Сейчас великих реформ ждать нечего, но при известной готовности… идти на соглашения мы можем дать стране многое из того, что перечислено в декларации…»25.
Старый, многократно травленный прогрессистский волк Н. Н. Львов-первый был настроен более пессимистично и уповал не на «конституционный центр», а на силу — общественное мнение. «У нас, — заявил он, — возникает невольное сомнение» относительно возможности осуществления «начал» Манифеста 17 октября, обещанного в декларации. «Никогда раньше не было такой разнузданности правительственной власти, как в настоящее время, не было никогда такого самовластья министров, как мы видим теперь. Вместо сдерживания, вместо того, чтобы общественное мнение в лице Государственной Думы сдерживало правительство, мы видим здесь разгул страстей… и сам закон стал игрушкой этих страстей». «Вот мы явились сюда, — грозил правительству Львов в завершение речи, — чтобы заявить вам, что в России есть общественное мнение, которое не потерпит, чтобы над ним издевались так, как издевались до сих пор, и что это общественное мнение есть сила, которая требует своего признания и уважения к себе»26.
Л. И. Коновалов указывал на опасность экономического и технического отставания от передовых, развитых стран, вызванного отсталостью политического строя страны. «Но я спрашиваю вас, — восклицал он, — можно ли нам продолжать идти черепашьим шагом в то время, когда наши мировые конкуренты гигантскими шагами идут вперед по пути национального развития. Мы страшно отстали, мы страшно бедны… Далее медлить нельзя. Только усвоив себе наиболее совершенные формы гражданского общежития, присущие другим культурным народам, мы будем в состоянии двигать страну по пути ее духовного и материального развития, созидая народу богатство и счастье»27.
Выступления двух наиболее видных кадетских депутатов — В. А. Маклакова и П. Н. Милюкова — лидера правого крыла и кормчего генерального курса, свидетельствовали о весьма значительных политических и тактических расхождениях в недрах партии «Народной свободы».
В. М. Пуришкевич прав, начал свою речь Маклаков, — «и справа и слева» все согласны в одном: «Так, как мы до сих пор шли, дальше идти невозможно… этой дорогой мы придем к одному — к катастрофе». Где же выход? Пуришкевич полагает, что выход — в принятии триединой уваровской формулы. Если бы было так! Но, к сожалению, «последние пять лет успокоения» показали, что «обаяние и авторитет этой формулы не возросли», правые сделали все, чтобы эта формула стала ненавистной. Встаньте, заклинал правительство кадетский лидер, на «путь прямой и простой; это путь честности, честного исполнения Манифеста». И не пугайтесь такой перспективы: «Россией управлять вовсе не трудно; управлять Россией в данный момент — благородная задача». Почему? «Мы не избалованы, мы ценим всякую попытку власти быть честной… мы очень ценим малейший шаг вперед, который делается навстречу желаниям нашим». «Малейший шаг в хорошем направлении не встретит в оппозиции палок в колеса». Власти должны опереться не на оппозицию, не говоря уже о крайних левых партиях. «Не это опора власти; власть, себя уважающая… знает, где ее настоящая опора». Это так называемый обыватель, «класс людей, глубоко консервативный, жаждущий покоя и порядка, верящий власти. Вот этот класс, по существу, союзник ее и опора. И вся беда в том, что даже этот класс власть сумела оттолкнуть от себя и бросить в объятия оппозиции». Пусть власть, закончил свою речь Маклаков, «сделается верной слугой Манифеста (17 октября)… и на этом пути… возможно, наконец, ее примирение со страной»28.
П. Н. Милюков заявил, что речь Коковцова не декларация, а «законодательный потоп», в котором перемешаны несовместимые цели и проекты. Милюков попытался объяснить, что породило столь странный и противоречивый документ. Ответ его сводился к тому, что декларация составлялась до открытия Думы, когда существовала уверенность, будто выборы обеспечили в ней правое большинство. Когда — с открытием Думы — правительство убедилось в своей ошибке, декларацию начали срочно начинять либеральными вставками, с тем чтобы «нащупать» работоспособный «центр», то есть восстановить механизм, существовавший в Третьей Думе. Чтобы осуществить требования избирателей, необходимо сбить три замка: «Мы категорически утверждаем, что Россия не выйдет из тупика, в который ее завели, до тех пор, пока не будет изменен избирательный закон, пока не будет предпринята коренная реформа Государственного Совета и пока, наконец, министерство не поймет, что оно ответственно перед палатой и должно выполнять ее волю, а не свою»29.
По правительственной декларации выступали также и социал-демократы, меньшевик Н. С. Чхеидзе и большевик Г. И. Петровский. Первый говорил больше о грузинских проблемах (Кавказ давно ждет земское самоуправление); Петровский закончил свою речь возгласом о красном знамени с девизом: «Пролетарии всех стран — соединяйтесь!», добавив, что они непременно соединятся в борьбе за осуществление на земле братства, равенства, социализма. Своей формулы перехода фракция не вносила и проголосовала за формулу прогрессистов. На эту ее ошибку указало Краковское совещание большевиков, специально обсуждавшее в январе 1912 г. вопрос «О думской фракции социал-демократов». Решение совещания устанавливало контроль ЦК партии над фракцией. В. И. Ленин не только внимательно следил за ее работой, но сам лично писал тексты многих выступлений, которые озвучивал с трибуны депутат Малиновский (оказавшийся, как известно, агентом охранки). Ленин по этому поводу сказал, что провокатор был вынужден, спасаясь от разоблачения, охранять «правду» и фракцию и тем самым помогал партии воздействовать на массы.
Что же показали прения по правительственной декларации? Главное впечатление состоит в том, что ни одна фракция не была способна ни на какое дело, а их многообещающие фразы не были способны прикрыть пустоту. «Доморощенный» поэт кадет Л. А. Велихов в стихотворении «Здравый смысл в Государственной Думе» так описал ситуацию (из заголовка видно, что поводом для стихотворения послужили «крылатые» слова из речи барона Мейендорфа о здравом смысле):
Куда же смысл девался здравый? Всегда не прав бывает правый. Враг наций всех — националист, Живет июнем октябрист. Центр поселился на окрайне.
(Намек на Крупенского — Бессарабия.)
Кадет стал генералом втайне. К обидам гордый лях привык.
(Намек на провал законопроекта о городском положении в Царстве Польском.)
Трудов не
