В конце месяца Гриндевальд предложил отдохнуть пару дней, запастись энергией и устроить тренировочный поединок. Бьёрн уже научился дозировать магию в своём сознании, поэтому накачать проекцию разума тёмного лорда необходимым объёмом энергии, мог без особого труда.
— Тебе самому надо понять границы своих текущих возможностей, — Гриндевальд с предвкушающей ухмылкой огляделся вокруг. Сейчас это был дуэльный зал Хогвартса, построенный в воображении Бьёрна. Геллерт с любопытством рассмотрел помещение и задумчиво почесал нос.
— Убери все эти помосты, тренажёры, диванчики. Пусть будет просто каменный пол. Не надо тратить силы на лишнее. Я буду тебя атаковать, а ты пробуй мне противодействовать.
Бьёрн кивнул и отошёл в противоположный конец помещения. Сейчас в руке Гриндевальда была проекция его старой палочки, и он с видимым удовольствием погладил её шершавую поверхность.
Даже не думая объявлять начало дуэли, Геллерт мгновенно выпустил первое заклинание. Фиолетовый луч ударился в щит «Протего» и через секунду его разрушил. Бьёрн не собирался стоять на месте, он ловко увернулся от следующей атаки и тут же ударил в ответ. Геллерт поставил косой щит, и заклинание Магнуссона легко отлетело в сторону. Темп ударов начал нарастать, и в какой-то момент Бьёрн понял, что не справляется. Слишком сложно было определить тип атак и хотя бы их общую направленность. Гриндевальд, словно играючи, комбинировал Чары и Трансфигурацию. Он не делал различие между тёмными заклинаниями и обычными, создавая их с ужасающей скоростью. Но самое неприятное было в том, что тёмный маг делал это молча и совершенно скупыми жестами. Бьёрну, не привыкшему к такому сражению, приходилось туго. Флитвик всегда громко и чётко произносил заклинания. И если в начале сражения, Гриндевальд колдовал показательно медленно, а Бьёрн всё успевал, то дальше Геллерт резко взвинтил темп, а на теле Магнуссона стало появляться всё больше ран.
— Шайсе. Сражайся, мордредов мальчишка! — сердито рявкнул Гриндевальд и отправил в Бьёрна «Баубилиус». Жёлтая молния пробила и так уже тусклый щит, и изо рта подростка вырвался громкий крик.
— Да что ты за ничтожество? — Гриндевальд, казалось, задался целью довести Бьёрна до края. — Как ты собираешься добраться до своих врагов, если не можешь победить даже проекцию настоящего мага?!
Он бросил «Взрывное» заклятье, и Бьёрна швырнуло на стену, попутно переломав кости. В какой-то момент Гриндевальд даже испугался, что магия сейчас вернёт его обратно в камеру, а мальчишка очнётся где-то там у себя с глубоким истощением. Однако вместо этого случилось нечто неожиданное.
Когда Бьёрн отлетел к стене, злость на обидное поражение захлестнула его с головой. В Хогвартсе он уже превзошёл сверстников и даже ребят постарше. Сейчас достойным противником, по мнению Магнуссона, был только профессор Флитвик, но с ним Бьёрн не мог показывать той магии, которой его обучал Гриндевальд. То, чем щедро делился тёмный волшебник, было отнюдь не спортивными чарами. Нет, вся эта магия была направлена на скорейшее уничтожение врага. Только часть заклинаний допустимо было признать условно-безопасными и то просто потому, что Геллерт считал, что врага можно не только убить, а ещё и обезвредить, чтобы потом использовать в ритуалах и пытках. А сейчас Гриндевальд походя демонстрировал, насколько Бьёрн отстаёт от возможностей «настоящего» волшебника его уровня.
В какой-то момент красная пелена застила глаза Магнуссона. Он не заметил, как принял форму медведя и с рёвом бросился на врага. Его достали обидные выкрики Гриндевальда, надоело прятаться за щитами и уворачиваться. Сейчас будучи единым с духом медведя, он просто хотел добежать до врага и разорвать его на части. Почувствовать на своих клыках горячую кровь, услышать последние удары сердца врага, увидеть в его глазах боль и ужас.
Когда мальчишка принял анимагическую форму, Геллерт презрительно усмехнулся. Животное магичить не умеет. И палочку ему можно вставить только в рот или в задницу. Это лишь у Уолта Диснея животные были способны колдовать, а в настоящем мире это невозможно.
— «Инкарцеро», — спокойно произнёс Гриндевальд, ожидая, что стелющийся в прыжках огромный медведь свалится к его ногам. Однако чёрные ленты верёвок просто не смогли зацепиться за белоснежную шкуру.
— «Бомбарда максима!» — рявкнул тогда Гриндевальд.
Огромная туша приближалась слишком быстро, и даже если зверь сейчас упадёт, то простая инерция может стать опасной. Однако проверенное временем заклинание тоже ни к чему не привело, просто растворяясь в густой белой шерсти.
— «Протего дьяболика» — выкрикнул Гриндевальд, не став ждать, пока зверь не приблизился вплотную. Мысленно он даже успел подумать, как будет потом извиняться, когда Бьёрн позовёт его снова. «Возможно, юному Магнуссону даже придётся обратиться в Мунго, — с неудовольствием подумал Геллерт. — Надо было заканчивать показательную порку раньше. У мальчишки и так достаточно мотивации, чтобы развиваться, не жалея сил».
В этот момент огромный белый медведь прорвался сквозь голубое пламя, но не рассы́пался искрами, чего ожидал Гриндевальд, а в один прыжок подскочил к Геллерту и ударил его лапой. А в следующую секунду Гриндевальд с хрипом и бульканьем очнулся в своей камере в луже крови. Его тело тут же сковало магией и приподняло в воздух. В этот раз жёлтое свечение надолго окутало его. Геллерт с удивлением наблюдал, как с хрустом восстанавливаются сломанные рёбра. Затем собралось из кусочков и стало биться сердце. Лёгкие покрылись полупрозрачной плёнкой, а потом начало нарастать мясо и кожа. Ещё через несколько минут грудная клетка стала прежней.
— Шайсе… — в шоке простонал Гриндевальд, когда жёлтое свечение пропало. — Как он это сделал? Куинни Гольдштейн мне в постель.
Как оказалось, мечтать о смерти, а потом пройти в шаге от неё, почувствовав ледяное касание, стало нелёгким испытанием. В какой-то момент Гриндевальд осознал, что не так уж и хочет умереть. Ничто так не придаёт желания жить, как пролетевшая мимо уха смерть. А самое важное, что понял Геллерт, так это то, что его наследник полон сюрпризов. Конечно, он ещё долго не сможет тягаться с магами уровня Гриндевальда и Дамблдора, но
