Харя Хорька мелькнула размытым пятном на фоне блеклого желто-грязного света от фонаря в коротеньких, пухлых ручонках Конька. Вилка маячил долговязой жердью в полумраке среди стопок никому не нужной писанины. В длиннющих своих граблях он сжимал тощие папочки — бережно, будто мешочки с золотом.
— Это все что удалось найти по тому периоду, мессир…
— Записи годичной давности? — быстро уточнил, заинтересовавшись, летописец.
— Записи Матиаса и Шевеля. Здесь даже есть отчеты капитана Рогвика, — гордо вставил арестант.
Алькир по внутреннему чутью остановился на полушаге. Строчки капитана Рогвика? — мысленно повторил он. К Аллону, что они могли написать столь важного о таинственном лиходее Баркле? Да ровным счетом — ничего. Хорошо, тогда…
— Кто такой Матиас?
— А… шакаленок! — внезапно опять подал голос добрячок Конек — засипел за спиной так, что меж лопатками Алькира пробежал взвод рассерженных мурах. Ему б тюремным дознавателем идти работать секреты чужие с человеческих душ выжимать. Гаденький голосок! Черствый оглянулся через плечо и попробовал в полутемноте рассмотреть смотрителя, — блестели колючие, яркие глазенки.
— Подсветите-ка… милсдарь Конек, — с натужностью попросил Черствый.
— С превеликим удовольствием, ваш милость! С превеликим… — резво для своей комплекции добрячок приблизился к гостю Гранитки и уже зашаркал возле высоченной фигуры Алькира, отодвигая клоунскими телодвижениями зазевавшего среди макулатуры Хорька.
— Капризы величайших господ — закон для слуг челове…
Ну, все плебей, доигрался! — Алькир собрался со всей силы с развороту врезать добрячку увесистого подзатыльника, но тут судьба распорядилась по своему: с хрустом входная дверь отворилась и в писарскую дохнуло вечерним морозом. В дверях сперва предстал Шевель, а за ним и сам Рогвик — собственными персонами. Можно было и не проверять: стражники кольцом оцепили всю постройку.
— Мессир Черствый, вас еще здесь не загрызли? Не затоптали и не сожрали? Вы же, Аллон побери, не в бане с дружками, а в…
— Аллон свидетель, милсдарь Шевель, как вы можете? Мы же…
— Закрой пасть, Конек! С тобой вообще отдельный разговор… ты, что это морда опять в карцере учудил, а? — взъярился с ходу распорядитель.
Рогвик помалкивал. Да капитан никогда попусту не разевал рта, говорил конкретно и по делу, без многословия и лишнего пафоса. Его худорлявая и низенькая фигура мелькала среди гор отчетного труда, молча созерцала на творения сборных рук, в которых и поучаствовала и его голова и рука, коряво черкая предложения.
— М-да, может сжечь? Половину?.. — вопрос завис в воздухе.
Свет фонаря заскакал под такт приплясываний Конька, — он уже почуял хозяйские длани и теперь мостился их подлизывать.
Черствый в потемках скривился, запихнул папочку за пазуху, Вилка завозился за спиной, летописец посторонился, — чего доброго пырнет сквозь меховку шило и поминай, как звали. Но порядок в Гранитке стоял железный. Вековой.
— Так-так… Черствый, вы нашли, что искали?
В проходе колыхнулся профиль щуплого капитанчика.
— Спасибо Вилке, кажется, кое-что нашли…
— Отлично. Надеюсь, дело закончено?
— Э-м… позвольте полюбопытствовать, капитан Рогвик? — ввалившееся лицо обратилось вновь к Алькиру, полусвет от фонаря Конька маячил со спины. — Кто такой Матиас?
— Матиас… Матиас… — зашептал под нос, вспоминая, офицер.
Ну что вы, дорогой Рогвик, дурачком прикидываетесь, у вас же чудесная память?
— Ага! Так это ж тот самый… чародей! Он ж один-одинехонек остался в живых в прошлом году, когда гоблины лавиной пошли с Медной и Золотой на Гранитку… Эй, Шевель, помнишь Матиаса? Ну, того, колдунишку? — вопрос обрел общественного статуса.
Что-то с тем Матиасом явно не так? Какая-то служебная сокрытая за семью печатями тайна, что ли?
— Да-да, Рогвик, помню. Так его ж с Гранитки переправили в столицу. В запас списали. — С неохотой и ленцой ответствовал Шевель. Секунда стояла в хранилище тишина, Алькиру удалось обмозговать услышанное, когда… — Ох-х, морда! Жучара! Я тебя за стену за ноги подвешу, понял меня, толстозад!
— Ну что вы! Что вы, ради Аллона, ворчите да кричите, я ведь по-товарищицки хотел! По-доброму, — распинался у дверей Конек, он бочком пятился, вертясь возле Бородавки. Свет от фонаря колыхался, словно от порывов метели. Тревожно в писарской стало и не уютно.
Алькир внезапно четко и достоверно вспомнил день встречи в доме Рейвана и разговор с ветераном, и как бывший десятник обмолвился о военных буднях и стычках с гоблинами, голос Рейвана всплыл, словно из пустоты: "до Золотой Рудни смог дотянуть только один магик…" Значит, Рейван говорил тогда о нем, о Матиасе? Нужно будет точно уточнить у командира информацию, это могло поменять дело, возможно в дневниках есть существенная правда об Одноглазой Башне? Об островерхом шпиле, подпирающем небо?
— Убирайся с глаз, Конек! Ты попал мне в немилость! Заступишь в поднарядную со следующей смены, понял меня? — бесновался взбешенный Шевель.
— Так точно, господин старший распорядитель! — в тоне добрячка услужливо-виноватые нотки, прям и хотелось верить ему на месте.
— Мессир Черствый, ваши просьбы удовлетворены? — подкрался сбоку капитан Рогвик.
— Вполне. Благодарен вам за содействие.
— Будет лучше, если вы вернетесь в расположение вашей группы. — Сказано просто, но с очевидным намеком. — Арестантам пора в камеры и в поднарядную.
Ясненько кому-то в сырую нору, а кому-то под убийственный холод. Вот такая веселенькая житуха у коренного заключенного Гранитки: тянуть лямку за грехи перед Родиной.
— Еще раз благодарю…
— Да бросьте, мессир Алькир, когда это Гранитная Балка отказывала Серой Башни и герцогскому ведомству? Если бы не Альвинский мы не дожили б даже и до этой весны. — С подчительной благодарностью заметил капитан.
Обходя бумажные нагромождения Алькир приостановился, Рогвик задержался в дверях, дожидаясь пока писарскую покинут все заключенные, в том числе и задержавшийся в хвосте Вилка. Рогвик исподлоба зыркнул на высоченного узника.
— Шевелись!
Жердина мышью шмыгнул мимо него. По обледенелым перекрытиям застучали башмаки, со двора доносился заискивающий гундос Конька и басовитое расточительство Шевеля. Лаяли сторожевые собаки, перекликались с вышек и крепостной стены солдаты с дежурными сержантами. Надвигалась длинная и морозная ночь, а с приходом последних месяцев зимы и приливы "колючих" морозов от шаманских шаек.
— Благодаря помощи герцога и содействия градоначальника Топщика у нас постоянно есть работа и рабочая сила. А это в первую очередь, сохранность границы Дальнего Севера. Вы и помыслить себе не можете, насколько трудным оказался прошлый год… — Рогвик сделал паузу, закрывая на замок писарскую.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
