— Да не хлопочите, соседка. Со мной все в порядке. Вот отдохну немного и поеду к Антону Валентиновичу.
— Ну, нет! Прошу вас, посидите с нами. Он там не один. Думаю, что накормят и его и всех остальных. Кухня в школе на втором этаже, до нее вода не достанет. А мне одной оставаться здесь страшно… Вот вам кружка чаю, а потом обедать будем…
К вечеру третьего дня вода заметно пошла на убыль. Даже лодка дяди Максима села на мель у калитки, и он с бидоном свежего молока, хлюпая по воде, прошел к крыльцу.
— Вот вам свежие припасы, — сказал он Елене Петровне.
— Спасибо, сосед, сейчас расплачусь с вами.
— Ну-ну, никаких денег. Этак и мне придется платить за ночевку на чердаке да за ужин и завтрак. Чем-нибудь помочь?
— Если не трудно… надо окна пораскрывать, пусть ветром комнаты продует, сырость вынесет.
Вода еще шла по огороду, журчала в щелях дощатого забора. И здесь Димка увидел еще одно захватывающее событие.
Неповоротливый лещ, занесенный водой на их огород, попытался проскользнуть сквозь щель в заборе, рядом с сарайчиком, но застрял там и забил широким хвостом по воде. Не выдержало охотничье сердце Котяша. Он прыгнул на леща, вонзил в него свои когти и… начал тонуть.
Прыгнул в воду Гром, схватил кота за загривок и сразу же могучим прыжком взметнулся на крышу сарайчика.
А с котом вытянул и леща: Котяш не успел высвободить когти из спины рыбины. С криком опустился на крышу и Ивашка.
И наступил наконец мир между Громом, Ивашкой и Котяшом. Дружно, без ссоры и перебранки они втроем сытно подкрепились общей добычей.
За ночь вода ушла и со двора, и с ближайших улиц. Лишь прибрежный луг был залит еще несколько дней.
Жители хлопотали в своих домах, очищали огороды от нанесенного хлама, чинили поваленные во многих местах заборы.
Ремонтом занялись и Бодренковы. Немало воды оказалось в погребе, и вычерпать ее было нелегко. Покорежились обои в комнатах. Их сорвали, чтобы скорее высохли отсыревшие стены. Затем целый день переносили вещи с чердака, расставляя по комнатам кровати, столы, стулья. Словом, хлопот было немало. За этими хлопотами Димка и не заметил, как исчез Ивашка.
Сашка Воробей навестил друга и сказал, что видел Ивашку, да не одного, а с большим старым вороном. Они о чем-то долго говорили между собой на своем, одном им понятном языке, сидя на высоком черном тополе у моста, а потом вместе улетели за Неман к лесу.
Начал тревожиться и Гром. Он обошел комнаты, обнюхал все углы, даже забрался по лестнице на чердак. Нет Ивашки. И собака исчезла со двора.
Отец спокойно принял это известие.
— Не горюй, Дима, Гром наш вернется, собака хозяев не покинет. А вот Ивашка… Ивашке пора пришла свое гнездо вить.
— Ну и пусть вьет у нас на клене.
— Тут уж не прикажешь. Скорее всего, подастся он на жительство в лес. С этим свыкнуться надо, сынок.
Незаметно пролетели каникулы. Завтра в школу.
Димка прошел к своему столику, начал перебирать учебники. И Антон Валентинович придвинул стол к открытому окну, положил раскрытый портсигар на подоконник, закурил и принялся писать что-то в толстой тетрадке.
Его позвала на кухню Елена Петровна: нужно было выкатить на крыльцо для просушки бочку из-под капусты. Вот он вернулся, написал несколько строк, потянулся за портсигаром. На подоконнике портсигара не было.
— Куда же я его сунул? — похлопал себя Антон Валентинович по карманам, рассеянно поглядывая в открытое окно. Откуда-то сверху начали падать сломанные папиросы.
— Димка, беги во двор. Да побыстрее, там ждут тебя!
Димка выскочил на крыльцо и услыхал радостный лай Грома.
На коньке крыши сидел Ивашка. Он деловито доламывал последнюю папиросу из портсигара Антона Валентиновича.
1970–1971 гг
