнул и ответил:
– Бабуля под Новый год умерла. Сердечный приступ во сне.
Он снова был готов расплакаться, а Вера, кляня про себя современных нюнь, стала внимательно осматривать сковородку. Конечно, та, как и смартфон, пролежала восемь месяцев под открытым небом, перезимовала в лесу и подверглась воздействию окружающей среды, но одно дело – пластиковая зарубежная побрякушка, а другое – чугунная отечественная утварь.
Сковородка была в отличном состоянии, только вот сполоснуть – и хоть опять блины жарь. Следов крови, конечно же, на ней никаких не осталось. Зато Вера заметила прилипший к днищу кусочек глины, а под ним – корешок?
Нет, черный волосок!
Чувствуя себя на грани обморока, Вера осторожно подхватила комочек глины вместе с волоском салфеткой, которую дрожащими руками извлекла из сумочки, и опустила в специально для подобных целей прихваченный небольшой пластиковый пакет с застежкой.
– Это улика, – сказала она просто и положила пакет с комком глины в карман пальто. – Причем, кажется, на данный момент единственная. Хотя на квартире Петрова или если не там, то в его тайном логове наверняка обнаружат массу других, гораздо более красноречивых. Едем обратно!
