Да что там – его вовсе не удалось обыграть. Впрочем, и выигрыш был не то чтоб большой.
За игрой следили чуть не все, набитые в чрево расшивы. И едва не пропустили главное. Пароходик даже не дав гудка, сменил курс. Взял вправо и пошел по какому-то притоку.
– Смотри, смотри! Повернули! – крикнул кто-то.
И каторжный народец прильнул к щелям между рассохшихся досок.
Действительно – Если раньше солнце все больше светило за кормой, то теперь оно было по правому борт у. Расшива шла уже против течения – и была эта речка куда уже предыдущей.
– Снова до схода повезли. – заметил кто-то.
– Та чего же они от нас хотят? – за всех удивился Ульды.
Этого не знал никто.
К месту встречи
Из Ивана Ивановича отправились в Дураково.
Во-первых, туда имелась какая-никакая дорога, которая шла почти в нужном направлении. Во-вторых, Пахому будто надо забрать свои вещи.
В село прибыли около полудня, проехали улицами к дому Пахома. Старик не стал звать попутчиков к себе в дом, а тем не шибко и хотелось.
Впрочем, Грабе и Гордей Степанович спешились, присели на лавочку у колодца. Потихоньку вокруг них собирался здешний люд.
В этом маленьком селе, так или иначе, все были соседями, родичами. Но Пахом жил так, словно его хата была не просто с краю, а вообще, в другой губернии. И когда он ушел вслед за упавшей звездой – некому было его ждать обратно. Да и что с того, что не было его долго – уходил он, случалось, и на большее время.
Паче, если вернулся, если не убила его павшая звезда – значит, нет причин для тревоги. Или все же есть?
И сейчас селяне всматривались в лица пришедших – что они сулят. В общем, градоначальника опознали довольно быстро. Просторы здесь были необъятные, но весьма безлюдные, поэтому почти все всех знали в лицо.
Смутную тревогу внушал офицер. Был он неместным, никто не знал чего ждать от него. К тому же некоторые видели военного первый раз в жизни. Печальный же селянский опыт гласил: все, что случается в первый раз – не к добру. Впрочем, довольно легко можно было связать в одну цепочку упавшую звезду, Пахома и этого военного.
– Ты из-за павшей звезды пришел? – спросил мужичок посмелее.
Грабе немного опешил, но лишь от того, что к нему обратились на «ты». Мгновением позже вспомнил: народ здесь свободолюбив, этикету не обучен. Замешательство же было истолковано иначе:
– Так шо?.. – произнес кто-то с едва заметной угрозой.
Делать было нечего и Грабе кивнул. Думал еще и улыбнуться, но счел это лишним.
– Наш батюшка говорил, что это звезда Полынь упала.
Штабс-капитан осмотрел толпу, ожидая увидеть попика. Того не было. Устав ждать конец света попик обиделся не то на Господа Бога, не то прихожан, и без особой нужды свои владения не покидал. Сидя дома пил горькую чокаясь с иконой Николая-Чудотворца. Не разговаривал даже с попадьей.
Кроме него тут были и другие, живущие смутной надеждой: а вдруг уже все кончилось, может уже нет особого смысла сеять озимые, отдавать долг куму? Пили много, затем шлялись по селу, заправив бороду в штаны.
Грабе задумался и сделал жест как можно неопределенней. С одной стороны – желательно было, чтоб в те края кто-то заглянул до того, как все закончится. С другой – не следовало народ сильно и пугать, дабы он не впал в панику и в прочие тяжелые.
Поэтому Грабе изобразил на лице крайнюю обеспокоенность. Впрочем нет, обычной обеспокоенности должно хватить.
– В ту ночь отвалился и упал на землю кусок Луны. Вместе с ним прибыли тамошнии болезни и звери. Вполне возможны эпидемии, мор скота, болезни растений… Но Императорское географическое общество этим уже занимается.
Почему было упомянуто именно географическое общество – Грабе не было понятно самому. Вероятно, сказалось первое, что взбрело на ум.
Почти все взглянули в сторону дома, где собирал вещи Пахом. Гордей Степанович подумал, что очень скоро в одну из ночей этот дом загорится. И тушить его будут крайне неохотно.
– Та что? Конца света не будет?
Грабе покачал головой:
– Нет. Высочайшим повелением государя императора конец света отложен пока на десять лет. А там, вероятно, опять перенесут. Или вовсе отменят.
Как раз из дому вышел Пахом. Все его пожитки уместились в одной хоть и большой сумке.
Увидев его, односельчане сделали вид, будто со стариком знакомы не то чтоб хорошо. Кто-то с ним здоровался, но все больше издали. Пахом не навязывался.
Скоро он занял место в седле.
– Поехали?.. – не то спросил, не то предложил он.
Когда крестьяне были далече, бывший градоначальник сказал.
– Типун вам на язык, Аркадий Петрович.
– Это вы про что?
– Про десять лет. Про конец света.
– Да полно вам. Забудется все через год или два…
– Да я не о том, а вдруг сбудется?
– Это какой год будет? 1918?.. Да нет, навряд ли…
***
Дальше поехали по течению речушки, которая протекала через деревню. Речушка была мелкая, русло которой почти полностью заросло камышом.
Пахом вел их тропами – сначала человеческим, потом звериными. Почти сразу пришлось спешиться, вести лошадей в поводу.
Впереди шел Пахом – только он знал дорогу. Через руку у него будто невзначай была переброшена заряженная «берданка». Знал он прекрасно: если в этих местах не выстрелишь первым, то, верно, уже не выстрелишь никогда.
За ним беспечно шел градоначальник – о вышеупомянутой примете он, если и слышал, то только краем уха. Выглядел совсем как среднерусский помещик на прогулке по своей вотчине. Верно, эти леса Гордей Степанович считал продолжением улиц своего города. Однако Грабе уже давно понял: градоначальник – млекопитающее травоядное…
Сам штабс-капитан шел замыкающим. За его спиной висела купленная в городишке винтовка, в кобуре лежал взведенный «Смит энд Вессон».
Речка петляла. Где-то Пахом то выводил компанию к самой воде, то напротив, срезал через леса. Ступая след в след, шли через болота с омутами тихими. Градоначальник в таких местах старался идти тихо, дабы не разбудить нечистую силу, несомненно дремавшую на дне.
Переваливали через сопки, поросшие деревьями вековыми. Переходили в брод ручьи и реки, обмельчавшие вследствие летней жары
Наконец, вышли на берег иной реки, достаточно широкой, чтоб задуматься: а стоит ли вообще через нее переправляться?
– Она? – спросил Грабе.
– Она, – согласился Пахом.
Грабе осмотрел водную гладь. Река здесь текла почти ровно, с места, где они стояли, было видно на несколько верст вниз и вверх.
– Сгодиться… Располагайтесь, господа. На некоторое время нам тут придется задержаться.
***
На берегу реки сложили простенький шалашик.
Жгли беспокойный костер, днем подбрасывая в него траву для большего дыма. Ночь разбивали на вахты, следили за рекой, чтоб не пропустить пароход.
Впрочем, считал градоначальник – сие есть лишнее. Ибо пароход все равно должно быть слышно в этой тишине за много верст.
Всей компанией запасали дрова, благо сухостоя вокруг было много.
Поисками съестного все более занимался Пахом. Бил дичь из ружья, ставил силки, ловил рыбу в сеть. Затем жарил все это в собственном соку, запекал в углях.
Хлеба не было, припасенные в дорогу сухари закончились на второй день после Дураково. Впрочем, хлеб с лихвой заменяли орехи, собранные тут же.
Может быть, эта жизнь напоминала сказ господина Салтыкова-Щедрина о том, как мужик кормил двух генералов.
Но из своей сумки Пахом достал и крючки с леской. С ними градоначальник нашел себе развлечение – сидел у реки, рыбачил. Непуганая рыба, не ожидая подвоха, благосклонно позволяла себя поймать.
С такой спартанской диетой Грабе стал замечать, что набирает вес. Он занимался гимнастикой, плавал в ледяной воде. Но все равно, рядом с Чукоткой здесь был просто курорт.
А вообще, до прибытия парохода жили хоть и привольно, но достаточно скучно.
Больше всего страдал Грабе.
В Иване Ивановиче он позабыл взять хоть какую-то книжку, и теперь тосковал по чтению.
От безделья он стал угадывать буквы в облаках, читал знаки на коре деревьев, скоропись речных волн.
На песке кому-то писал ответные послания, чьи-то имена, чертил фигуры.
Слепая река ощупывала их волной, слизывала и уносила с собой на север к холодным морям и совершенно Ледовитому океану.
Затем спал.
Делал это даже через силу, видно желая выспаться впрок.
Не смотря на тишину – спалось плохо. Терзали не то гнусь, не то тяжкие сны. Грабе ворочался, что-то бормотал во сне, отбивался от врагов, хватался за кобуру. В такие сны его спутники старались не вмешиваться – а то пристрелит спросонья.
– Ишь как его бесы-то мордуют! Видать много человек в жизни испытал…
