такого признания Аникета отправили в ссылку на остров Сардинию, «где он безбедно проживал в ссылке и умер естественной смертью».
Располагая признанием Аникета, Нерон заявил в специальном указе, что «Октавия, дабы располагать флотом, соблазнила префекта и, побуждаемая преступностью этой связи, пресекла беременность», забыв свое же недавнее утверждение, что она бесплодна. После этого Октавию из Кампании перевели на остров Пандатерия, уже имевший мрачную славу места ссылки, из которой не возвращаются (именно там во времена Тиберия была замучена в ссылке Агриппина Старшая). Однако даже в сосланной на Пандатерию Октавии Нерону виделась угроза. Октавия недолго пробыла в ссылке — в том же 62 году, вскоре после прибытия на Пандатерию, она была казнена. Октавию связали и вскрыли ей вены на руках и ногах, «а так как стесненная страхом кровь вытекала из надрезанных мест слишком медленно», смерть ускорили паром в жарко натопленной бане. Описавший это убийство Тацит сообщает также, что отрезанную и доставленную в Рим голову казненной показали Поппее, а сенат определил по этому поводу дары храмам.
Детали убийства описаны скорее всего по ходившим в Риме слухам. То, что Поппее привезли для показа голову Октавии, тоже может быть всего лишь слухом, — не слишком логично сначала вскрывать молодой женщине вены, при этом ускоряя ее смерть жаром в бане, а затем все же отрубать ей голову. Но то, что Октавия была убита, и то, что именно такие слухи ходили тогда по Риму, — чистейшая правда, как чистейшая правда и то, что после казни Октавии римские сенаторы, дабы угодить Нерону, принесли по этому поводу дары храмам. А Октавии было тогда всего двадцать лет…
В том же 62 году, через двенадцать дней после развода с Октавией, Нерон женился наконец на Поппее Сабине. Поппея Сабина блистала при дворе красотой и разделяла страсть Нерона к роскоши Востока и его приверженность эллинизму. Чтобы угодить своей избраннице, Нерон начинает строительство нового, невиданного по красоте дворца, получившего название Золотой дворец. Но был ли Нерон так уж безумно влюблен в Поппею Сабину? Он, безусловно, любил ее, но отнюдь не так, чтобы убить ради нее свою мать, отнюдь не безумно — Октавии, прожившей с Нероном восемь лет, он так и не дал титул «августа», однако и Поппея Сабина получила этот титул далеко не сразу, а лишь после того, как в 63 году она родила ему дочь, о чем подробнее будет рассказано далее.
19. НОВАЯ ВОЙНА НА ВОСТОКЕ. ПАРФИЯ И РИМ БОРЮТСЯ ЗА АРМЕНИЮ. КОРБУЛОН ДОГОВАРИВАЕТСЯ С ПАРФЯНАМИ, НО НЕРОН НЕ УТВЕРЖДАЕТ ДОГОВОРА. ПОБЕДНЫЕ РЕЛЯЦИИ ЦЕЗЕНИЯ ПЕТА И ЕГО ПОРАЖЕНИЕ ПОД РАНДЕЕЙ
В 62 году закончившаяся было война на Востоке вспыхнула с новой силой. Причиной войны стали действия нового армянского царя — Тиграна Пятого. Вынужденный отдать значительную часть прежней армянской территории римским союзникам — царям Иберии, Понта, Каппадокии и Коммагены, помогшим ему добиться престола, Тигран решил компенсировать эти потери захватом земель Адиабены — соседнего, зависимого от Парфии царства. Вначале ему удалось нанести поражение адиабенцам и захватить значительную территорию, но царь Адиабены Монобаз обратился за помощью к Парфии, и успевший к тому времени подавить мятеж в Гиркании парфянский царь Вологез решил ему такую помощь оказать. Вологез объявил царем Армении своего брата Тиридата, увенчав его голову диадемой. Для того, чтобы Тиридат мог изгнать Тиграна, ему был дан мощный конный отряд царской гвардии во главе с опытным полководцем Монезом, а в качестве вспомогательных сил действовали войска Адиабены. С этими силами адиабенцы и парфяне перешли в наступление. Вскоре во главе огромной армии в Армению вторгся и сам Вологез Первый.
Узнав о вторжении парфян, командовавший римскими силами на Востоке Домиций Корбулон отправил на помощь армянскому царю Тиграну два легиона во главе с их легатами, но дал тем тайное указание «избегать торопливости». Корбулон боевым действиям предпочитал дипломатию, и для этого имелись серьезные причины. Низкая рождаемость римлян не позволяла быстро возмещать потери. Поэтому опытный римский полководец, конечно же, старался потери минимизировать.
Понимая, что эта война может не ограничиться пределами одной лишь Армении, Корбулон отправил в Рим депешу, прося Нерона назначить для защиты Армении отдельного полководца, так как вторжение Вологеза угрожало Сирии, которую Корбулон и собирался защищать в первую очередь.
Преследуемый парфянами и адиабенцами, Тигран Пятый вынужден был отойти с захваченных земель и укрыться в своей столице — Тигранокерте. Это была мощная крепость, с высокими стенами, вокруг которых с одной стороны протекала река, а с другой стороны был выкопан глубокий ров. Располагавшая достаточным гарнизоном и большими запасами продовольствия Тигранокерта могла выдержать очень длительную осаду. Попытка адиабенцев предпринять штурм была легко отбита, но на помощь адиабенцам подходила куда более многочисленная и боеспособная парфянская армия. Верный своей тактике сочетать военные и дипломатические усилия, Корбулон начал переговоры с подошедшим уже почти к самой Тигранокерте царем Вологезом, отправив к нему своего центуриона Касперия. Война была в общем невыгодна ни Риму, ни Парфии, но обе стороны обязаны были сохранить достоинство, а потому любое резкое слово могло сорвать переговоры. Корбулон нашел убедительные и, вместе с тем, не обидные для парфян аргументы. «У Вологеза было давнее и неуклонное правило избегать вооруженного столкновения с римлянами, — убеждал парфянского царя Корбулон, — да и положение дел складывалось не в его пользу: осада бесплодна, Тигран обеспечен воинами и продовольствием, попытки взять город приступом отражены, в Армению направлены легионы, другие, стоящие на границах Сирии, готовы вторгнуться в его царство; к тому же появившаяся во множестве саранча истребила всю траву и листву, и его конница обессилела и небоеспособна…»
Вологеза убедили, конечно же, не только речи посланника Корбулона — в то время на Восток по приказу Нерона (ни одна переброска легиона не могло происходить без приказа императора) срочно перебрасывались войска: из Паннонии пятнадцатый Аполлоновский легион, из Мезии четырнадцатый Скифский и пятый Македонский легионы. Но как бы там ни было, эти аргументы, совмещенные с умелой дипломатией, подействовали. Вологез приказал снять осаду Тигранокерты и отозвал из Армении свои войска, а в Рим направил послов, чтобы добиться передачи Армении и закрепления мира. Корбулон также пошел на уступки — римские гарнизоны покинули Армению.
По словам Корнелия Тацита, многие тогда превозносили этот успех римской дипломатии, «объясняя его испугом царя и угрозами Корбулона; другие, напротив, подозревали тайное соглашение, по которому после прекращения военных действий с обеих сторон и ухода Вологеза Тигран также должен будет покинуть Армению» (так затем и случилось). Те, кто подозревал
