стреляет болью, когда ударишься локтем. Больно бывает так, что немеют пальцы.
– Замедленные реакции – это раз. Утрата чувствительности – никакого отклика на прикосновение и болевое воздействие – это два. Сильный травяной запах от ног и отсутствие ожогов – это три. – Риши бормотал себе под нос, словно купец, пересчитывающий тюки с товаром. Рассуждал взвешенно и бесстрастно. – Какой же отсюда следует вывод, Фалдар Маша?
– Судя по всему, Принятый Ари воспользовался лекарственным препаратом, притупившим его чувства. Потому-то он и не испытал боли во время епитимьи. Только не пойму, как ему удалось не обжечь ноги.
Риши кивнул:
– Очень хорошо, Маша. Ты подошла к самой разгадке. Принеси мне воды, две щепотки сахара и столько же соли. Еще потребуется вот это. – Он взял с соседнего стола тонкую деревянную дощечку с закрепленным на ней куском пергамента, извлек из складок мантии графитовую палочку и что-то написал. – Изготовим смесь, которая поможет вывести накопившуюся в теле отраву.
– Отраву? – пробормотала девушка, изучая рецепт Мастера.
– О да. Принятый Ари в попытке перехитрить судьбу ввел в свой организм небольшую дозу ядовитых веществ. Теперь ему необходимо мочегонное, а также требуется хорошенько пропотеть, чтобы вывести яд. – Риши многозначительно взглянул мне в глаза. – Противоядие доставит тебе весьма неприятные ощущения. На хороший сон не рассчитывай. Маша, неси компоненты.
– Бегу, риши.
Она заторопилась в другую комнату.
– Итак, Ари… – наклонился ко мне Мастер. – Ты ведь наверняка знаешь о типлане?
Похоже, подтверждение ему не требовалось, и все же я молча кивнул.
– Так я и думал. Тогда у меня единственный вопрос: как мог городской мальчишка, предводитель воров – уж не помню все твои титулы – узнать об особенностях типлана? Откуда тебе известно о том, что масло этой травы обладает огнеупорными свойствами?
Ответить не удалось – на меня вдруг напал кашель. Легкие будто сжали горячими руками, горло страшно засаднило.
Вернулась рыжеволосая с миской воды и двумя стеклянными колбами с белым веществом. Затем снова сбегала в соседнюю комнату и принесла еще две чаши с порошками разного цвета.
– Спасибо, Маша. Теперь раствори соль и сахар в воде. У Принятого Ари пересохли слизистые оболочки. Наверняка слишком много болтал, нарываясь на неприятности, – вот и доболтался.
Взгляд риши дал мне понять: вряд ли он сомневается, что дело во вредном воздействии типлана.
Маша подготовила раствор и передала мне пиалу:
– Пей медленно, иначе захлебнешься. – Говорила она с притворным безразличием, и у меня сложилось впечатление, что подобное зрелище доставило бы ей удовольствие.
Я сделал глоток и тут же ощутил облегчение.
– Принятый Ари переборщил с лекарственной смесью типлана. Обычно его используют в маленьких дозах – растворяют в чае, и травяной сбор оказывает успокаивающий эффект. Однако у типлана есть странное свойство: наверняка ты помнишь, что его используют также для лечения ожогов, и в этом случае участок кожи на некоторое время теряет чувствительность. Слишком большое количество смеси впитывается в плоть и вызывает те самые тяжелые симптомы, которые мы наблюдаем у Ари. Типлан закупоривает поры и покрывает кожу подобием тонкой пленки, напоминающей пот. То, что попало в организм, – с пóтом и выводится. Масло типлана защищает от высоких температур и огня, выгорает оно крайне медленно.
Маша кивала, делая заметки на куске пергамента. Судя по всему, лекцию Мастера с моим трюком ученица связать не додумалась. Просто очередной урок от риши…
И слава богу… Значит, девчонка вряд ли будет судачить с подругами о моей уловке. Скорее всего, этот случай у нее в памяти и не задержится.
– А теперь возвращайся к своим обязанностям, – предложил ей риши, и Маша покорно вышла в другую комнату.
– И все же, Ари. Откуда тебе известно о типлане?
Я отхлебнул еще лечебного раствора.
– Я ведь провел долгие годы в театре. Халим, мой приемный отец, всегда смазывал руки пастой типлана, прежде чем работать с огнем. Зрители не догадывались, зачем лицедеи во время представления на несколько секунд отлучаются со сцены. А они как раз и смазывали за кулисами незащищенные участки тела. Это здорово помогало, когда приходилось сражаться раскаленными добела клинками. К тому же порой нам требовался настоящий огонь или разряд молнии, особенно в пьесах о Браме или о легендарных мастерах плетения.
– Разумно, – хмыкнул риши. – Надеюсь, после представления лицедеи смывали с себя масло?
Я задумался, вспоминая. Да, верно: не раз видел, как они оттирали с себя невидимую пленку, только не придавал этому значения. Считал, что им просто неприятно.
– Да, точно.
– Разумно, – повторил Мастер исцеления. – Ты нанес на себя масло в весьма опасном количестве. Еще бы немного, и…
Он забрал у меня чашу с водой и подмешал туда другие порошки.
– Эти травы заставят типлан выйти с пóтом. Ты ощутишь жар, и у тебя в самом деле поднимется температура. Сахар и соль помогут телу восстановить должный баланс. Дело в том, что большое количество впитавшегося в кожу типлана оттягивает из организма некоторые питательные вещества.
Я поблагодарил риши и отхлебнул целебного раствора.
– Пей не торопясь. Когда станет лучше, попрошу тебя об одном одолжении. Не сомневайся: я окажу тебе ответную услугу.
Я молча вытаращился на риши. Что он имеет в виду?
– Я сохраню в тайне твою проделку. Пройти по огню без единого ожога… Ты неглупый мальчик. Мне нужны ребята с острым умом и умелыми руками. Слышал, что ты успешно противостоял Мастеру плетений. У тебя явно хорошие задатки. Надеюсь, ты используешь их в Мастерской исцеления. По рукам, джи-а?
– Джи.
66
Исследования и познание
Риши Марши нисколько не преувеличил, рассказывая о сложном восстановлении. Остаток дня прошел в лихорадочном тумане. Пришлось уединиться в своей комнате. Искушение залечь в постель прямо в одежде и хорошенько пропотеть было почти непреодолимым, однако я поступил более мудро: разделся и сел на пол. Лихорадка шпарила так, что казалось, холода горных вершин Гала мне нипочем.
Приходилось раз за разом смачивать тряпку в холодной воде и остужать разгоряченное тело.
Словом, день прошел примерно так же, как и перед епитимьей. Я снова не явился на ужин и улегся спать голодным, сгорая от внутреннего жара. Мысли то путались, то прояснялись, однако злость на Нихама вспыхнула с новой силой. Через какое страшное испытание он заставил меня пройти! Ночь напомнила первое время в воробьиной колонии: голод, боль, ненависть.
Простые чувства, которые заставляют тебя двигаться дальше…
* * *
Ранним утром, еще до рассвета, я проснулся от пробравшего меня до самых костей холода. Пропотел я за ночь обильно и в туалет
