– Что у тебя дома делает эта штука? – нависает Юки над Сакурой и та виновато втягивает голову в плечи. Я знаю, она умеет говорить, вполне даже длинными предложениями, но вот как Юки рядом – так, бац! и включает трехлетнего ребенка. Ничего не знаю, ничего не видела, мне страшно, защити меня Юки‑сама.
– Не, я считаю, главный вопрос – что это за хрень вообще?! – Майко садится на корточки и тоже тыкает «этому» в глаз какой‑то палочкой. – оно моргнуло или мне показалось?
– Да не, быть не может. – Читосе присела рядом, нашла свою щепку и в свою очередь ткнула «это» в глаз: – не моргает, видишь.
– Хватит тыкать это… чтобы это ни было! – сказала Акира: – и отойдите уже оттуда. Неизвестно откуда она это притащила. Может оно заразное.
– Мда. – я прикидываю массу и прочие характеристики объекта и думаю, что это ж целую операцию придется проводить. Распиливать на части, убирать жидкости, упаковывать в целлофановые пакеты, заматывать скотчем и везти на городскую свалку. Или в крематорий. Смотрю на нашу, уже не столь веселую команду и вздыхаю. Майко, заметив мой взгляд, прекращает тыкать «это» в глаз палкой, встает и машет руками перед собой.
– Не, не, не. – говорит она: – даже не думай. Это ж полцентнера тухлого мяса, я сегодня это убирать не собираюсь. У меня уже мозоли на руках от швабры, а я, между прочим, метаморф.
– В самом деле – говорит Читосе: – можно, конечно, помочь, но сегодня я уже все. Давайте все тут хлоркой зальем, чтобы запах убить и целлофаном накроем. А завтра… ну или на недельке. Или вовсе чистильщиков вызовем.
– Да? А что скажем? Извините, мы тут у черте‑чего голову отрезали и в комнате положили? – говорю я: – Сакура у нас и так тут не на лучшем счету…
– Наверное можно ребят из гокудо привлечь. – задумчиво говорит Акира, глядя на весь этот бардак. По лицу видно, что ей жутко неохота заниматься этой вот проблемой и она с удовольствие спихнет это на третьих лиц. Например, на парней и девчат Джиро‑сама. В конце концов, мафия он или нет? Должны же быть у него в штате несколько молчаливых профессионалов, которые не будут задавать лишних вопросов, засучат рукава, распилят, растворят в кислоте или утопят вот это в океане? Должны быть.
Я облегченно вздохнул. Акира гений, а мне тоже неохота тут ползать на коленках, вытирая лужи… вот этого, что натекло тут…
В коридоре раздались возмущенные голоса. Комендант и соседи, ну конечно же
– Кого там черти носят? – спрашивает Майко, подходя к дверному проему, высовывается в коридор и вступает в перепалку, на повышенных тонах.
– Плохая Сакура! – говорит Читосе, показывая на гигантскую демоническую голову, лежащую перед нами: – Плохая! Немедленно убери это отсюда!
Сакура опускает голову, прикасается к этому гигантскому ужасу рукой и … с легким хлопком исчезает. Вместе с головой. Майко заглядывает в комнату, делает круглые глаза и отступает в сторону.
– Ничего тут нет! – говорит она: – сами можете посмотреть. А запах она уберет попозже, у нее хомячок сдох.
Я думаю о размерах гипотетического хомяка и о том, что это заявление Майко бросает тень на всех пушистых зверьков мира.
– А что так можно было? – бормочет за моей спиной Акира. Над этим вот заявлением я тоже задумываюсь. Получается Сакура может утилизировать таких вот размеров и массы объекты. Переносить их. Надеюсь, она перенесла эту штуковину туда, откуда и взяла. Так сказать, положила на место, а не, скажем в мою спальню. С легким хлопком в помещении появилась Сакура, сжимая кулачки. Разжала кулачки, внимательно пересчитала лежащие там блестящие штучки и ссыпала их в карман. Довольная. Опять где‑то конфеток урвала, сладкоежка.
В фургончик мы садились веселые, сразу по нескольким причинам. Во‑первых нам не нужно было убирать огромную голову какого‑то демона из ада, или где они там водятся, Во‑вторых, вместе с головой пропала и большая часть запаха и даже лужи жидкости (кровь? ихор? лимфа?), которая успела с нее натечь. В‑третьих … а в общем первых двух пунктов было уже достаточно, чтобы наша компания испытывала легкий душевный подъем. Именно этим я и объясняю тот факт, что как только мы все погрузились в салон и водитель тронулся с места – Майко достала откуда‑то плоскую фляжку и предложила отметить тот факт, что сегодня мы уже не будем больше ползать на коленях, собирая заморожено‑обгоревшую плоть, вытирать пол, соскребать останки и сортировать органику и неорганику в разные стороны. Будто киборга убили.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Самое главное – предложение Майко было принято с пониманием и поддержано всем коллективом. Плоская фляжка с коньяком пошла по рукам и даже моя примерная одноклассница, отличница учебы и безупречная в моральном смысле председатель Литературного Клуба, Юки – тоже сделала глоток. Хороший такой. Закашлялась и кто‑то рядом похлопал ее по спине, пожелал здоровья. Так что к моменту, когда наш фургончик подкатил к торговому центру «МЕS», внутри салона царила вполне дружеская и доброжелательная атмосфера. Читосе открыла дверь фургончика и посмотрела на парковку.
– Ну. – сказала она, повернувшись к Юки: – и где этот твой красавчик? Ик!
– Рано еще. – сказала Акира, поправив очки. В спортивном костюме, кроссовках и очках она выглядела донельзя мило – словно молодая мамочка или школьная учительница, которая пришла поддержать местную спортивную команду.
– Согласно показаниям Юки, мероприятие должно состояться в двадцать ноль‑ноль по местному времени. – произнесла Акира, четко выговаривая слова. Пожалуй, слишком четко. На ее щеках возник подозрительный румянец, она уже взяла Юки под руку. Под вторую руку Юки, конечно, взяла Сакура.
– Приходить на встречу раньше – моветон. – продолжила Акира: – точность – вежливость королей.
– Ну, мы не дворянского роду‑племени, нам можно. – машет рукой Майко: – мы по‑простому… на, вот. – откуда‑то из‑под сиденья она извлекла бутылку. Плоская фляжка давно кончилась и возникновение бутылки было встречено одобрительным гулом.
– Свидание – это хорошо. – сказала Читосе, отхлебнула из горла и зажмурилась.
– Свидание еще не началось, дурочка. – сказала Майко: – передай бутылку дальше, а то мы тут… – она не закончила фразу. Зазвенел телефон. Все уставились на меня. Да, спутниковый телефон, который мне подарил добрый дядька Минору. Который и звонит, вот к бабке не ходи.
– Алло? (конечно – моси‑моси) – говорю я в трубку, поднимая руку вверх, призывая окружающих к молчанию.
– Ямасита‑кун? – Линда. Конечно, добрый дядька сам в жизни номер не наберет, у него палец сломается или еще что. У него же есть Линда.
– Линда‑сан! – говорю я с неподдельной радостью. Как только мы вышли из убежища – я сразу позвонил по номеру Минору, но трубку не подняли, оставил сообщение. Видимо были заняты, чем там Минору и Линда могут быть заняты – пересчитывали свои миллиарды, осматривали свои яхты с частными самолетами, отжимали у конкурентов города и страны, просматривали биржевые сводки и решали кого же поставить президентом США на следующий срок. Занятые люди в общем. А как только освободились – так и набрали.
– Ты звонил. – сообщает мне Линда: – что‑то случилось? – ну надо же, думаю я, а эта Линда все‑таки человек. Я уж ожидал от нее что‑то вроде «доложи обстановку» или там «изложи свою позицию», а она, оказывается вполне по‑человечески говорить может. Что‑то случилось, Син? Мы тут в Токио за тебя переживаем, все вместе.
– Да. – говорю я и чувствую, как мои губы расплываются в улыбке: – у нас тут… помнишь Митсуи хотели своего человека прислать? Ну так вот, прислали.
– Так. – голос в трубке меняется, снова становится жестким, металлическим: – Юная госпожа в порядке? Доложи статус госпожи, своей команды и противника.
– Да все в порядке, Линда‑сан. – неторопливо говорю я, глядя как лица моих девчонок расплываются в улыбках. Еще бы – все знают Линду‑сан. Все ненавидят Линду‑сан. Утереть лицо Линде‑сан мокрой тряпкой – бесценно.
– Статус. – напоминает о себе нетерпеливый голос в трубке. Линда нервничает. Но она в Токио, а мы тут, так что я могу позволить себе чтобы она понервничала. Пока.
