ЧЕМПИОНАТ ЕВРОПЫ
Высокий кудрявый немецкий вратарь. Он очень нравится Юдо Глуму. Он выбегает из ворот и кулаком отбивает мяч. Но Юдо Глум надевает мысленно на него форму СС, а на себя полосатую робу, и ему становится тоскливо и страшно.
— А ты надень на себя эсэсовский мундир, а на вратаря — полосатую робу, — советует жена Юдо Глуму.
Юдо Глум поступает в соответствии с советом жены и тут же отвешивает полосатому вратарю такую оплеуху, что тот вместе с мячом уже трепещется в сетке.
Или вот этот испанский полузащитник небольшого роста: какой дриблинг, какие пасы, какое видение поля. Вот он тут, вот он там и везде организует атаки. Но вот надевает на него Юдо Глум иезуитский балахон с капюшоном, надвигает ему капюшон на глаза, так что не видно половину лица, и вот уже этот маленький шпион шныряет, вынюхивает, каким богам молится Юдо Глум, что читает, с кем и о чем спорит. И Юдо Глум скрывается от него за массивной спиною русского защитника.
Или голландцы. Вот этот игрок, что первым добежал до мяча и катит его дальше, — он приносил бы клубнику Анне Франк в ее тесное убежище или открыл бы «зеленой» полиции местонахождение вздорной девчонки? Нет, только не это, спохватывается Юдо Глум — это преступление перед памятью и историей — заподозрить хоть одного голландца в дурных намерениях!
Юдо Глум решает сам выйти в поле капитаном команды Кирьят-Кфара. Вот получают его игроки право пробить штрафной удар. Другой кирьят-кфарец готовится пнуть с разбега мяч, но вместе с ним разгоняется и Юдо Глум. Вот он вспрыгивает на подставленную для него спину своего товарища по команде, высоко взлетает в воздух, получает мяч и поверх голов высоченных немецких защитников направляет его в испанские ворота.
— Го-о-о-л!!! Г-о-о-л!!! Го — оо-оо-ол!!!
БЕСПОКОЙСТВО
В соответствии с предварительной телефонной договоренностью Юдо Глум пригнал автомобиль на техобслуживание. Вышедший к нему распорядитель попросил его запарковать машину на стоянке на противоположной стороне улицы. Сам же пешком двинулся вслед за ним. Через минуту незатейливая картинка автомобильных будней приобрела относительную статичность, то есть Юдо Глум дернул на себя ручной тормоз и заглушил двигатель, а распорядитель, держа в руке планшет с бланком, выяснял и записывал километраж, код охранной сигнализации, номер сотового телефона и имя клиента и, отойдя чуть в сторону, номер автомобиля: 54-372-63. Сняв со связки ключ от дома, Юдо Глум протянул обглоданную гроздь распорядителю и отправился в помещение для ожидающих.
В крохотном зальце сквозь большое, во всю стену, окно просматривалось частично рабочее пространство гаража, где выздоравливающими ранеными в прифронтовом госпитале располагались автомобили. Маленький столик посреди комнатушки был сооружен из старого раскрашенного двигателя с уложенным на него стеклом, на котором лежали газеты.
«Как повела бы себя моя машина, увидев этот вырванный из тела мотор? — подумал Юдо Глум. — Рванула бы на обочину, мигнув фарами?»
Вокруг столика с трех сторон мягкие скамьи образуют тесные проходы. С четвертой стороны мешает входной двери открыться настежь кофейный автомат, а сбоку от него на стене висит телевизор, булькающий утренним вздором.
Юдо Глум добыл из густо загудевшего автомата порцию эспрессо, достал книгу и попытался читать, но утренний телевизор мешал ему сосредоточиться. Только вчера голова его пухла от чтения, он уже готов был начать надоедать чем-нибудь жене, смотревшей вечерний телевизор, а вот теперь он не может найти покойного места. Юдо Глум вспомнил с гордостью, что именно вчера он наконец разделался со своей педантичной привычкой непременно дочитывать до конца главу, прежде чем захлопнуть и отложить книгу. И сейчас с особым удовольствием, хотя и очень осторожно, он отчеркнул ногтем законченный абзац и уж совсем возликовал от мысли, что на следующем этапе он овладеет искусством заканчивать чтение посреди фразы, и даже представил, как будет выглядеть миниатюрный полукруг бороздки, которую он отчертит за последним прочитанным словом.
Он вышел на крыльцо гаража. Его машины не было на стоянке, он вернулся в зал ожидания и через окно попытался найти свой автомобиль. Не нашел. Тогда он выбрался из зала, тесня ноги мужчины, успевшего загородить ими проход между сиденьем и столиком с газетами. Другой, не менее раздражающий Юдо Глума мужчина с противоположной скамейки в это время потянулся за газетами и опрокинул пустой картонный стакан из-под кофе, который оставил на столе Юдо Глум. Мужчина извинился, а Юдо Глум, не отвечая, подхватил стаканчик и швырнул его в мусорную корзину, выложенную изнутри плотным полиэтиленовым пакетом, который в это утро был еще пуст и его черное лоно у самого отверстия смыкалось под действием статического электричества или каких-то других липких сил, которые вынуждают гибкие стенки жаться друг к другу.
Он подошел к шлагбауму, загораживающему вход и въезд в рабочее пространство, и теперь увидел свою машину в дальнем правом углу ангара. Она уже парила на подъемнике. Переднее колесо валялось на полу, заголив блестящий диск. Насильно раскрытая пасть двигательного отсека, удерживаемая тонкой распоркой, щерилась в сторону высокого потолка. Вспыхнула на солнце правая передняя фара, высказывая Юдо Глуму опасение, что вот-вот вынут что-то из пасти — и вовсе не щуп для проверки уровня масла. Юдо Глум двинулся назад в зал ожидания. Когда он поднимался по ступеням, навстречу ему поднялась серая кошка с желтыми глазами и очень узкой мордочкой. Она терлась о деревянную скамейку в крохотном дворике и непрерывно мяукала. Юдо Глум гордился своим знанием кошачьих повадок и на сей раз сразу определил, что это не крик голода, хотя бы и умеренного, а выражение кошачьего беспокойства. Он почему-то был уверен, что это беспричинное беспокойство.
— Чего ты воешь? — спросил он кошку и добавил: — У меня в детстве тоже была узкая морда, а теперь — видишь какая?
Кошку сразу убедил уверенный тон, каким Юдо Глум сказал ей это, она перестала вопить и, подогнув передние лапы, улеглась поближе к стене ангара.
Юдо Глум оглядел улицу, стоя на крыльце. Напротив был открытый склад под пыльными навесами. И сама улица вся была похожа на этот склад и производила неприятное впечатление лоу-тековского хаоса с восточной терпимостью к неперпендикулярности и непараллельности, отогнутым жестяным углам, прогнутым стеллажам и кое-как положенным на них ящикам и упаковкам. Даже шумы на улице (выпускаемый сжатый воздух, визжащая пила, треск отъехавшего мотороллера) как будто не свидетельствовали о целенаправленной промышленной деятельности, а образовывали неряшливую какофонию звуков. Странно, но в этом акустическом бедламе Юдо Глум услышал крики птиц. Он огляделся — и странно: птицы галдели не на высоком эвкалипте с белесым стволом, а на запыленных электрических столбах.
Он вернулся в помещение. Через дверь, ведущую из коридора в рабочую часть гаража, он прошел к своему автомобилю.
— Это ваша машина? — спросил механик. — С вами уже согласовали детали ремонта?
— Какого ремонта? — спросил Юдо Глум настороженно.
— Черт! — ругнулся механик вместо ответа и стал нажимать кнопки сотового телефона.
К ним подошел распорядитель. Он сказал очень вежливо, наклонив голову и глядя Юдо Глуму в глаза:
— Нельзя находиться в рабочем пространстве по соображениям техники безопасности, это может быть очень опасно.
Юдо Глум вернулся в коридор. На двери была не замеченная им табличка, запрещающая входить в ангар. Зазвонил его сотовый телефон. Он подтвердил свое имя и пошел по направлению к высокому человеку с короткой стрижкой, который говорил по телефону, опираясь на стойку офиса. Подойдя, он тронул его за плечо, человек обернулся, и они, улыбнувшись друг другу, захлопнули сотовые телефоны.
— Нужно поменять тормозные колодки и полуось, — сказал механик (видимо, старший механик). Еще что-то нужно было заменить, Юдо Глум не понял, что именно. — Кроме того, левое заднее колесо проколото винтиком.
— О`кей, — согласился клиент Юдо Глум без удовольствия.
— Скажите, не пора мне избавиться от этой машины, раз она стала создавать проблемы?
— Это не проблемы, — ответил «старший механик». — Чтобы купить новую машину, вам придется добавить тысяч пятьдесят. Разве вы потратите на ремонты пятьдесят тысяч в ближайшие несколько лет? Вряд ли.
— Спасибо, — сказал Юдо Глум и с сомнением качнул головой, когда «старший механик» отвернулся.
Так считать — неправильно, подумал он, но не стал развивать мысль, а вернулся в зал ожидания, соорудил еще стаканчик кофе и, усевшись, снова попытался читать. Он осилил несколько страниц, когда вошел все тот же высокий «старший механик» с короткой стрижкой. На сей раз у него было сообщение для девушки с круглым белым лицом речной гальки.
