— Там лежит Ущелье Ристании, — сказал Гэндальф. — Оно сейчас почти точно на западе от нас. В той стороне Скальбург.
— Я вижу густой дым, — сказал Леголас. — Что это может значить?
— Войну и битву! — ответил Гэндальф. — Поскакали!
Глава VI
Герцог Золотого замка
Они скакали сквозь солнечный закат, и тихие сумерки, и наступающую ночь. Когда они наконец остановились и спешились, даже Арагорн одеревенел и очень устал. Однако Гэндальф позволил им отдохнуть всего несколько часов. Леголас и Гимли спали, а Арагорн лежал пластом, распростёршись на спине, но Гэндальф стоял, опершись на посох и вглядываясь в темноту на востоке и западе. Всё было тихо, и не было ни следа и не звука живых существ. Когда они снова поскакали, ночное небо загородили длинные облака, гонимые пронзительным ветром. Они скакали под холодной луной так же быстро, как и при свете дня.
Часы шли, а они так и продолжали скакать вперёд. Гимли клевал носом и чуть было не упал, если бы Гэндальф не подхватил его и не растолкал. Счастьедар и Арод, усталые, но ретивые, следовали за своим неутомимым вожаком: едва различимой серой тенью впереди. Мили мелькали мимо. Растущая луна склонялась к облачному западу.
Воздух резко похолодел. Тьма на востоке начала медленно приобретать холодный серый оттенок. Слева от них над далёкими чёрными стенами Эмин Муила ударили в небо красные лучи. Настал ясный и яркий рассвет. В уши им свистел боковой ветер, шелестящий в склонявшейся под ним траве. Внезапно Тенегон остановился и заржал. Гэндальф указал вперёд.
— Смотрите! — воскликнул он, и остальные подняли усталые глаза.
Перед ними высились горы юга с вершинами, тронутыми белым, и чёрными прожилками. Травы взбегали на холмы, столпившиеся у подножия гор, и растекались по многочисленным долинам, пробиравшихся в самое сердце великих гор, всё ещё туманным и тёмным, поскольку их пока не коснулся рассвет. Прямо перед путешественниками открывалась самая широкая из этих лощин, подобная заливу между холмами. В её глубине просматривалась плотная масса гор с одним высоким пиком, а в устье, подобно часовому, вздымался одинокий холм. У его подножья тянулась, как серебряная нить, река, вытекающая из лощины, а на вершине, все ещё очень далеко, путники уловили в лучах восходящего солнца слабое мерцание, похожее на отблеск золота.
— Говори, Леголас! — велел Гэндальф. — Скажи, что ты видишь там, перед нами?
Леголас всмотрелся вперёд, притеняя глаза от косых лучей восходящего солнца.
— Я вижу белый поток, который стекает со снегов, — сказал он. — Там, где он выходит из тени долины, с востока вздымается зелёный холм. Мощная стена, ров и колючая изгородь окружают его. За ними высятся крыши домов, а в середине, на зелёной террасе стоит на вершине большой замок людей. И сдаётся мне, что он покрыт золотом. Его блеск далеко разливается над страной. Столбы его ворот тоже золотые. Там стоят люди в сверкающих кольчугах, но и замок, и подворья ещё спят.
— Эти подворья носят имя Эдорас, — сказал Гэндальф. — А золотой замок — Медусельд. Здесь живёт Теоден, сын Тенгеля, герцог Ристании. Мы прибудем туда в начале дня. Отсюда прекрасно виден весь путь. Но теперь мы должны двигаться более осторожно, ибо идёт война, и ристанийцы, властелины коней, не спят, даже если так кажется издали. Я советую вам всем не обнажать оружия и не произносить надменных речей, пока мы не предстанем перед троном Теодена.
Утро было светлым и ясным, и птицы пели, когда путники подъехали к реке. Она быстро сбегала на равнину, изгибалась у подножья холмов широкой излучиной, преграждая им путь, и текла в сжатых тростниками берегах на восток, чтобы слиться с Энтрицей. Местность была зелёной: на влажных лугах и вдоль травянистых берегов реки росли ивы. В этих южных краях они уже слегка окрасились по краям ветвей в розоватый цвет, чувствуя приближение весны. Здесь, между низкими берегами, был брод, сильно утоптанный лошадьми. Путники переехали через него и вышли на широкую дорогу с колеями, ведущую к нагорью.
У подножья обнесённого стеною холма дорога бежала в тени высоких и зелёных могильных насыпей. На их западных склонах трава белела, словно занесённая снегом: среди дёрна проглядывали бесчисленными звёздочками небольшие цветы.
— Взгляните! — сказал Гэндальф. — Как прекрасны эти ясные глазки в траве! Симбельмюнё называют их люди в этой стране, вечнопамятки; ибо они цветут круглый год и растут там, где лежат мёртвые. Смотрите! Мы достигли великих курганов, где спят предки Теодена.
— Семь насыпей слева и девять справа, — промолвил Арагорн. — Много человеческих жизней окончилось с тех пор, как был построен Золотой замок.
— Пять сотен раз опадали красные листья в Лихолесье, на моей родине, с тех пор, — сказал Леголас. — Но для нас это кажется очень небольшим сроком.
— Однако для всадников герцогства это было столь давно, — отозвался Арагорн, — что само основание этого дома — лишь предание, сохранённое в песнях, а предшествовавшие этому годы утеряны во мгле веков. Теперь они называют эту страну их домом, их родиной, и язык их отличается от северного диалекта.
Он тихо запел на неторопливом языке, неизвестном ни эльфу, ни гному, но они слушали, поскольку строгая музыка была в нём.
— Полагаю, это и есть наречие Ристании, — сказал Леголас, — потому что оно очень похоже на эту страну: сочное и широкое, как степи, и вместе с тем твёрдое и суровое, как горы. Но я не понимаю, о чём речь, за исключением того, что песня полна печали смертных.
— Я постарался перевести её на всеобщий язык, — сказал Арагорн. — На нём она звучит примерно так:
Где же всадник и конь? Где рог, задававший ветру вопрос?Где шлем с султаном и полёт по ветру длинных волос?Где рука, что играла на арфе? Где ясный огонь очагов?Где весна, плодоносная осень и колосья высоких хлебов?Всё промчалось, как дождь по горам, как ветер степями;Дни былые на запад ушли и проглочены тьмой за холмами.Дым костра, что угас, кто из вас соберёт?Кто ушедшие годы из-за моря вернёт?
Так говорил давным-давно забытый поэт Ристании, напоминая, как высок и благороден был Эорл Младший, прискакавший с севера, и какие крылья были на ногах его коня, Феларофа, отца лошадей. Люди и доныне поют так вечерами.
Когда он договорил, курганы остались позади. Следуя извилистой дорогой, карабкающейся на зелёные склоны холмов, они достигли наконец широких, обдуваемых ветром стен и ворот Эдораса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
