Сняв сто шекелей в банкомате, он зашел в магазин, купил клубничный йогурт и плетеную халу с приклеенным к ней по замыслу булочника маком. Сел на скамейку, отложив в сторону синий пакет с покупками. Маленькая Ирис выгуливала черного пса. Пес принюхался к пакету, и старик погладил его.

— Вы тоже любите собак? — спросила Ирис.

— Да, да, — ответил старик весело.

Девочка совершенно не почувствовала, что пора заканчивать беседу.

— Мы недавно его стерилизовали, — сказала Ирис, и старик смутился и выразил преувеличенное удивление. — Иначе меня с ним ни за что бы не выпустили, — объяснила Ирис.

Старик был очень рад за пса и улыбался девочке. Ей даже показалось, что он был бы не прочь, если бы его тоже стерилизовали и разрешили Ирис гулять с ним.

— Правда, хороший пес? — спросила Ирис.

— Во! — ответил старик и сжал кулак с поднятым кверху большим пальцем.

Ирис зарделась от похвалы и заметила, что большой палец старика сбоку похож на лыжу. Она посмотрела на свой палец и увидела, что он тоже немного загнут вверх, но похож скорее на носик чайника и загибается не так круто.

— До свидания, — сказала девочка, — мне пора домой. — И увела пса.

Имя девочки осталось старику неизвестным. Имя пса и вовсе кануло в вечность. Любопытно, станет ли девочка Ирис, взрослея, менять имена — сначала, например, на Рахиль, потом — на Сару или Ребекку?

Старик вспомнил, каким он сам был лет двадцать-тридцать назад, с каким полным глубокой мысли лицом проходил он мимо других стариков, сидевших на этой же скамейке. Как полны были уважением к его мыслям их провожающие взгляды. Воспоминание это было мутновато-тусклым, как глаза старика.

Он достал из пакета йогурт, отодрал уголок цветной с рисунком пленки, закрывавшей баночку, поставил ее на сиденье скамейки, вынул из пакета пластиковую белую ложечку, которая полагалась в этом магазине каждому, кто покупает йогурт, и отломил кусок от халы, наблюдая, как вкусно разрываются хлебные пряди. Зачерпнул ложечку йогурта, открыл рот, а закрыли его уже в больнице, которая располагалась совсем недалеко. Правда, и с раскрытым ртом он еще успел подняться со скамейки, большие черные тени метнулись ему под ноги, словно раскрытые для просушки мужские зонты, которые он, не чувствуя в себе сил отодвинуть в сторону, попытался обойти и не смог. Показалось ему еще, что его кусают не то комары, не то мухи, но как-то странно, через толстую кожу туфель. Он успел подумать, что неудобно снимать туфли в публичном месте, а расчесать укусы через туфли невозможно, значит нужно попробовать незаметно наступить подошвой одной ноги на другую — хотя бы прижать зудящее место.

Хоронили его в обычный будний день, в присутствии социальной работницы, четырех старух и старика (у пятерых последних атрофировалось ощущение смерти, у социальной работницы — профессионально затушевано, как лица изнасилованных женщин в телевизионных новостях). Нужно отметить: старик не рассорился к концу жизни, как это обычно бывает, со всеми почти старыми друзьями, продолжая безоблачное общение с ними в прерывистых снах, приходящих после незатейливых радостей расправленной простыни и зарывания в надежное одеяло. Наяву каждая такая оборванная (иногда со скандалом) связь хоть и воспринимается воображаемым статистическим стариком сквозь раздражение и заношенный флер печали, все же ясно осознается им как шаг к грядущей полной свободе, как отданный канат, не обвивающий больше оголившуюся причальную тумбу. Наш хитрый старик всех обманул, скрыв поздний триумф одиночества.

Итак, пришли на похороны только эти шестеро — представитель государства и пятеро случайных соседей. Близких его то ли не нашли, то ли, может быть, не слишком упорно искали, он ведь не жертва террора, и его не сбил на пешеходном переходе известный адвокат. Был там еще смуглый раввин в черной шляпе, который быстро качался и еще быстрее проговаривал слова молитв.

А через неделю в другом уголке той же местности в семье адвоката и служащей министерства охраны окружающей среды в ночь с 13-го на 14-е родился мальчик (как выяснится позже — с большими способностями к математике), и для снимка к первому его дню рождения уже ждут его на полке шкафа маленькие полосатые трусы.

СЕКРЕТ

Мне рассказали потом, что жена давно выгнала его из дому, и он поселился у своей пожилой матери. Иногда в пьяном виде он заваливался к жене с каким-нибудь подарком для малолетней внучки. Жена отбирала у него очередной ключ, а он клялся, что этот — последний, больше нет, но с изворотливостью опытного алкоголика никогда не забывал изготовить дубликат и оставить его в квартире матери перед очередным приходом к бывшей жене. В вечер последнего посещения «экс»-супруга, уложив внучку спать, вышла на пару часов из дома, а когда вернулась, то застала его пьяным, заснувшим в постели внучки, игравшей на полу рядышком. Она разбудила его и потребовала, чтобы ноги его больше не было в доме. Она не будет играть с ним в игры с врезкой новых замков. Он на этот раз и сам смутился и больше не размножал своих отмычек.

Всего этого я не знал, когда по работе мы должны были вместе отправиться в командировку и прожить в одной комнате три недели (мне позже нашептала его историю наша общая сотрудница на корпоративной вечеринке, как стали называть позже это мероприятие). Поначалу все шло нормально, мы возвращались вместе с работы, смотрели телевизор, перекидывались несколькими фразами о работе, ради которой приехали. В конце первой недели, когда наступил праздник (это был праздник Победы), мой спутник и сосед по комнате сказал, что ребенком оказался и долго пробыл в партизанском отряде, и этот праздник значит для него больше, чем для других. Мы накупили с ним вместе закусок, вина. Мне показалась естественной наша обоюдная немногословность вначале, но я рассчитывал, что, немного опьянев, он расскажет о том времени и о себе. Этого не произошло, язык моего спутника вскоре стал вялым, глаза помутнели. Посидев еще немного, мы улеглись спать. Утром следующего дня он снова объяснил мне, как важен для него этот праздник и что он никогда не отмечает его только один день. На работу я ушел без него. Когда я вернулся вечером, он был сильно пьян. Я еще раз попробовал расспросить его о детстве и партизанах, но ответы его были невнятны и туманны. Все же я решил, что он не врет — слишком излишней и ненужной была бы ложь как предлог отметить праздник Победы.

Места, в которые нас командировали, были болотистыми, поселились мы в туристическом кемпинге, через который протекала река. Я очень рассчитывал поплавать в ней, если в ближайшие дни потеплеет. В кемпинге иногда устраивались на ночь иностранцы. Однажды это была семья французов, в другой раз — пара канадцев, с которыми мы поговорили о хоккее и фигурном катании. Но в основном это были большие автобусы с пожилыми немцами. В заднюю часть автобуса была вмонтирована походная кухня. Немцы общались между собой, с нами контактов не возникало. Было очевидно, что они приехали навестить места, где им пришлось воевать.

Наступал май, было уже много комаров, я отмахивался от них веткой, и местный житель, проходя мимо в резиновых сапогах и с удочкой, улыбнувшись, заметил мне, что скоро у меня рук не хватит для веток. И действительно, над тронутым ногою придорожным кустом взметалось серое облако пыли и комаров, и было трудно сказать, чего больше — комаров или пыли. Когда потеплело и я подошел к реке, вид вьющихся у кустов комаров отбил у меня всякую охоту раздеваться. Даже присев однажды в выходной солнечный день в полдень на скамейке с книгой (посреди асфальтированной аллеи с очень редкими деревьями), я заметил вскоре, что вокруг меня вьются две или три не слышные из-за движения автомобилей твари. Вечером мы закрывали все окна, не оставляли дела, пока свернутыми газетами не убивали на стенах и потолке всех до единого комаров, и только после этого отправлялись спать.

На сей раз, не привлекая к делу своего опять полупьяного спутника, эту процедуру я проделал один и лег в постель. Наутро, проснувшись, я обнаружил, что окна открыты настежь (видимо, ему стало жарко), все лицо мое — в комариных укусах, а сосед спит, не раздевшись, поверх неразобранной постели. На лице и руках его я не разглядел ни единого укуса.

Раздраженный, я ушел на работу, решив вечером прямо выказать ему свое недовольство. Когда я вернулся в нашу комнату после рабочего дня, я понял, что планы мои несбыточны: сосед валялся на полу в обнимку с телевизором, который, как ни странно, был цел и заработал, как только я

поднял его и включил. Тем не менее я вынес телевизор из номера и отдал, якобы в ремонт, кастелянше кемпинга. Так продолжалось еще неделю. Несколько протрезвев, сосед мой всякий раз обещал на следующий день перестать пить, но мне уже стало ясно, что эти обещания были только неотъемлемой принадлежностью запойного цикла. На работе я соврал, что он приболел. Я опасался, что его вот-вот начнет рвать прямо в комнате, но этого не происходило, зато однажды, вернувшись, я застал его в мокрых штанах. Я разбудил его, заставил переодеться, двумя пальцами вынес его влажные спортивные шаровары на улицу и повесил сушиться на бельевой веревке. Уходя на работу, я оставил ему записку с описанием происшествия. Настоящие алкоголики — все же редкость. Этот был первым и по сей день единственным, с которым я реально и близко столкнулся (мне было тогда чуть больше тридцати), и я понятия не имел, что делать в этой ситуации. Когда я вернулся, он был лишь полупьян, мрачен, записке моей, впрочем, не придал особого значения и обижен на нее, кажется, не был. Еще через день, мятый и будто постаревший, он вернулся на работу. Когда он уезжал (я должен был остаться еще на неделю), он, так же не стесняясь, как не стеснялся обмоченных штанов, попросил у меня денег взаймы на билет. Я с большим сомнением дал ему их, очень опасаясь, что он, еще не вполне контролируя себя, пропьет эти деньги в аэропорту, а к вечеру заявится снова. Но он не появился.

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 50

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Рассказы - Е. Бирман бесплатно.

Похожие на Рассказы - Е. Бирман книги

Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
Всех ожидает одна ночь. Записки Ларионова - Михаил Шишкин - Современная проза
Петля и камень в зеленой траве - Аркадий Вайнер - Современная проза
Рассказы - Валерий Буланников - Современная проза
Лошадь на крыше - Наталия Терентьева - Современная проза
Я — это ты - Наталья Аверкиева - Современная проза
Рассказы о животных - Сергей Солоух - Современная проза
13 причин почему - Джей Эшер - Современная проза
Рассказы - Ханна Краль - Современная проза
Вопреки искусству - Томас Эспедал - Современная проза

Оставить комментарий