мало? Выгодная сделка, как мне кажется.
— Не сожгут, а, например, четвертуют?
— Зачем четвертовать? Можно же просто отрубить голову, мы же не звери, хм, — священник смутился, явно сказал то, что думал.
— Спасибо, но я, пожалуй, откажусь.
— А если тебе гарантируют жизнь и потом мы вывезем тебя за пределы Империи?
— Нет.
— Не хочешь предавать друзей? Тогда, может, согласишься поработать только против Инквизиции? Или считаешь своим другом и Кристину?
— Это моё дело, кого и кем я считаю.
— Жаль, тогда для тебя это будет болезненно. Она сказала, ты всё вспомнишь, когда я использую ключ-фразу. Ты во многом разочаруешься, особенно в её дружбе.
Я напрягся, какая ещё ключ-фраза, о чём он? Да и Кристина что-то о воспоминаниях говорила. К лешему, не стоит, похоже, больше тянуть.
— Мрак света, пьющий из родника вечности.
Что за бред? Сознание неожиданно помутнело, сотни тихих голосов зашептали на непонятных языках прямо в голове, и я рухнул на колени. В глазах всё начало плыть и двоиться.
— Вспоминай, маг, помнишь наши подвалы, когда ты попал к нам в первый раз?
Подвалы? Цепи, темнота, ведро воды на голову и … Кристина? Её голос, её внешность и её короткий кинжал, втыкающийся мне в рёбра и отключающий сознание. А затем свет, заливающий всё моё существо.
***
— Хватит притворяться. Ты уже в сознании. Повторюсь, жаль, что потом ты ничего не вспомнишь. Ну, до момента, пока кому-либо, кто будет знать ключевую фразу, не понадобится подчинить тебя себе.
— Подчинить?
Кровь стекает по ногам и собирается в небольшую лужицу на полу, нет, лучше смотреть на моего палача. Белая одежда Кристины кое-где заляпана кровью, но похоже это её особо не волнует. Пара капель попали даже на шею. А вот глаза усталые и в них уже не видно ни капли удовольствия от того, что она со мной делала.
— Да, я наложила на тебя путы подчинения. По заказу Церкви. Кстати, рёбра я уже сростила, сейчас уберу и остальные раны, а потом просто прикажу всё забыть. Думаешь, зачем я тебя вообще пытала? Наложить узы подчинения на мага почти невозможно, но боль ослабляет природное сопротивление. Вот и всё объяснение. И да, думаю, стоит оставить этому преподобному извращенцу пару сюрпризов. Полное подчинение ему будет слишком жирно. Любой его приказ, направленный во вред Ордену Инквизиции, ты выполнять не имеешь права. Как и любой, направленный во вред лично мне. Хотя, ладно, ещё можешь не выполнять приказов, которые могут причинить вред твоим друзьям. Одним словом, запрещаю тебе словом или делом причинять вред мне лично, Ордену Инквизиции и твоим друзьям. Видишь, какая я щедрая? Не только о себе подумала.
Она усмехнулась.
— Подчинение означает, что ты вынужден будешь выполнять все его приказы, которые он лично отдаст тебе. Но то, что не приказали, выполнять не нужно, так же и в случае с неточной формулировкой. Знаешь, почему никогда не стоит вызывать и пытаться подчинить себе демона?
— Нет, — а боль и в самом деле уже уходит.
— Слишком тяжело настолько чётко и однозначно формулировать команды, чтобы он делал именно то, что тебе нужно. Например, ты скажешь ему: убей моего врага, и ты свободен. Казалось бы, чёткая и понятная команда? А вот и нет. Скорее всего, он убьёт и твоего врага и тебя в виде мести. Ведь ты забыл ему это запретить. Или убьёт твоего врага лет через тридцать, ведь ты не задал ему временных ограничений на выполнение этого приказа. Так что, дарю, пользуйся этим знанием. Я лично всегда считала, подчинение не слишком надёжная вещь. Да и подтверждать его нужно каждые пару дней, иначе слабеет и уже не работает как положено.
***
— Вспомнил? — Лин стоял почти возле меня. — Встать!
Я вскочил на ноги, хотя слабость и туман в голове никуда не исчезли. Какого лешего?
— Видишь? Ты полностью подчинён моей воле. Первое. Запрещаю тебе использовать любую магию. Попробуй сотворить заклинание. Любое.
Да пожалуйста, я поднял руку, но губы отказались произносить слова, а руки делать нужные жесты, да и сама магическая сила сделала вид, будто не слышит моих команд.
— Очень хорошо. Видишь, как оно работает.
Да я тебя и без магии придушу! Раньше, чем ты сможешь мне это запретить!
Я совсем забыл про амулет, о котором было сказано раньше. Пальцы не достали до шеи первосвященника совсем чуть-чуть, но всё равно не достали. Упёрлись во внезапно затвердевший воздух.
— У тебя плохая память, даже после того, как я тебе её вернул в полном объёме, всё равно провалы, смотрю, случаются. Так вот, мысль простая, ты всё ещё считаешь Кристину своим другом?
— Да.
— Да?!
А почему нет? То, что она тогда сделала, она делала с незнакомым ей человеком, который ей был никем и ничем. По большому счёту, она просто выполняла работу, о чём сама и сказала. Понятия не имею какую именно, но с чего ей было меня жалеть? Да, потом она тоже всегда ставила на первый план свои личные цели и интересы, но кто поступает по-другому? Разве это делает её плохим человеком? Сколько раз мы могли погибнуть без неё? И она прикрыла и спасла Эйсиан. За это я готов простить ей что угодно, сделанное со мной. Тем более там, на дороге, она сказала правду, сделанное ею тогда, теперь спасло мне жизнь. Не смотря ни на какие приказы, благодаря её запрету я не смогу рассказать ничего ни о ней, ни о своих друзьях, а значит безопасен для них, даже попав в руки церковникам. Никакие пытки не вытянут из меня ни слова благодаря тому запрету. Неужели у неё уже тогда были на нас какие-то планы? Хотя не важно, главное — Церковь получит в моём лице пустышку.
— Неважно, это не имеет значения. Ты скажешь то, что я прикажу. А пока расскажи всё о Кристине Аман.
— Она старший экзекутор Ордена.
— Этого мало. Какими силами она владеет? Откуда у неё дар подчинения людей? Какие её слабости ты заметил? Какие сильные стороны? Что она вообще за человек?
— Мне запрещено это рассказывать.
Его Святейшество споткнулся на полушаге к своему столу и обернулся ко мне, недоуменно приоткрыв рот.
— Что?!
— Мне запрещено это рассказывать.
— Кем?! Теперь только я могу тебе что-либо приказывать, разрешать или запрещать!
— Человеком.
Я вспомнил, как отвечал самой Кристине тот кочевник, и максимально мерзко ухмыльнулся прямо в лицо преподобному.
— Каким человеком?!
— Магом, — раз требуете уточнения, уточним, мне нетяжело ведь.
— Имя?!
— Корн, — надо вообще-то уточнять,
