- И перевоспитаете?
- Может быть. - ответил профессор. - Попытаемся научить его делать что-то полезное - писать рекламные тексты, плакаты. А нет - варежки шить, работать на деревообрабатывающем станке. Только вы вот нам удружили вместо одного злобного поэта сделали тысячу. Так что теперь нам понадобится приложить для работы с ним в тысячу раз больше усилий. Да и затраты, сами понимаете...
- Извините, мы же не знали... - пробормотал Сережа, смутившись.
- Мы защищали свою жизнь! - заявила Любочка.
- Ну ничего, - улыбнулся профессор, - теперь все плохое позади. А впереди вас ждет трудная работа. По освобождению от влияния кровожадного поэта.
- Так все запущено? - удивился Сережа.
- Да, - вздохнул профессор, - ведь ещё бы чуть дольше продлилось его влияние, и вас ждало бы весьма незавидное будущее. Как и всех тех, на кого он уже успел повлиять.
- Мы бы все-таки записались в его кружок кровожадных поэтов? встревожилась Любочка.
- Не только. Кружок кровожадных поэтов - это цветочки. Вы бы выросли, причем, в сто раз быстрее, чем все нормальные дети. И влились бы в его "гвардию". Кто-то из детей, навеки подверженных его влиянию, превратившись во взрослого человека, непременно становится кровожадным поэтом, или писателем-человеконенавистником, который будет сочинять злобные, но завораживающие гадости. Или станет такой человек сочинять мрачную музыку, писать пугающие картины. А может быть, примется снимать жуткие фильмы, после которых зрителям будет хотеться или выходить на улицу и всех подряд убивать, или просто застрелиться, повеситься, броситься под трамвай... Из страха перед жизнью, которая будет видеться им только в мрачных и кровожадных красках. А ещё от тоски и безысходности...
Профессор Ферзик перевел дыхание и увидел, с каким ужасом Любочка и Сережа слушают его рассказ.
- Но чаще всего, - подхватил рассказ профессора лаборант Перцев, такие люди становятся маньяками или убийцами. Такому человеку будет хорошо в мире, который остался у него в голове...
- А нам плохо! - заявила Любочка. - Нам это не нравится. Я не хочу быть маньяком и убийцей!
- И я не хочу! - присоединился Сережа.
- Мы хотим остаться такими же, как все нормальные дети! - Любочка просительно сложила ладошки.
- Вылечим, - улыбнулся профессор и подвел ребят к столу, на котором был накрыт обед, - но сначала подкрепитесь и отдохните. Есть хотите?
- А то! - воскликнул Сережа.
- Тогда мойте руки и приступайте! - сказал профессор, уходя из кабинета. - А потом мы вами займемся.
Ребята со скоростью света здесь же, в кабинете, помыли под краном руки, уселись за стол и набросились на еду. В первый раз за все это безумное время Сереже стало по-настоящему спокойно. Он верил, что впереди все будет без кошмарных затей добренького дяденьки.
Глава XII
Мозги набекрень
После обеда ребята отдыхали, сидя в мягких креслах. Любочка задремала, и Сережа не стал её будить. Он сидел и думал над тем, что произошло за это время. Больше всего ему хотелось видеть маму, папу, брата Сашку. И бабушку. Но что сейчас с ними, ведь он успел натворить такого...
Дверь открылась, и в кабинет вошел профессор Ферзик.
- Скажите, когда мы домой вернемся? - Сережа тут же подскочил к нему. - А что с моей деревней стало? Ведь помните, когда я нашел пулемет, то что натворил? Теперь в деревне не живет никто? А как же там моя бабушка Матрена - без подруг, без односельчан? Расстрелял я их всех... А брат мой двоюродный... Эх, да что там говорить! Я так виноват!
И Сережа грустно опустил голову. Он понимал, что ему нет прощенья.
- Не переживай, Сережа. - профессор взял его за плечо. - Цела твоя деревня. И все, кто в ней живет, целы. Даже с кошкой бабушки Матрены ничего не случилось!
- Правда? - воскликнул Сережа так громко и радостно, что Любочка проснулась. - А брат мой Сашка и его родители, которые... в моих костях копались?
- Все с ними в порядке. А не веришь, вон телефон на столе, позвони им. - с этими словами профессор Ферзик снял трубку и подал её Сереже.
Услышав в трубке звонкий Сашкин голос, Сережа от волнения ничего путного сказать не смог. Он пробормотал только: "Сашка, приезжай скорее в деревню. Скучаю я. И бабушка тоже..." и положил трубку.
- Спасибо. - произнес он. - Ну а... С октябрятами как? Которых вместе с вожатым трамвай переехал? Они все погибли...
- Не было этого. - с уверенностью сказал профессор Ферзик. - Это было оптическими обманками, то есть все теми же проделками твоего добренького дяденьки.
- Ага, а меня трамваем совершенно конкретно ударило... - потер бок Сережа. - Без обмана. Ух, я летел...
- Тебя-то ударило на самом деле. - заявил профессор. - Только тоже как бы понарошку. Этот так называемый добренький дяденька обладал большими способностями. Одни его виртуальные мертвецы на ненастоящем кладбище чего стоили... Мастерская работа. Что и говорить, большой он специалист создавать необычные реалии и пространства. Ты же помнишь про его искаженную реальность?
- Век не забуду... Ее тоже больше нет?
- А вот с ней больше проблем. - вздохнул профессор. - Пока вы стихи эти помните, то есть, они у вас в активной памяти находятся, искаженная реальность может снова вас в себя засосать. Ведь эти гнусненькие дяденьки все ещё разгуливают на свободе и могут отыскать вас. И тогда все начнется по-новой...
- Ой-ей-ей... - Любочка прижала ладошки к щекам.
- Мы начинаем с этим бороться, ребята. Нужно сделать следующее: заполнить вашу память чем-нибудь достойным. И тогда эта информация вытеснит из вашей памяти эти навязчивые стишки и песенки. - произнес профессор. - Но нужно очень напрячь память. Сможете?
- Да! - за двоих ответила Любочка. - Сможем! Потому что домой очень хочется! А от дядьки бегать и прятаться - нет! Что нужно запоминать?
- Сейчас объясню. - сказал профессор. - Ты, Любочка, в какой класс перешла?
- В пятый.
- А ты?
- А я в шестой. - сказал Сережа, не понимая, к чему этот вопрос.
- Перцев, - произнес профессор. - подберите для ребят тексты, соответствующие их школьной программе.
Бородатый лаборант принялся перебирать книги и брошюры. Через некоторое время он протянул профессору две тонкие книги. Профессор прочитал их названия и одобрительно кивнул.
- Так, Любочка, - профессор дал Любочке книгу, - это тебе. Лермонтов, поэма "Бородино". Действуй. Всю поэму ты должна выучить наизусть и рассказать нам. Без запинок и ошибок.
- И тогда можно домой идти? - не очень уверенно спросила Любочка, пролистывая свою книжку. Количество страниц напугало её.
- И тогда наступит наше исцеление? - переспросил Сережа.
- Да. - уверенно кивнул профессор. - Проверено на многих детях. А Сереже вот эта поэма. Тоже выучи её наизусть и расскажи комиссии.
- "Мороз - красный нос"! - прочитал Сережа название и обрадовался тому, что ему достались такие веселые новогодние стихи про Деда Мороза. Супер! Скажите, профессор, а когда я выучу эти стихи и буду вслух произносить их, то я сразу начну в них участвовать?
И улыбнулся, представив, как это будет здорово - среди лета вдруг оказаться на новогоднем празднике!
Однако профессор Ферзик и лаборант Перцев усмехнулись.
- Вряд ли будешь участвовать. - произнес профессор. - Искаженная реальность на такие стихи не распространяется. Потому что на тех кровожадных стихотворениях лежало заклятие злобного поэта. Ведь это он их все написал. А поэму "Мороз - красный нос" создал русский поэт Некрасов. И там речь идет не о кровавых гадостях, а о тяжелой жизни крестьян девятнадцатого века. Так что почитай - и у тебя сразу пропадет желание в том, что там описывается, участвовать.
- Ясно. - ответил Сережа. Он открыл книжку на первой же попавшейся странице и прочитал:
Люблю я в глубоких могилах
Покойников в иней рядить,
И кровь вымораживать в жилах,
И мозг в голове леденить...
"Вот это русский поэт Некрасов! Вот это навернул! - глядя в книгу, вытаращил глаза Сережа. - Не хуже добренького дяденьки! Да уж, никакого у меня желания в этом участвовать нет. Прав профессор."
После этого лаборант Перцев вывел Сережу в коридор и повел в противоположный его конец. Любочку увели в другой кабинет.
- Желаю удачи и скорейшего исцеления! - крикнул профессор, помахав Сереже и Любочке.
...И вот, забыв обо всем, Сережа склонился над книжкой и повторял:
...Не ветер бушует над бором,
Не с гор побежали ручьи
Мороз-воевода дозором
Обходит владенья свои...
Поэма оказалась совсем не про деда Мороза и Новый год, и даже не про мороженых покойников с заледеневшими мозгами, а, как и предупреждал профессор, грустной. У крестьянских детей умер сначала отец, а потом замерзла в лесу мать. И все-таки профессор ошибся - попасть внутрь этого стиха Сереже очень хотелось! Уж он не допустил бы, чтобы все в этой семье получилось так плохо! Он, казалось Сереже, обязательно отыскал и принес бы лекарства заболевшему отцу ребят. Не пришлось бы дедушке долбить мерзлую землю на кладбище - рыть могилу. Нашел бы Сережа родителям бедных-несчастных мальчика и девочки высокооплачиваемую работу, вывел бы тетеньку Дарью из леса и не допустил, чтобы свирепый Мороз-красный нос заморозил её до смерти! Так сильно Сережа переживал за героев поэмы, что незаметно всю её выучил назубок. Выучил - и сам удивился своей скорости. Сережа повторил поэму ещё раз, и при этом честно не заглянул ни разу в книгу. Можно было звать лаборанта Перцева, дежурившего под дверью. Задача выполнена.
