к чему. Надеюсь, соскучился?
— Угу, — буркаю, что мне говорить ещё? Сиди там с мамой и не возвращайся? По идее, это бы и надо сказать, но как-то не получается.
— Я билет купила на завтра, так что в среду встречай!
Вот так обрадовала! Хорошо, что не завтра… Будет время Ксюню мою подготовить…
Раздумываю, говорить ли любимой сразу о свалившейся на голову новости, или прожить счастливо, хотя бы выходные. Как бы там ни было, это наша общая неприятность и проблема. Ни за что, Ксюху в неё не впутаю, но само знание о ней, уже для неё тягость…
После разговора с Катюхой, осторожно укладываюсь обратно, к моей спящей красавице. Любуюсь на неё, век бы смотрел, не насмотрелся. Нежная моя, белокожая, словно из фарфора, только несколько любимых, изученных наизусть, отвернувшись могу перечислить, веснушек, подтверждают факт её земного происхождения. Золотые локоны разметались по подушке, разглаживаю их, вдыхаю запах, прижимаю к своему лицу. Губы, эти сладкие медовые губы, я знаю их вкус и не могу им насытиться, знаю их мягкость и не могу нацеловаться. Я не могу утолить жажду тебя, любимая, никогда не напьюсь тобою…
Просыпается, потягивается грациозно, словно кошка, улыбается мне и новому дню, только потом открывает глаза. Боже, какой удивительный цвет, переливчатый графит, то отдаёт в голубой, то серый, а иногда, фиолетовый! Сказочная моя принцесса смотрит на меня, как на божество, радостно и восторженно, потом, окончательно освободившись ото сна, хмурится тревожно,
— Что-то случилось, Саш?
Она читает меня, как с листа. Неужели на моём лице всё так и написано. Или это единение душ любящих людей? Чудо, какое-то… Однако, зря я надеялся сохранить в тайне хотя бы на недолго неприятные вести, говорю, а самому тошно, что всё рушу,
— Катя звонила. В среду приезжает…
Ксения
Ну, вот и всё, наша сказка закончилась. Так быстро. Санька уверяет меня, что разведётся. Встретит Катюху с поезда и прямо на вокзале объявит о своём решении. Чувствую себя мерзкой стервятницей, утаскивающей из семьи чужого мужа. Не то, чтобы я не думала об этом, после того, как мы с Санькой определились, но почему-то казалось, что всё произойдёт само собой, Катька по какой-то причине решит не возвращаться или, что-то подобное. Бред, конечно, но череда ярких, страшных и прекрасных событий отодвинула главную проблему на задний план и до времени заслонила. А теперь завеса рухнула, и я оказалась лицом к лицу с некрасивой реальностью…
Саня пытается делать вид, что ничего не произошло, шутить, но не очень-то в этом преуспевает. В какой-то момент мы оба устаём от напускного безразличия и понимаем, что лучше говорить прямо, чем неумело изображать безмятежность. И даже тут, Сашка старается меня подбодрить,
— Ксюнь, всё проходит и это пройдёт… Представь, лет через десять будем вспоминать, и эта проблема, покажется мелочью, а может, мы о ней и не вспомним. Его уверенность успокаивает, но вдруг, остро хочется знать, какое место он отвёл мне в своём будущем,
— А, что мы будем делать через десять лет?
Он мечтательно прикрывает глаза, я вижу, как преображается лицо моего мужчины: напряжение уходит, расслабляются мышцы, исчезает тревога и даже тонкая морщинка между красивых бровей разглаживается. Появляется лёгкая улыбка,
— Во-первых, поженимся… — кивком подтверждает, — во-вторых, у нас будет большой дом, — вспоминаю, что я уже слышала эту песню от Кати, что неприятно задевает, но не перебиваю, — а, вокруг сад: яблони, вишни… и розы, как у…
— Светланы Васильевны, — подхватываю.
— Да, как у нашей ботанички! Помнишь, сколько сортов у неё было?
— Да, много разных! И она делилась со всеми черенками! — вот, меня уже захватывает разговор, и мы наперебой начинаем рисовать наше будущее, вспоминая общее прошлое.
— Дети будут… думаю, кто-то из них уже пойдёт в школу, — продолжает Сашка.
— Дети? — замечаю, что во множественном числе, — а, сколько?
— А, сколько бы ты хотела? — его взгляд становится внимательным.
— Сам скажи!
— Нет, ты! — упрямиться.
— Давай проверим, совпадаем мы в желаниях или нет, — предлагаю. Очень хочу, чтобы совпали, но по-честному.
— Сейчас сосредоточусь, — собирается мой любимый.
— Нет, не надо просчитывать и не надо угадывать!
— А, как? — недоумевает он.
— Расслабься, это же мечты, а не экзамен. Скажи, сколько хочешь ты, и я скажу. Чтобы по-честному, одновременно.
Вижу, что волнуется, но увлечён.
— Давай!
— Трое! — говорим, нет, кричим в унисон и хохочем.
— А, как насчёт пола?
— Ну, сие от нас не зависит, — развожу руками.
— Нет, но скажи, как бы ты хотела!
— Давай снова вместе! — радостно кивает, — Два мальчика… — он одновременно со мной,
— Пацанов двое! — опять совпали.
— Здорово! — смеюсь.
— Ксюш, почему сыновей двоих?
— Таких, как ты, хочу! — не могу удержаться, чтобы не провести ладонью по его тёплой щеке, — красивых, сильных, добрых… При таком отце на одном грех останавливаться… — улыбаюсь, — а, почему ты дочку одну захотел?
— Принцессу потому что, такую же красивую, как ты, такую же неприступную, а на самом деле, чуткую, ласковую и нежную, — глядит с такой любовью, что у меня уже слёзы подступают от избытка эмоций.
- Так ведь, разбалуешь, папаша, — шепчу, не в силах говорить, разревусь нафиг, дура сентиментальная.
— Конечно! — радостно соглашается, — и тебя разбалую, вот увидишь!
Не могу так больше, надо менять направление разговора, иначе утону в солёном море и Саньку утоплю,
— А, я ещё собаку хочу!
— Большую, — вторит любимый, — добрую…
— И добрую! — опять вместе получается, — Сань, мы с тобой дураки, что ли? — смеюсь.
— Почему это? — недоумевает.
— Да, уж больно мысли сходятся.
— Нет, Ксюнь, не дураки, — мотает головой, задумчиво, — это у нас души сходятся…
Господи, как же я его люблю!
Вроде и разговор ни о чём получился, а на самом деле о главном…
* * *
Не буду мешать любимому, хотела бы поддержать в трудный момент, но только повисну лишним грузом, лучше
