Молли собирается возразить, но потом резко опустила взгляд. Секунду спустя я услышал сирены. Молли нахмурилась, мотнула головой и влезла в машину. Через мгновение зарокотал мотор.
Я спустился по ступенькам, над которыми зависли шины автомобиля, пристроил Боба и выбрал надежную точку для упора под задней рамой. Затем широко расставил ноги, уперся руками в днище машины и начал толкать.
Это было тяжело. Действительно, по-настоящему, до надрыва тяжело, но «кадиллак» заскрипел, шевельнулся и начал медленно подниматься. Я толкал и руками и ногами, вкладывая силы всего тела, и все во мне дрожало от напряжения. Из моих легких вырвался стон, но затем колеса встали на ровное пространство – опустились на тротуар, и оставшуюся часть пути автомобиль прокатился уже сам.
Я подхватил череп, внутри которого лежал обмякший Тук, поднялся, шатаясь, по ступенькам и рухнул на пассажирское сиденье. Затем поднял ладонь и послал через нее волну сконцентрированной воли, пробормотав: «Forzare», и полураздавленное лобовое стекло заскрежетало и вывалилось из рамы, открыв для Молли вид на дорогу.
– Поехали, – хрипло проговорил я.
Молли вела аккуратно. За нами ехали полицейские машины, пожарки и неотложки, и Молли прижималась к бордюру и сбавляла скорость, чтобы пропустить их. Я сидел, тяжело дыша, и осознал, что настоящее перенапряжение от подъема такого веса наваливается на тебя не тогда, когда ты этот вес поднимаешь, а позже, когда твои мышцы достаточно восстановились для того, чтобы потребовать кислорода, вот как сейчас, черт их дери. Продолжая тяжело дышать, я прислонился головой к окну.
– Приятель, как дела? – спросил я мгновение спустя.
– Больно. – Тук вздохнул. – Но со мной все будет в порядке, милорд. Часть ударов броня все-таки смягчила.
Я проверил череп. Огоньки в глазницах потухли. Боб затыкался всегда, когда Молли оказывалась рядом. Это был мой приказ, действовавший еще с тех пор, как Молли стала моей ученицей. Боб обладал почти безграничными познаниями в магии. А Молли вполне могла перейти дозволенные границы, если считала, что такой шаг оправдан. Они могли бы стать ужасающей парочкой, и все время обучения Молли я держал их подальше друг от друга.
– Нам нужно убраться с улицы, – сказал я. – Куда-нибудь в тихое и безопасное место.
– Такое место я знаю, – отозвалась Молли. – А что случилось?
– Кто-то швырнул вещмешок со взрывчаткой в мою машину, – гневно проворчал я. – И на десерт добавил эскадрилью долбаных эльфов родом из ада.
– Вы хотите сказать, что в потоке транспорта они распознали именно эту машину? – сухо спросила она. – Как же они умудрились?
Я хмыкнул:
– Еще один повод убраться с улицы, и поживее.
– Расслабьтесь, – сказала девушка. – Я начала прикрывать машину завесой, как только мы поравнялись с полицией. Если кто-то и висел у вас на хвосте, то сейчас это исключено. Вздохните свободно, Гарри. Мы скоро будем на месте.
Я заморгал. Вот это да! Завесы – это вам не просто заклинания. Правда, подобные фокусы всегда хорошо давались Молли, однако нынешняя иллюзия на порядок превосходила ее прежние возможности. Смог бы я покрыть весь «кадиллак» завесой, внимательно ведя машину и поддерживая оживленную беседу? Вряд ли.
Кузнечик действительно повзрослела.
Я изучал ее профиль, пока девушка сосредоточилась на вождении. Пялился, откровенно говоря. Когда я впервые встретил ее, она была неуклюжим подростком в лифчике, которому нечего было скрывать. Она выросла высокой – пять футов десять дюймов, а то и больше. Русые волосы, хотя их цвет за годы нашего знакомства она меняла раз пятьдесят. Сейчас ее простая короткая стрижка имела натуральный оттенок. Косметики – минимум. Сложена как статуя безупречных пропорций, но сложение свое не выставляла напоказ, скрывая под неброской одежонкой: штанами цвета хаки, кремовой рубашкой и шоколадной курткой.
Когда я видел Молли последний раз, она выглядела как тощая изголодавшаяся попрошайка, одетая в лохмотья, и вздрагивала от каждого звука или движения, словно бродячая кошка. Неудивительно, если принять во внимание ее участие в тайной войне против группировки, называвшей себя фоморами, при этом ей приходилось скрываться и от полиции, и от Стражей Белого Совета. Она все еще выглядела худощавой и держалась слишком напряженно, ее глаза пытались уследить за всем миром одновременно, но ощущение постоянно сжатой пружины все-таки чуток поубавилось.
Она хорошо выглядела. Когда я заметил это, внутри меня что-то шевельнулось, чему шевелиться не следовало, – и я резко отвернулся.
– Э-э-э, – сказала она, – Гарри?
– Ты выглядишь лучше, чем при нашей последней встрече, девочка, – сообщил я.
Короткая улыбка.
– Взаимно.
– Сложновато выглядеть хуже. Думаю, любому из нас, – фыркнул я.
Она взглянула на меня:
– Да. Мне намного лучше. Я все еще не… – Она пожала плечами. – Я еще не вполне маленькая Мисс Стабильность. Пока что нет. Но стараюсь.
– Иногда я думаю, что именно этим большинство из нас и занято, – сказал я. – Сражаемся с безумием, пока хватает сил. Пытаемся стать лучше, чем мы есть. Это важно.
Она улыбнулась, не проронив ни слова. Через минуту она повернула «кадиллак» к частной стоянке.
– У меня нет денег на парковку, – сказал я.
– Денег не надо.
Она опустила потрескавшееся окошко и помахала привратнику, чтобы открыл ворота. Тот оторвался от книги, улыбнулся Молли и нажал кнопку. Ворота открылись, и Молли зарулила на площадку. Она проехала по всей ее длине и аккуратно поставила машину на крытую стоянку.
– Ладно. Пошли.
Мы вылезли из автомобиля, и Молли повела меня к дверному проему, ведущему в смежный многоквартирный дом. Она открыла ключом дверь, но вместо того, чтобы направиться к лифтам, прошла со мной к двери, расположенной рядом со входом. Она открыла и ее, и мы спустились на два пролета к последней, третьей двери. Я почувствовал магическую защиту на дверях и лестнице, не прилагая к тому никаких усилий. Серьезный набор охранных заклинаний. Молли открыла дверь, сказав:
– Прошу, входите.
Она улыбнулась Туку:
– И ваша команда, разумеется, тоже.
– Спасибо, – сказал я, входя следом за ней.
У Молли есть квартира!
Квартира достаточно большая, чтобы закатить многолюдную вечеринку.
Гостиная могла бы играть роль баскетбольной площадки, высота стен составляла три с половиной метра. Небольшой бар отделял кухню от остального – открытого – пространства. В одном из углов комнаты находился камин, возле которого стоял столовый гарнитур явно ручной работы, в противоположном углу расположились комфортабельные кресла и письменный стол, вставленный в самый угол с рядами встроенных книжных полок. Здесь же находились скамья для упражнений со штангой и эллиптический беговой тренажер, оба явно недешевой европейской сборки. Ковры, там и сям устилавшие деревянный пол, стоили, пожалуй, дороже площади, которую покрывали. Двойные двери вели из главной комнаты. Настоящий
