Друзья уселись на землю у его ног, и Арагорн принялся рассказывать. Долгое время Гэндальф не говорил ничего и не задавал вопросов. Его руки лежали на коленях, а глаза были закрыты. Наконец, когда Арагорн поведал о смерти Боромира и о его последнем пути по Великой Реке, старик вздохнул.
— Ты не сказал всего, о чём знаешь или догадываешься, Арагорн, друг мой, — тихо промолвил он. — Бедный Боромир! Я не мог предвидеть, что произойдёт с ним. Это было мучительное испытание для такого человека: воина и повелителя. Галадриэль сообщила мне, что он в опасности. Но он спасся в конце концов. Я рад. И не напрасно пошли с нами молодые хоббиты, даже если бы только ради спасения Боромира. Но роль, что предстоит им сыграть, не только в этом. Их привели к Фангорну, и приход их был подобен падению маленького камушка, с которого начинается сход горной лавины. Как раз пока мы беседуем здесь, я слышу первые раскаты. Лучше бы Саруману не быть захваченным вдали от дома, когда плотина прорвётся!
— В одном ты не изменился, дорогой друг, — заметил Арагорн. — Ты всё ещё говоришь загадками.
— Как? Загадками? — переспросил Гэндальф. — Нет! Просто я беседовал сам с собой. Старая привычка: обращаться к мудрейшему из присутствующих; длинные объяснения, необходимые для молодёжи, утомительны. — Он рассмеялся, но теперь смех прозвучал тёпло и доброжелательно, как блеск солнечных лучей.
— Я уже давно не отношусь к молодёжи даже по счёту долгожителей, — сказал Арагорн. — Быть может, ты откроешь мне свои мысли более ясно?
— Что же мне тогда сказать? — проговорил Гэндальф и на время глубоко задумался. — Ну вот, если вы хотите как можно яснее понять часть моих мыслей, вкратце то, как я вижу вещи в настоящий момент. Враг, конечно, давно знал, что Кольцо двинулось в путь и что его несёт хоббит. Теперь он знает численность нашего Отряда, вышедшего из Раздола, и кто входит в его состав. Но он ещё не понял ясно нашу цель. Он полагает, что все мы идём в Минас Тирит — это то, что он сделал бы сам на нашем месте. И в его понимании это был бы тяжёлый удар по его могуществу. Поэтому он пребывает в великом страхе, ожидая, что вот-вот появится могучий противник, владеющий Кольцом, и пойдёт на него войной, чтобы свергнуть его и занять его место. То, что мы можем хотеть свергнуть его и не занимать его место, просто не укладывается у него в голове. И даже в кошмарном сне ему не может присниться то, что мы пытаемся уничтожить Кольцо. В этом, без сомнения, вы можете увидеть добрый знак и нашу надежду. Ибо, чтобы предотвратить воображаемую угрозу, ему приходится без промедления развязывать войну, поскольку тому, кто ударит первым и достаточно сильно, дальнейших ударов может уже и не понадобится. Поэтому силы, которые он долго готовил, теперь все пришли в движение — раньше, чем он намеревался. Мудрый глупец. Надежда умрёт лишь в том случае, если он использует всю свою мощь для охраны Мордора, чтобы никто не мог войти, и всё своё умение направит на охоту за Кольцом: тогда ни Кольцо, ни Хранитель не смогут долго избегать его. Но сейчас его глаз направлен куда угодно, но только не на то, что рядом с собственным домом, и особенно часто смотрит он на Минас Тирит. И очень скоро силы его обрушатся туда, подобно буре.
Ибо он уже знает, что слуги, посланные им на перехват Отряда, опять потерпели неудачу. Они не нашли Кольца. И они не привели ни одного хоббита в качестве заложника. Если бы им удалось сделать хотя бы последнее, то и это было бы для нас тяжёлым ударом, может быть, роковым. Но не будем омрачать наши сердца, представляя себе испытания, которым была бы подвергнута их нежная верность в Чёрной Крепости. Враг потерпел поражение — пока. Благодаря Саруману.
— Так Саруман не предатель? — спросил Гимли.
— Несомненно, предатель, — ответил Гэндальф. — Двойной. Но не странно ли это? Ничто из того, что обрушилось на нас в недавнем прошлом, не кажется столь тяжёлым, как предательство Скальбурга. Даже как властелин и командующий войсками Саруман очень усилился. Он угрожает ристанийцам, отвлекая их от помощи Минас Тириту в то время, когда основной удар приближается с востока. Однако предательское оружие всегда опасно для держащей его руки. Саруману тоже захотелось захватить Кольцо для себя или, на худой конец, заполучить нескольких хоббитов для своих дурных целей. А между тем наши враги сумели лишь с поразительной скоростью, буквально в мгновение ока, доставить Мерри и Пина к Фангорну, куда они иначе вообще не попали бы!
Кроме того, они исполнились новых сомнений, которые серьёзно нарушают их планы. Никакие вести о битве не достигнут Мордора, благодаря всадникам Рохана, но Чёрный Властелин знает, что двое хоббитов были захвачены в Эмин Муиле и уведены к Скальбургу вопреки воле его собственных слуг. И теперь ему приходится опасаться Скальбурга так же, как Минас Тирита. Если Минас Тирит падёт, Саруману придётся плохо.
— Как жаль, что между ними лежит страна наших друзей, — сказал Гимли. — Если бы их земли не разделяли Скальбург и Мордор, тогда те могли бы драться между собой, а мы наблюдали бы и выжидали.
— Победитель вышел бы из этой войны сильнее, чем прежде, и свободным от сомнений, — возразил Гэндальф. — Но Скальбург не может драться с Мордором, если только Саруман не добудет сперва Кольца. Но теперь ему уже никогда не сделать этого. Он ещё не знает о грозящей ему опасности. Есть многое, чего он не знает. Он так торопился наложить руки на свою добычу, что не мог ждать и вышел навстречу своим посланцам, чтобы проследить за ними. Но он пришёл слишком поздно, и битва кончилась прежде, чем он оказался в этих местах, так что он не стал здесь задерживаться. Я гляжу в его мысли и вижу его сомнения. Он не знает леса. Он полагает, что всадники убили и сожгли всех на поле битвы, но он не знает, несли орки пленников или нет. И он не знает о ссоре между его слугами и орками Мордора; не знает он и о Крылатом Посланнике.
— Крылатый Посланник! — воскликнул Леголас. — Я стрелял в него из лука Галадриэли над Сарн Гебиром, и я сбил его с неба. Он окатил нас всех ужасом. Что это за новое чудище?
— Тот, кого ты не можешь убить стрелой, — ответил Гэндальф. — Ты убил только его скакуна. Это было хорошо сделано, но Всадник уже снова верхом. Ибо это назгул, один из Девяти, которые пересели теперь на крылатых скакунов. Вскоре их ужасная тень накроет последнюю армию наших друзей, затмив солнце. Но они еще не получили приказа перейти Реку, и Саруман ещё не знает о новой форме, в которой предстали призраки Кольца. Он думает только о Кольце. Участвовало ли оно в битве? Нашли ли его? Что, если Теоден, Властелин Герцогства, получит его и узнает о его могуществе? Вот опасность, которую он видит, и он помчался в Скальбург, чтобы удвоить и утроить свой натиск на Ристанию. А между тем есть другая опасность, совсем рядом, которую он не видит, занятый своими горячечными думами. Он забыл про Древоборода.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
