Бетти изменила позу: успела подняться и надеть свою шубу в рукава, после чего уселась в самый дальний угол дивана лицом к двери. На ее лице все еще сохранилось выражение смутного беспокойства, но сейчас оно было нивелировано слабой улыбкой.
— Все в порядке?
— Я? Мне хорошо…
— Не бойся, я же смотрю за тобой, — с необычайной нежностью сказал он. — Они теперь не посмеют до тебя и пальцем прикоснуться, так что тебе нечего опасаться. Если бы я мог предположить…
Он замолчал, размешивая сахар в чашке для Бетти, потом протянул ей.
— Постарайся выпить кофе, пока он горячий, ну же! Постой, вот что еще нужно сделать…
Он открыл бутылку с бренди и подлил немного в кофе.
— Теперь это настоящий нектар. Пей, моя маленькая.
— Орас, — произнесла Бетти голосом потрясенного ребенка, — ты был великолепен!
Он едва поверил своим ушам.
— Я? Но ведь ты…
— Ты был абсолютно великолепен. — Она засмеялась. — Как это ты справился сразу с ДВУМЯ?
Она протянула руку и поставила чашку. Он опустил на стол и свою, расплескав при этом немного кофе.
Совершенно неожиданно она обвила его шею обеими руками, прижалась к нему и разрыдалась громко и жалобно.
В этот момент для него все утратило значение. Все, кроме сказанных ею слов.
— Еще кофе? — спросил он.
— Пока хватит, Орас.
— Чувствуешь себя хорошо?
— Да, неплохо.
— Хочешь со мной поговорить?
Бетти облизнула губы.
— Все случилось так быстро, — пожаловалась она. — Я отдыхала, лежала у себя наверху.
Грин ясно себе представил, как она смотрела телевизор и лакомилась шоколадными конфетами, как он сам часто учил ее.
— У дверей послышался какой-то шум. Сначала я очень испугалась, а потом решила, что ты задумал надо мной подшутить.
Грин молчал.
— Потом они ворвались… — выкрикнула она тонким голосом.
— Если они посмели…
— Они действовали довольно грубо, но меня они не трогали… Ты понимаешь, что я имею в виду? Они велели мне встать с постели и заставили спуститься вниз. Так как в комнате было тепло, то я была легко одета. Ты мне всегда говорил, чтобы я как следует отдыхала перед обедом, вот я и легла в постель, а по телевизору показывали фильм про ковбоев…
Она замолчала, как бы чувствуя какую-то за собой вину, потом продолжила:
— Они заставили меня спуститься вниз в таком виде, как я есть, и сказали, что им надо потолковать с тобой. Они… ты видел, что они со мной сделали, Орас… Это было ужасно.
— Я все прекрасно видел. Ведь ты… ты не стала бы меня обманывать, правда? Они на самом деле тебя не тронули?
— Клянусь, Орас!
— Тогда все в порядке, дорогая.
Он встал со стула, придвинутого им к самой кушетке, и достал сигареты.
— Позднее мы решим, что же нам делать. А сейчас я пойду и выясню, что им нужно от меня.
— Орас, разве ты не знаешь?
— Я не уверен, — ответил он, — но кое о чем я догадываюсь. Бетти, мне думается, тебе лучше знать, что я не зарабатываю всех денег продажей щеток…
— Не глупи, — прервала она его, — или же ты считаешь меня дурочкой?
— ЧТО?
— Я великолепно знаю, что ты чем-то еще занимаешься на стороне.
— И тебя это не трогало?
— Почему это должно меня трогать? Ведь не я же этим занимаюсь! — просто ответила она. Губы у нее все еще оставались припухлыми, но капелька крови уже запеклась. Выглядела она необычайно юной и привлекательной, завернутая по самый подбородок в пушистый мех, наружу выглядывали одни коленки.
— Скажи, Орас, что это за побочная работа?
Он кратко объяснил ей, и она понимающе кивала головой, выражая скорее одобрение, чем порицание. Потом он ей рассказал, что произошло в этот день, как за ним увязался какой-то псих до Сохо и как те люди, на которых он работает, управились с детективом из Ричмонда.
— А теперь посмотрим, что же нам надо сделать, — сказал он, затягиваясь сигаретой. — Иди-ка, дорогая, к себе наверх и оденься, пока я потолкую с одним из них. Сейчас у них языки развяжутся, можно не сомневаться. Потом, когда я буду в точности знать, чего ради они сюда пожаловали, мы решим, что нам предпринять… Мне кажется, ласточка, что тебе хорошо бы отсюда на несколько дней уехать.
— Я поеду только в том случае, если ты поедешь со мной, — заявила она. — И не воображай, будто я соглашусь оставить тебя одного, когда творится вот такое. Мое место возле тебя, Орас.
— Посмотрим, — сказал он, с трудом удерживаясь от желания приласкать ее, показать, как его радуют ее слова. — Договорились. Ты сейчас пойдешь наверх и оденешься, а я поговорю с Каприни.
— С кем?
— С Каприни. Этот тот тип, который первым полез на меня, — ответил он. — Второго зовут Димером. Боюсь, что пройдет порядочно времени, прежде чем он сможет говорить. Но Каприни вполне очухался, Бэт.
— Будь осторожнее! — предупредила она.
Глава 11
ГОВОРИТ КАПРИНИ
— Итак, молодчики велели вам прийти сюда и обойтись со мной покруче, — сказал Грин маленькому черноволосому Каприни.
Они находились на кухне, Каприни сидел с руками, завязанными за спиной того самого стула, которым Грин трахнул по голове Димера. Теперь Каприни был так же беспомощен, как Бетти.
Он был страшно бледен, губы у него запеклись, глаза утратили прежнее наглое выражение.
— Точно, — пробормотал он.
— Кто же вам приказал издеваться над моей женой?
— Послушай, мы же не тро…
— Отвечай на мой вопрос.
— Это… это была идея Димера. Он сказал, что если ты войдешь и увидишь, что мы с ней можем сделать, ты сразу же станешь покладистым и не будешь ерепениться…
— Димер, да?
— Да-а…
— А ты к этому не имеешь ровно никакого отношения?
— Ди… Димер же босс?
— Послушай, Каприни, если ты или Димер, или кто-то еще из вашей своры осмелитесь еще раз дотронуться до моей жены хотя бы пальцем, я убью ТЕБЯ. Так и передай всем остальным. Я убью тебя и всякого, кто ослушается моего приказа…
Он подождал, чтобы до его собеседника как следует дошел смысл сказанного им, потом спросил:
— Так кто из молодчиков направил вас сюда? Роки, небось?
— Грин, если я развяжу…
— Лучше подумай о том, что может случиться с тобой, если ты не ответишь на мой вопрос?
Каприни закрыл глаза и тихо прошептал:
— Да, Роки.
— Он ли?
— Да.
— Что он велел вам сделать?
— Велел пойти и предупредить тебя, что ты должен держать язык за зубами, если полиция начнет задавать тебе вопросы… Будто бы за тобой следили от самого Ричмонда, так что они могут теперь до тебя добраться. Вот он и хотел быть уверенным, что ты не распустишь языка… Он сказал…
— Что же он сказал?
— Велел тебе передать, что если только ты донесешь на него, твоя жена запоет другие песни.
Грин задумчиво сказал:
— Значит, он так тебе сказал, ты же решил мне все это наглядно продемонстрировать. Имей в виду, с твоей стороны это было огромной ошибкой… Ну, что еще?
— Это все, Гринни. Клянусь тебе.
— Так ты должен был предупредить меня, чтобы я на них не доносил?
— Точно, даю тебе слово.
— О'кей, ты даешь слово. Но я бы тебе не поверил даже в том случае, если бы ты поклялся на могиле собственной матери… Ладно, я достаточно потратил на тебя времени. Теперь послушай, что я намереваюсь с тобой сделать. Я побрею тебе голову. Тебе и Димеру, после этого отошлю вас к Роки. Когда вы уйдете, я поговорю с ним по телефону. Так что предупреди его, чтобы сегодня вечером он сидел дома. Если его не окажется на месте, я попрошу убежище у полиции, а он понимает, что это значит. Уразумел?
— Послушай, Гринни, зачем тебе брить мне голову? Ты же…
— Я хочу, чтобы ты меня долго помнил, — ответил он. — Да, ты можешь сообщить Роки кое-что еще, пока он будет дожидаться моего звонка. Передашь ему, что я изучил все приемы борьбы, когда служил в армии, так что если он действительно ждет неприятностей, я могу их ему устроить. Ну, а теперь придвинь стул к раковине.
Он не стал намыливать им головы и обоих побрил электробритвой.
— А теперь, когда они ушли, мы можем сами собираться, — сказал Грин Бетти, — я бы ни на пенни им не поверил, это же не люди, а настоящие подонки. Так что, маленькая, мы с тобой сейчас переберемся в Вест-Энд и поселимся в Реджент-отеле. Там мы будем чувствовать себя в такой же безопасности, как если бы жили в самом Скотланд-Ярде. Если Роки или кто-то из его прихлебателей затеют новые глупости, я действительно обращусь в полицию. Ты готова?
— Вот только шляпку надену.
— Меня это вполне устраивает, — добавил он. — Еще как устраивает!
— Я хочу, чтобы ты кое-что послушал, Роки, — сказал Грин в телефонную трубку, говоря из роскошного номера отеля близ Пиккадилли. — Если ты сам или кто-то из твоих подручных осмелится еще хотя бы пальцем притронуться к моей жене, я сразу же снимаю трубку и вызываю Ярд. А мне слишком многое известно про ваши делишки, чтобы ты стал так рисковать. Оставь меня в покое, и я буду нем как рыба. Я уже перебрался из дома, чтобы полиция не смогла меня отыскать, но если они даже и обнаружат мое убежище, все равно я буду молчать. Но если ты хоть в чем-то перейдешь дорогу Бетти, тогда пеняй на себя.
