что я больше никогда его не увижу. Мне недоставало Мистера, моего кота. Мне недоставало моей собаки. Мне недоставало душевной близости дома, с которым я сроднился, ведь он долгое время был моим убежищем. Мне недоставало моей жизни.
Я не был дома, как мне казалось, очень, очень давно.
Возле кровати стоял шкаф с двумя узкими комодами по краям. Он был просто забит одеждой. Ничего броского или модного. Футболки. Старые джинсы. Новые трусы и носки, все еще в пластиковой упаковке. Рубашки, тренировочные штаны. Несколько пар ношеных кроссовок размером с небольшое каноэ и туристские ботинки почти подходящего размера. Я выбрал ботинки. Мои ноги не для лакированых штучек, ха, ха, ха.
Я сбросил ошметки смокинга, промыл раны на ногах, заклеил их пластырем и впервые с тех пор, как поймал пулю в грудь, облачился в одежду, которая наконец ощущалась знакомой и удобной.
Я вышел из спальни с окровавленным шмотьем в руках и бросил вопросительный взгляд на Молли. Она указала пальцем на огонь. Я благодарно кивнул и, вспомнив про драгоценные запонки, вытащил их из кармана штанов, швырнув все остальное в огонь. Кровь, уже впитавшуюся в одежду, не так-то просто использовать против меня, даже если бы кто-то чудом вломился сюда и что-нибудь украл, но в таких делах лучше ничего не оставлять на волю случая.
– Хорошо, – сказал я, усаживаясь на подлокотник кресла. – Остров. Кто еще о нем знает?
– Леа, – ответила Молли. – Видимо, она рассказала Мэб. Я предположила, что вы уже все знаете. От нее.
– Мэб, – сообщил я, – из тех мамочек, которые считают, что ты до всего должен доходить самостоятельно.
– А если не дойдешь?
Я хмыкнул:
– Ты входила в контакт с Духоприютом?
– С самим духом? – Молли покачала головой. – Он… терпит мое присутствие, но особой сердечности не выказывает. Думаю, он знает, что я связана с вами.
– Да, – сказал я. – Уверен в этом. Если бы он хотел, чтобы ты покинула остров, тебя бы там сразу же не стало.
Я покачал головой:
– Мне надо подумать.
Молли умолкла. Она отправилась на кухню, к холодильнику. Оттуда она вернулась с парой банок кока-колы, открыла обе и протянула одну мне. Мы негромко чокнулись банками и выпили. Я закрыл глаза и попытался привести мысли в порядок. Молли ждала.
– Так, ладно, – сказал я. – Кто еще знает?
– Никто, – ответила она.
– Ты не рассказала Совету?
При упоминании Белого Совета чародеев Молли скривилась:
– Как бы я, по-вашему, это сделала? Тем более что я формально до сих пор в розыске, и любой из них ни на секунду не задумается, прежде чем прикончить меня на месте.
– Многие задумаются на секунду, – спокойно возразил я. – Ты не задавалась вопросом, почему все еще живешь-поживаешь?
Молли нахмурилась, уставившись на меня:
– Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что Леа явно многому тебя научила, Молли, и твои способности за последний год намного возросли. Но там есть чародеи, за плечами которых десятилетия, прожитые так, как ты прожила этот год. А может, даже века. Если бы они действительно задались целью найти тебя и прикончить, то уже нашли бы и прикончили. Точка.
– Так почему они этого не сделали? – спросила Молли.
– Потому что в Совете есть кое-кто, кому это не понравилось бы, – сказал я. – Мой де… Эбинизер готов уложить на лопатки любого в Совете, если его выведут из себя. И этого, думаю, хватило бы – но и Рамиресу ты тоже нравишься. А поскольку он тот, кто – хотя бы теоретически – отвечает за твою поимку, любой, кто попытался бы это сделать, влез бы в его юрисдикцию. Да, он молод, но уже заслужил всеобщее уважение. И большинство молодых Стражей в случае конфликта, скорее всего, встанут на его сторону.
Я вздохнул:
– Послушай, Белый Совет всегда был огромным муравейником разномастных засранцев. Но они не бесчеловечны.
– За вычетом «иногда», – с горечью проговорила Молли.
– Человечность важна, – сказал я. – Ты ведь до сих пор жива.
– Но не благодаря им, – отрезала она.
– Если бы они не появились в Чичен-Ице, ни один из нас не вернулся бы назад.
Услышав это, Молли нахмурилась:
– Это был не Белый Совет.
Технически верно. Это был Серый Совет. Но поскольку Серый Совет состоял в основном из членов Белого Совета, тайно работающих совместно, это, по моим понятиям, все-таки считалось. Или вроде того.
– Эти ребята, – сказал я, – воплощают собой то, каким Совет должен быть. И может быть. И когда мы больше всего нуждались в помощи, они оказались рядом.
Я отхлебнул колы.
– Знаю, мир иногда выглядит темным и уродливым. Но все-таки в нем есть что-то хорошее. В том числе хорошие люди. И некоторые из них входят в Совет. Они не контактировали с тобой, потому что не могли этого сделать, но, поверь мне, они защищали тебя от неприятностей куда больших, чем те, в которые ты уже влипла.
– Это ваши предположения, – упрямо ответила она.
Я вздохнул:
– Детка, тебе предстоит иметь дело с Советом всю твою жизнь. По самым скромным прикидкам, три-четыре сотни лет. Я не говорю, что тебе не следует возражать им, когда они не правы. Но поразмысли над тем, что сжигать все мосты за собой сегодня может оказаться очень плохой стратегией лет этак через сто-двести.
Молли выглядела так, словно собиралась поспорить, но в то же время она явно задумалась. Нахмурившись, девушка отхлебнула колы.
Черт. Почему я не дал себе самому этот совет, когда был в ее возрасте? Моя жизнь могла бы сложиться намного проще.
– Вернемся к острову, – сказал я. – Насколько ты уверена в критическом уровне накапливающейся энергии, о которой говорила?
Прежде чем ответить, Молли задумалась.
– Я была в Чичен-Ице, – сказала она. – Воспоминания довольно расплывчатые, но многие моменты я помню хорошо. Один из них – напряжение, которое накапливалось под главным зиккуратом. Помните?
Я помнил, хотя в списке моих тогдашних приоритетов этот факт занимал далеко не первое место. Красный Король приказал принести в жертву десятки, а может, и сотни людей, чтобы накопить заряд для заклинания, которое должно было стереть с лица земли меня и всех, кто связан со мной кровным родством. Эта энергия гудела в каждом камне города. Сходите как-нибудь к большой электростанции и встаньте рядом с конденсаторами. Там воздух наполнен такой же вибрирующей мощью.
– Да, помню, – ответил я.
– На острове энергия того же порядка. Может, больше. Может, меньше. Но она очень, очень большая. Она распугала всю живность в округе.
– Который час? – спросил я.
Молли взглянула на высокие старинные напольные часы, тикавшие
