Амбициозный астроном-любитель вновь выдал желаемое за действительное. Несмотря на то, что Лэмпленд получил за эту работу медаль Королевского фотографического общества, а сам Лоуэлл был засыпан поздравительными телеграммами от знаменитых ученых, когда пришла пора издавать новую книгу, он не сумел воспользоваться плодами очередного сенсационного достижения. Фотоснимки оказались низкого качества, диаметр Марса на них не превышал шести миллиметров, что было на пределе возможностей печати того времени, и в результате в огромном томе «Марс и его каналы» («Mars and Its Canals»), выпущенном в декабре 1906 года, есть замечание Лоуэлла о том, что фотография подтверждает его слова, но нет самих снимков. Ученые же, видевшие оригинальные позитивы, опять разделились во мнениях: одни подтверждали наличие каналов, другие – нет.
Новая книга Персиваля Лоуэлла (она, кстати, была переведена на русский язык) вызвала множество отзывов, в том числе нелицеприятных. Наиболее известный отзыв – книга натуралиста и ярого сторонника дарвиновской теории происхождения видов Альфреда Уоллеса «Обитаем ли Марс?» («Is Mars Habitable?», 1907). Он воспринял талмуд «Марс и его каналы» как «вызов не столько астрономам, сколько образованному миру в целом», поэтому подход Уоллеса к проблеме заметно отличается от подхода астрономов. Он попытался «смотреть в корень», то есть обсуждать не наблюдения Лоуэлла, а выводы, сделанные им.
Для начала Уоллес разгромил саму концепцию высокоразвитой цивилизации, которая ведет себя более чем нелогично. Вместо того чтобы осваивать приполярные районы, именно там строить города, она зачем-то тянет через пустыни к экватору колоссальные каналы, потери воды в которых только на испарение составят такую величину, что уже через пару сотен миль не останется ни капли. Если же предположить, что система все же работает, то те запасы воды, которые скапливаются в полярных шапках, были бы исчерпаны за десять сезонов, полностью поглощенные пустыней.
Далее Уоллес указывает, что строительство подобной ирригационной сети требует колоссальных человеческих ресурсов – эту трудовую армию нужно чем-то кормить, во что-то одевать. Следовательно, должны быть заметны не только города-оазисы, но и посевные площади, размер которых сопоставим с отдельными темными областями Марса, от которых они должны отличаться, прежде всего, геометрической правильностью и однородностью цвета. Но без каналов продовольственное изобилие в пустыне не создашь, и получается замкнутый круг, разорвать который можно, только вернувшись в приполярные области и отказавшись от этого безумного проекта.
Следовательно, если каналы существуют, то они являются какими-то естественными образованиями, не связанными с творческой деятельностью разумных существ.
Похоронив теорию каналов, Уоллес взялся за предположение Лоуэлла, что температура в экваториальной области Марса сопоставима со среднегодовой температурой «на юге Англии». Основываясь на существовавших тогда приблизительных оценках плотности атмосферы Марса (в 7–12 раз менее плотная, чем атмосфера Земли), Уоллес показал, что, когда Лоуэлл говорит о столь высокой температуре на поверхности красной планеты, он учитывает только ту теплоту, которую Марс получает от Солнца, но совсем забывает о том, что Марс отдает тепло космическому пространству, а величина этой отдаваемой теплоты напрямую зависит от плотности атмосферы. Со своей стороны, Уоллес предложил расчет температуры Марса с учетом рассеяния тепла, из которого следовало, что даже на экваторе в летний период температура не поднимается выше минус 11 °C. Следовательно, вся вода на Марсе давно превратилась в лед, а сокращение полярных шапок можно объяснить испарением замерзшего углекислого газа. А где нет воды, там нет жизни.
«Животная жизнь, – пишет в заключение Уоллес, – особенно в высших ее формах, не может существовать на этой планете. На Марсе поэтому нет не только разумных существ, описываемых господином Лоуэллом, но и вообще живых существ».
Несмотря на критические отзывы, теория Персиваля Лоуэлла продолжала пользоваться популярностью у публики. Его секретарь описывает бешеный успех, который вызвал цикл лекций, прочитанных бывшим дипломатом в 1906 году: «Лекционный зал на тысячу мест был полностью заполнен. Спрос на билеты был столь велик, что приходилось проводить повторные лекции. Во время этих повторных лекций улицы поблизости были забиты моторами и каретами так, будто здесь давали вечернюю оперу!».
В период противостояния 1907 года Лоуэлл вновь попытался получить фотоснимки Марса с каналами. Он отправил в Чили своего помощника Слайфера в компании с Дэвидом Тоддом, директором обсерватории колледжа Амхерста, чтобы они, используя большой местный рефрактор, сделали наконец качественные фото. Успех был полный. Ученые получили снимки не только обычных каналов, но и раздваивающихся!
Великого противостояния 1909 года ждали с особым нетерпением. Персиваль Лоуэлл полагал, что оно наконец докажет его правоту самым «твердолобым» скептикам. Те, наоборот, рассчитывали смешать Лоуэлла с грязью. Например, в начале сентября 1909 года Уильям Кэмпбелл отправился на одну из высочайших американских гор Маунт Уитни (высота – 4,4 км) и провел новое сравнение спектрограмм Марса и Луны. И, разумеется, подтвердил свои прежние выводы: следов водяного пара в атмосфере Марса нет.
Теорию Лоуэлла попытался проверить и французский астроном Эжен Антониади, ученик Фламмариона, до того не сомневавшийся в том, что каналы существуют, и зарисовавший сорок шесть из них. Этот опытный наблюдатель, давно изучивший поверхность Марса, в 1909 году получил возможность наблюдать красную планету в сильнейший телескоп Европы – в рефрактор обсерватории Медины (близ Парижа), который был на тот момент в два раза сильнее трубы Лоуэлла.
Антониади начал серию наблюдений 20 сентября 1909 года.
«Изображение великолепное, – записал он. – Вид планеты представляет настоящее откровение, и на ней можно рассмотреть поразительное количество подробностей. Темные пятна, окрашенные в серо-синеватый цвет, имеют очень неправильные очертания и крайне разнообразные оттенки; никаких признаков геометрии. Одно из морей (Маге Tyrrhenum), очень темное, обнаруживает „узловатое“ строение и похоже на шкуру леопарда. Большой Сирт, сильно суживающийся к северу, имеет вид громадного „рога изобилия деталей“. Его поверхность испещрена пятнами самой неправильной формы. <…> Из „каналов“ один (Тритон), очень тонкий, состоит главным образом из трех „озер“, расположенных на одной линии, другой (Непентес) искривленный, образующий вместе с предыдущим северную границу темного пространства, и еще три канала в виде размытых, очень слабых и узловатых теней».
Второй рисунок, через полтора часа. «Изображения стали хуже. Не видно больше этого великолепного изобилия подробностей… Темные пятна кажутся теперь более нежными, более правильными и менее узловатыми».
Если сравнить между собой оба рисунка, то оказывается, что на втором рисунке, сделанном при худших атмосферных условиях, имеется больше правильных каналов, чем на первом. По поводу них Антониади сообщил: «Каналы в нижней части диска (кроме изгибающегося вправо продолжения Большого Сирта) были видны только в течение приблизительно 1/3 секунды, притом не одновременно».
Хотя сильнейший рефрактор Европы находился в распоряжении Антониади целых два месяца, атмосферные условия были очень неблагоприятны – только в течение девяти вечеров удалось наблюдать планету, большею частью при неспокойной атмосфере. Но и в те редкие моменты, когда ненадолго успокаивался вечно волнующийся «воздушный океан», диск Марса представлял картину неописуемой сложности, которую, по словам Антониади, не сумел бы изобразить ни один художник:
«Почва планеты казалась покрытой множеством темных узлов и неправильных клеток вперемежку с чрезвычайно нежно-серыми пространствами с волнистыми неправильными прожилками. Во всей этой картине не было ничего геометрического, ничего, что производило бы впечатление искусственно сделанного; весь облик планеты имел совершенно естественный характер».
Тем не менее само существование каналов Антониади не отрицал, изобразив их на карте. На его рисунках можно насчитать до пятидесяти каналов, но все они заметно отличаются от каналов Лоуэлла. Одни имеют вид бесформенных широких полос, другие «разложились» в ряд неправильных «озер», некоторые оказались просто границей темных пятен. Лишь немногие из них кажутся тонкими темными линиями, но и эти каналы очень коротки и имеют кривую или волнистую форму.
«Если под каналами Марса понимают прямые линии, – писал Антониади, – то каналы, конечно, не существуют. Если же под каналами понимают неправильные, естественные, сложные полоски, то каналы существуют. Нет никакого сомнения, что мы ни разу не видели на Марсе ни одного настоящего искусственного „канала“».
