Он достал из бумажника пожелтевшую вырезку из газеты, и протянул мне. В газетной заметке коротко рапортовали об аресте организованной группы торговцев наркотиками. Преступная группировка состояла из мигрантов латиноамериканцев…
— Отсидев шесть лет, меня освободили, условно. Три дня назад, из тюрьмы перевезли сюда. А теперь — самолётом отправят в Гайану.
— Там у тебя кто-нибудь есть?
— Моя мать. Она ожидает меня. У неё и остановлюсь.
— Планируешь жить там?
— Пока, планирую лишь отдохнуть дома, повидать родственников и друзей, и сделать кое-какие дела.
Там мне принадлежит земельный участок, который можно неплохо продать. Чтобы иметь от этой земли какой-то доход, надо постоянно находиться там и заниматься этим. Мой земельный участок выходит к реке, где можно промышлять добычей золота. Этим промыслом там занимается, кто захочет. Сдавать в аренду, или гонять со своей земли самовольных старателей — дело хлопотное и опасное.
— Жить ты там не хочешь, — предположил я.
— Не очень хочется. Приехать отдохнуть какое-то время. Не более.
— Хотел бы вернуться в Лондон?
— Получается, что за время пребывания в Англии эта страна стала моим домом. Моя подруга оказалась беременной, когда меня арестовали. А когда я отбывал первый год заключения, она родила. Так что, у меня здесь; отец, подруга с моим ребёнком, и немало земляков и друзей.
— Как ты думаешь вернуться в Лондон? В ближайшее время тебя едва ли пустят на остров, — констатировал я. — Как и меня, — добавил я для утешения.
— Ясное дело. Не пустят. Надо дома менять документы, и пробовать вернуться сюда с новым именем.
— Будешь восстанавливать прежние связи в Лондоне?
— Связи восстанавливать не надо. Мне достаточно там появится. Я знаю, что предложения будут.
Представь себе, все эти шесть лет я в, некоторой степени, поддерживал отношения. Кто-то оставался что-то должен мне. С кем-то я когда-то хорошо сотрудничал, и они были благодарны мне, за то, что я не сдал их. Некоторых я рекомендовал, как надёжных людей, и они продолжали заниматься этим с моими бывшими партнёрами. Эти связи помогали мне и в тюрьме. Но сейчас я бы вряд ли вернулся к этому. Я очень изменился. В тюрьме я проникся исламом, это здорово поддержало мой дух, и теперь я иначе смотрю на мир.
— Немало мусульман заняты производством героина и прочих наркотиков в огромных объёмах. Их вера в Аллаха не мешает им одурманивать потребителей, — заметил я.
— Вероятно, у них есть уважительные причины делать это, — сухо ответил сосед.
— Кстати, если тебя интересует это, ты мог бы поработать курьером, — предложил он мне.
— Едва ли. Но расскажи об этом, — пожал я плечами.
— В двух словах; тебе делают качественные документы, и ты летишь в Бразилию. Там тебя встречают. Обеспечивают несколько дней культурного отдыха, а затем, организуют авиабилеты обратно в Англию и небольшой багаж. Обратный перелёт с обязательными транзитными остановками в других странах. Прямой рейс Рио — Лондон — не подходит! По прилёту, передал багаж и получил свою оплату.
— Или срок, — добавил я.
— Если всё делать по правилам, — провал маловероятен, — уверенно возразил Ян. — У тебя подходящая внешность. Ты мог бы успешно делать эту работу. Скажу тебе, что приличный и надёжный курьер — важное звено в длинной цепи. И неплохо оплачивается.
— Ян, ты это серьёзно? — уточнил я. — По-моему, мы вскоре разлетаемся по разным континентам, — напомнил я ему.
— Это не столь важно. Мы никогда не знаем, наверняка, где и что мы будем делать завтра. Я вижу, что ты приличный парень и дружишь с реальностью. Я оставлю тебе свой телефон. Если, вдруг, тебя это заинтересует, и ты снова окажешься в Англии… — он что-то написал на листке бумаги. Вот, телефоны, по которым ты можешь связаться со мной. Я принял записку и взглянул:
Ian Changlee,
07 050 253 635,
07 050 676 937.
Два мобильных номера неизвестных мне операторов. Во всяком случае, до моего ареста, в Англии таких мобильных операторов не было. Я не стал уточнять. Просто положил записку в карман.
Наступило время ужина. Ян предложил пройти в столовую. Мы спустились на первый этаж, и коридорами прошли в просторное помещение, напоминающее кафе или студенческую столовую. За некоторыми столами сидели едоки различных этнических окрасок. Посетителей было немного.
Мы подошли к раздаче и взяли по разносу. Распечатанный лист на стене информировал о времени завтрака, обеда и ужина. На раздаче скучали работники, ожидающие заказа. Мы могли выбирать из предлагаемого ассортимента. На выходе были выставлены яблоки, бананы и соки. Многие брали лишь фрукты и сок, не задерживаясь в столовой.
Сидя вдвоём за столом, мы ели продукты, от которых уже отвыкли. Ян что-то говорил о возможном скором отбытии. Я рассеянно слушал его и разглядывал всё и всех вокруг, отмечая, что успел отвыкнуть от цивильных условий. Здесь всё было вполне пристойно, но посетителей это вовсе не радовало. Почти все они отличались хмурым видом арестантов.
Из столовой мы прошли осмотреть прочие места общего пользования. Там оказался приличный тренажёрный зал с новенькими современными тренажёрами. Дежуривший там, пожилой, чёрный парень в спортивном костюме, приветливо предложил нам размяться. Ян не проявил интереса. Я обещал заглянуть сюда поздней.
В соседней комнате стоял новый теннисный стол. Ракетки тоже имелись. Сосед пожелал сыграть со мной.
Мы играли в настольный теннис без особого азарта, продолжая говаривать о его прошлых нарко приключениях в Лондоне и условиях содержания в разных тюрьмах.
В тюрьме я не часто играл в пинг-понг, всего лишь несколько раз. Ян, похоже, делал это регулярно. Навыки были очевидны. Мне не удавались столь острые атакующие удары, я лишь отбивался. Вскоре, я проиграл ему.
— Сергей, по нашей игре, очевидно, что я провёл в тюрьме шесть лет, а ты — лишь четыре месяца, — комментировал он.
— Четыре с половиной, — снова поправил я. — Последние пол месяца я точно ни разу не сыграл в это.
— Возможно, у тебя будет здесь несколько благоприятных дней, чтобы поправить свою форму, — успокаивал меня Ян. — Сергей, я сейчас должен быть в номере, в это время мне звонят, — заявил он, взглянув на часы.
— Что это за телефон в нашей комнате? — поинтересовался я.
— Одностороння связь. Нам могут звонить, — коротко пояснил он, и покинул меня.
По соседству с тренажёрным залом располагалась библиотека. Я зашёл туда и бегло оглядел книжные полки. Все книги были совершенно новенькие. В разделе иностранной литературы я нашёл немало русскоязычной художественной литературы. Кроме женщины библиотекаря, уткнувшейся в монитор компьютера, больше — никого. Даже надзирателя, обеспечивающего её безопасность. Возможно, где-то камера наблюдения. Я вышел оттуда также тихо, как и вошёл. Подобно духу.
Проходя мимо открытой двери тренажёрного зала, я снова встретился со скучающим инструктором.
— Заходи, приятель! — пригласил он.
Я вошёл в небольшую комнату.
— Ты в хорошей форме, — фамильярно заметил инструктор.
— Четыре с половиной месяца — одно и то же физическое упражнение, — ответил я.
— Из тюрьмы? — уточнил он.
— Да.
— Посещал там тренажёрный зал? — спросил он, как человек, что-то знающий об условиях заключения.
— Нет. Постоянно отжимался от пола.
— Как чувствуешь себя?
— Только что пробовал настольный теннис. Очень неловко. Без присутствия надзирателей я чувствую себя потерянным и забытым.
Инструктор лишь весело рассмеялся.
— И я знаю, точно, что буду плохо спать на новом месте. Нервы, — разговорился я.
— Понимаю, — ответил чёрный физкультурник.
Возникла пауза. Мы оба никуда не спешили, и я чувствовал себя комфортно в компании случайного собеседника.
— Могу уделить тебе внимание. Я знаю, какое упражнение тебе сейчас надо, — вдруг, заявил он, и направился к беговой дорожке.
— Сейчас я установлю для тебя режим лёгкого бега, а ты постарайся отвлечься и подвигайся до лёгкой усталости. Это обеспечит тебе хороший сон, — оптимистично обещал он.
Мои лёгкие кожаные туфли на резиновой подошве, всё это время служили мне, как комнатные (камерные) тапочки, и были вполне удобны для бега. Инструктор жестом пригласил меня на дорожку и включил тренажёр.
С этим темпом я мог справляться быстрой ходьбой. Инструктор добавил скорость. Я побежал на месте.
— Расслабься и двигайся, — инструктировал он меня, усевшись за свой стол с компьютером.
Я бежал по резиновой ленте, подобно белке в колесе. Мне удалось настроится на заданный ритм и забыться в беге.
Это упражнение напомнило мне притчу о лягушке, которая отчаянно плавала в ведёрке с молоком, пока не взбила спасительный комок масла.
