— Да, конечно. Я хочу многое здесь изменить. Этого старья здесь не будет. Я сделаю полный ремонт!
— Как хорошо! Значит, вы унаследовали и деньги?
— Пятьсот долларов в год. Это довольно большие деньги, правда? Тетя оставила их как проценты с капитала, для меня и моих детей. Халлоран говорит, что речь должна идти о достаточно крупной сумме, если с нее набегает в год по пятьсот долларов. Он надеется, что мы в итоге получим все.
— Да, это должна быть целая куча денег, по меньшей мере десять-двенадцать тысяч долларов. — С тех пор как я узнала о темном прошлом миссис Гэр, я уже ничему не удивлялась. — Вероятно, это все ее сбережения.
— Нет, это…— женщина оборвала фразу.
— Тогда, значит, она еще кому-нибудь что-то оставила? — спросила я. — Интересно, кому же?
— Она оставила… — Миссис Халлоран наклонилась вперед и прошептала мне на ухо: -…этой отвратительной дворняжке, там, внизу… и,— она нервно сглотнула, — этим кошкам! В завещании много написано о верности и любви этих животных!
Под конец она говорила так тихо, что я с трудом ее понимала. Даже миссис Халлоран, похоже, была поражена злой иронией завещания.
12.
Больше миссис Халлоран мне ничего не рассказала. Я спрашивала себя, что ожидает этих животных и сколько они на самом деле «унаследовали». Во всяком случае, ясно было одно: кроме Халлоранов, от смерти миссис Гэр никто не выигрывал. Но прежде чем вникнуть в суть этого дела, я сделала еще кое-что. Я распрощалась с миссис Халлоран как можно сердечнее и еще услышала, как она рассказывала о своем наследстве миссис Тевмен. Спустя пять минут я вышла из дома. При этом заметила, что кто-то последовал за мной. Но я ничего другого и не ожидала.
Я хотела выяснить, когда и где миссис Гэр покупала билеты. Если бы я тогда взглянула на обратную сторону билета, который нашла у Кистлера! Звонить Штрому и просить его об этом я считала безрассудным. Я надеялась, что в Джиллинг-сити существует немного мест, где могут продавать железнодорожные билеты. Собственно говоря, мне помнились только два: обычная билетная касса на вокзале и транспортное агентство в городе. Итак, куда могла направиться довольно пожилая и не очень здоровая женщина? Вероятно, на вокзал. И я тоже отправилась туда. Главный вокзал Джиллинг-сити является гордостью местного населения. Красивое, современное, просторное, со вкусом возведенное здание, в огромном зале которого расположены двадцать четыре кассы. К счастью, на шестнадцати из них висели таблички «Закрыто». Я перевела дух и подошла к первой из работавших касс. Мне бросилось в глаза, что все мужчины за этими восемью окнами имели неприступный и высокомерный вид. Они, вероятно, привыкли к бесконечным глупым вопросам и пытались отпугнуть слишком любознательных своим выражением лица.
Обращаясь к первому из кассиров, я постаралась придать своему голосу деловой и официальный тон.
— Я пытаюсь выяснить, не покупала ли здесь в последнее время билет до Чикаго одна пожилая дама, которая, очевидно, была потом убита. Ее можно было запомнить по удивительно красивым белоснежным волосам. На ней, вероятно, был отвратительный старый тюрбан из черного шифона с блеклыми фиалками по краю. У нее маленькие угольно-черные глаза, она довольно полная.
Эти вопросы я задавала четырежды, и каждый раз ответом было молчаливое покачивание головой или пожимание плечами. Пятый кассир снизошел до того, чтобы хотя бы что-то мне ответить.
— Милая барышня, как вы думаете, сколько людей покупают здесь билеты ко Дню памяти павших? Я уже говорил полиции…— Он остановился и вдруг приобрел вполне человеческий облик. — Как выглядела эта старая дама?
Я повторила свое описание.
— Но дама на фотографии, которую показывала мне полиция, совершенно не соответствует вашему описанию!
— Так, значит, полиция уже спрашивала вас?
— Ну конечно! Сегодня утром. Часа два назад. А вы, видимо, представитель прессы?
— Более или менее, — бойко соврала я. — Я работаю независимо…
— Ну вот, полиция прибыла сюда с фотографией, но по ней я не смог узнать ни одной из тех пожилых дам, которые покупали билеты. Но как вы описали ее… хм… я еще помню, что она расплачивалась одной мелочью.
— Это я прекрасно могу себе представить.
— Дело было так: я как раз вернулся с обеда, и тут подошла эта пожилая дама и потребовала один билет до Чикаго. Я сказал ей, что он стоит восемь долларов сорок центов. И тогда она достала из старой потертой сумки портмоне и начала отсчитывать мелочь. Я еще никогда в жизни не видел такую кучу мелочи!
— Следовательно, всего шестнадцать долларов и восемьдесят центов.
— Нет, барышня, восемь долларов и сорок центов.
— Разве она купила не два билета?
— У меня — нет. Восемь долларов сорок центов. Один билет.
Я взволнованно смотрела на него. В голове у меня шумело.
— Не можете ли вы случайно вспомнить дату?
— Это, должно быть, было во вторник или среду перед Днем поминовения, так как в четверг здесь уже была очередь. А я помню, что это был относительно спокойный день. И это было сразу после обеденного перерыва.
Я бросилась к телефонной будке и позвонила в полицию.
— Могу я поговорить с лейтенантом Штромом?
— Одну минуту, пожалуйста.— Пауза. Затем: — В его кабинете его нет, мне придется его искать. Можете немного подождать?
После короткой паузы я услышала голос Штрома.
— Да?
— Это говорит мисс Дакрес. Кажется, я узнала кое-что важное. Речь идет о том билете, который мы нашли у мистера Кистлера. Я подумала следующее: если я сумею выяснить, когда миссис Гэр купила свой билет, и если на билете Кистлера стоит штемпель с другой датой, значит, Кистлер сказал правду.
— Чем вы, собственно, занимаетесь? Хотите подработать в качестве полицейского?
— Конечно. И я, кажется, нашла того кассира, который продал билет миссис Гэр.
— Смотрите-ка! И где же, позвольте спросить?
— На Главном вокзале.
— Вы сейчас там?
— Да.
— Я немедленно приеду.
Не прошло и пяти минут, как Штром уже большими шагами спешил ко мне через кассовый зал. За ним следовал сержант.
— Барышня — детектив-любитель! — сказал он, искоса посмотрев на меня. — В какой кассе это было?
— Номер пять.
Штром просунул голову в окошко кассы и властно обратился к кассиру:
— Разве к вам сегодня не обращался один из моих сотрудников?
— Как же, лейтенант. Он показывал мне фотографию. Но она совершенно не похожа на ту пожилую даму.
— Покажите-ка мне эту фотографию, — приказал Штром сопровождавшему его сержанту.
Тот достал из кармана фото и показал его лейтенанту. Это был древний помятый снимок, изображавший толстую женщину лет сорока в расшитом вечернем платье. Миссис Гэр больше двадцати лет назад!
Штром обратился ко мне.
— Вы узнаете на этой фотографии миссис Гэр?
— С трудом. — И я вновь повторила описание внешности миссис Гэр, как я ее запомнила.
— Черт побери! — Он повернулся к своему сержанту и выругал его.— Вы… Вы… глупец! Где, ради всего святого, вы достали этот снимок?
— Из архива «Комет». Более поздней у них нет. Эта относится еще ко времени дела о самоубийстве Либерри.
Штром еще раз обратился к кассиру.
— Когда вы продали билет этой пожилой даме?
Мужчина повторил свой рассказ.
— Не позднее среды.
— Дайте мне тот билет,— сказал Штром своему подчиненному, который быстро достал билет из конверта и подал его лейтенанту. Штром перевернул его и прочитал проштампованную дату: 28 мая, 15 часов 45 минут!
— Пятница! Если бы я знала это раньше! — воскликнула я. — Теперь вам нужно еще попробовать выяснить, где была в это самое время, в пятницу во второй половине дня, миссис Гэр. Позвоните миссис Халлоран. Она сейчас в доме на Трент-стрит.
Штром спросил своего сержанта:
— Разве это уже не установлено?
— Нет, лейтенант. Я пытался узнать, покупала ли она билет, и не интересовался тем, что она его не покупала! Так далеко я пока не заходил.
— Ах, лучше помолчите! — Штром бросился к телефонной будке и пробыл в ней довольно долго. Вернувшись, он лишь коротко сказал: — Итак, это тоже сделано. — Затем поблагодарил кассира.
— Мне еще кажется важным тот факт, что миссис Гэр купила только один билет, — сказала я.
Штром задумчиво посмотрел на меня.
— Если бы вы сами не были под подозрением, мисс Дакрес, я принял бы вас на работу. Что у вас еще на уме?
— Будет ли Кистлер…
— Кистлера как раз в эту минуту освобождают.
— Тогда, значит, миссис Халлоран знала…
— Конечно. Она готова поклясться на чем угодно, что в пятницу во второй половине дня была вместе со своей тетей. Она помогала ей собираться в дорогу. И миссис Уэллер подтвердила это.
— Тысяча благодарностей! Ведь Кистлер срочно нужен у себя в офисе!
— Кистлер должен расплатиться с вами за адвокатские услуги! А позвольте спросить, что еще вы намереваетесь предпринять?
