пользовалась этим сервизом, когда ее муж был жив, и что все вещи Линетт — это только останки прежней жизни. Он умер от инсульта, когда стоял в очереди в банк.
— Любуешься моим фарфором? — спросила Линетт. — Этот достался мне от бабушки. Она тут жила, представляешь? Еще в те времена, когда всем районом владели черные, целый город внутри города. Когда через него еще не провели трассу. Слышала про это? Небось в школе на истории такое не проходили.
Джейд не любила, когда пожилые женщины разговаривали с ней так, будто она их ребенок, будто раз они старые, то имеют право воспитывать кого угодно. Ей трудно было сдержаться, когда с ней вот так по-матерински снисходительно разговаривали. Они как будто хотели сказать: «Это же ради твоей пользы», но звучало больше как «От тебя никакой пользы».
В груди у Джейд что-то задрожало, и она ощутила, как усталость разливается откуда-то из-за глаз по всему телу. Ей показалось, что она сейчас упадет в обморок, потому что надо было больше съесть утром, но ее тошнило от одной мысли о еде.
— Мамочка, что с тобой? Ты опять стошнишь?
Линетт поперхнулась кофе.
— Все нормально, — сказала Джейд. — Просто у меня странное чувство с тех пор.
— Странное — это как?
Джейд попыталась объяснить:
— Иногда после смены я иду к машине, и мне кажется, что я вне своего тела. Как будто я не здесь, как будто — раз — и я просто провалюсь под землю.
Линетт внимательно смотрела на нее, сжимая и разжимая руки.
— Джи, пойди-ка во двор поиграй. Туда иногда приходит большой кот, он любит валяться на солнце. Пойди найди его.
Джи сделал последний глоток чая и вышел через заднюю дверь.
— Нельзя такое при нем говорить, — сказала Линетт. — У него теперь никого, кроме тебя, придется тебе научиться служить ему опорой.
Джейд это задело. Она пыталась открыться Линетт, поделиться с ней чем-то настоящим.
— Знаете, Джи у меня был и до Рэя, и я его сама растила.
— Ты его растила так, как тебя вырастили. Следила, чтобы был живой, но даже не смотрела на него толком.
— Ой, Линетт, перестаньте.
— Рэй рассказывал мне, сколько раз Джи пропускал школу, потому что ты спала после пьянки. Надеюсь, тебе хотя бы стыдно.
— Стыдно? Нет, это не по моей части, — сказала Джейд и решила, что более подходящего момента не будет и нет смысла умасливать Линетт. — Я пришла попросить у вас в долг.
Линетт сплела пальцы и покачала головой.
— Я закрыла «Суперфайн». С тех пор как опубликовали репортаж, мне стали звонить. Делать заказы. Предлагать кейтеринг. Но никто не поможет мне выполнять заказы. Без Рэя мне не справиться.
— Мне нужно каких-нибудь двадцать долларов. Просто переждать до следующей зарплаты.
— Знаешь, я ведь тебя с похорон не видела. Ты ни разу меня не проведала.
— Не помню, чтобы мы ходили друг к другу в гости.
— Мне тоже нелегко, — продолжала Линетт. — Сперва я потеряла Билли. Теперь Рэя. Умирать плохо, но иногда я думаю, что тем, кто остается, хуже.
Джейд не могла согласиться. Она бы что угодно сделала, чтобы вернуть Рэя, — что угодно, только не умирать самой. Она точно знала, что хочет жить. И для сына своего хотела только этого.
Линетт вздохнула и поднялась с дивана. Она казалась шире, чем на похоронах. Вернулась она со своей мандариновой кожаной сумкой. Покопалась в ней и протянула Джейд двадцать долларов.
— Ты знаешь, как я к тебе отношусь, — сказала Линетт. — И как не отношусь. У меня нет секретов.
— Не уверена, что знаю, — сказала Джейд, — но это наверняка взаимно.
Она сунула банкноту в кошелек.
Линетт откинулась на спинку дивана, как будто она слишком устала, чтобы мериться силами с Джейд.
— Рэй мне был почти как сын. Я не дам вам голодать, особенно Джи.
— Спасибо за честность, — сказала Джейд.
Она пошла к задней двери, чтобы позвать сына.
— Подожди, — сказала Линетт. Она встала, охнула, и положила тяжелую руку Джейд на плечо. — Я просто не знаю, на ком выместить гнев. И вымещаю на тебе. Это неправильно. — Линетт посмотрела на нее с мольбой. Ее голос стал мягче. — Я знаю, что вы с Рэем думали завести еще одного ребенка.
Джейд высвободила руку. Ей не хотелось говорить об этих моментах, о которых Линетт ничего не могла знать, как Рэй шептал ей на ухо, когда они занимались любовью: «Зайка, представь, видишь ее — нашу девочку?»
— Ты изменилась, — сказала Линетт. — Не могу объяснить. Что-то изменилось во взгляде, в том, как ты двигаешься, в руках и ногах. Я заметила, когда ты вошла в дом. И Джи сказал, что утром тебя вырвало.
— Он умер шесть недель назад. Это слишком долго. Я бы уже знала.
— У тебя были месячные?
— Говорят, горе на все влияет. Может, это просто стресс — я не задумывалась об этом. Это невозможно.
— Сделай тест.
— Его не вернешь, Линетт.
Линетт вздохнула, и теперь Джейд увидела, что она плачет.
— Разве это было бы такой ужасной трагедией, Джейд. Рэй уже однажды подарил тебе жизнь. Что если он снова дарит тебе жизнь, напоследок. Может, в тебе хранится последний кусочек Рэя.
В супермаркете Джи обогнал ее и стал хватать с полок все, что она велела. Она хотела скорее попасть домой и приготовить ему обед, чтобы успеть поспать пару часов, а потом отвезти его к ее двоюродной сестре Кармеле. Ей не нравилось оставлять сына у Кармелы, но теперь его некому больше было оставить. С Уилсоном она не разговаривала. Обычно, когда Джейд приходила утром, Кармела храпела на полу под телевизор, а Джи сидел, скрючившись в уголке на диване, как будто он вообще не спал, всю ночь не смыкал глаз, отгоняя дурные мысли.
Джи положил в тележку хлопья, молоко, бананы и все, что было нужно для ее любимого блюда: куриную грудку, помидоры-сливки, пачку спагетти, панировочные сухари
