Девица с «хвостиками» выходит из туалета, и я буквально врываюсь в него, потому, что мне кажется, еще секунда – и я лопну. Но Викс кричит: «Подожди!» и заходит в туалет со мной.
Я одновременно и смущена, и, как ни странно, польщена. Смущена потому, что не привыкла делать подобные дела в присутствии кого бы то ни было. Польщена потому, что то, что Викс зашла в туалет со мной, можно расценивать как знак того, что она считает меня близкой подругой. Или все-таки нет? Как бы то ни было, Викс, кажется, не замечает моего смущения.
Пока Викс вертится у зеркала, я ставлю свою бутылку пива на туалетный столик и пристраиваюсь на унитаз.
– Ты садишься на унитаз? – удивляется Викс, которой в зеркало видно, что я делаю. – Ты что, не можешь просто на корточках?
– А что? – отвечаю я.
– В чужом доме?
– В общественном туалете я не села бы на унитаз. Но это все-таки дом…
– Ну и что? А вдруг он грязный? А вдруг, не дай бог, подцепишь какую-нибудь заразу?
Я, все еще смущаясь, встаю и быстро натягиваю трусы и шорты. Викс занимает место на унитазе, а я иду мыть руки. Через минуту она присоединяется ко мне.
– Хочешь? – спрашивает она, протягивая мне тюбик губной помады.
– Спасибо, нет, – отвечаю я.
– В чем дело? – усмехается она. – На унитаз в чужом доме садиться не брезгуешь, а пользоваться чужой помадой не можешь?
– Да нет, просто я обычно не крашу губы, – говорю я.
– Почему? – удивляется Викс.
– Просто не привыкла. Моя сестра считает себя красавицей и всегда ужасно ревнует, когда кто-то пытается выглядеть красивее ее. Поэтому я и не крашу.
Пожалуй, мне не следовало бы этого говорить – но слова как-то сами собой сорвались с губ.
Глаза Викс округляются, словно колеса.
– Ну и глупо! Надо будет попросить Джесси, чтобы накрасила тебя как следует. В этом деле она просто гений – мне, надо признать, до нее далеко.
Кто-то стучится в дверь.
– Эй, вы там, нельзя ли побыстрее? – раздается голос.
– Подождешь, не описаешься! – кричит в ответ Викс.
– Я уже готова, – говорю я.
– Подожди, – отвечает Викс, – у меня есть тост. Она берет в руку свою бутылку, и я тоже беру свою.
– За гостей на вечеринке в Фенхоллоуэй! – провозглашает она, и мы чокаемся, хотя мне и остается непонятно, имела ли она в виду под «гостями» нашу троицу или других людей.
Мы наконец выходим из туалета и идем на кухню. Кухня полна народа, но ни Марко, ни худощавого блондина среди них не видно. Зато мы видим Джесси, которая, ворча себе что-то под нос, собирает в совок осколки разбитой бутылки.
Викс на цыпочках проскальзывает за ее спиной к холодильнику и достает оттуда еще две бутылки пива. Мне почему-то становится смешно от того, что Викс пытается делать это как можно тише, чтобы остаться не замеченной Джесси. Я с трудом удерживаюсь от смеха, которым могу выдать ее.
Заговорщицки подмигнув мне, Викс открывает свое пиво – на бутылках отвинчивающиеся крышечки, для них не нужна открывалка, – и мы так же бесшумно выскальзываем из кухни. Джесси, судя по всему, нас не заметила.
Мы выходим на лужайку перед домом – и я сразу же замечаю Марко. На лужайке полно народа, многие пьяны, кто-то смеется, кто-то кричит, один парень даже пытается сделать стойку на руках – но я почти не замечаю их. Все мое внимание приковано к Марко.
– Иди к нему, – шепчет Викс.
– Одна? – Я вдруг начинаю испытывать панику. – А ты?
– Ну, если я тебе нужна для моральной поддержки, я, так и быть, покручусь рядом с минуту – а потом все-таки оставлю вас наедине. Иди, иди! – добавляет она, слегка подталкивая меня.
– Эй! – машет рукой Марко, завидев нас.
– Ну, я пошла, – заявляет вдруг Викс.
– Куда же ты? – удивляюсь я. – Еще и минуты не прошло! – Но Викс уже удалилась.
Отхлебнув для храбрости пива, я подхожу к Марко и сажусь на траву, скрестив ноги по-турецки. Марко садится рядом, совсем близко, в такой же позе.
– Ну и жара! – говорю я. – Честно говоря, я скучаю по снегу!
(Когда не знаешь, с чего начать разговор, обычно говоришь о погоде – хотя, если разобраться, это банальнейшая тема на свете.)
– По снегу? – удивляется он. – А где ты видела снег?
– Я из Монреаля, – говорю я. – Там почти весь год температура ниже нуля. Иногда бывает так холодно, что трудно дышать.
– А я ни разу в жизни не видел снега, – смеется он.
– Ты шутишь? – удивляюсь, в свою очередь, я.
– Ничуть, – мотает он головой.
– А мы с сестрой и братом, когда были маленькие, каждый год строили снежные крепости, – рассказываю я. – Точнее, даже настоящие снежные дворцы – с залами, коридорами… Мы приносили туда игрушки и играли, а чтобы не замерзнуть, отогревались горячим какао из термосов.
Глаза Марко возбужденно загораются.
– А на лыжах ты когда-нибудь каталась? – спрашивает он.
– Ни разу, – отвечаю я.
– А я бы обязательно попробовал кататься на лыжах, если бы вдруг оказался на севере… Впрочем, на водных лыжах я катаюсь. А ты когда-нибудь каталась на водных лыжах?
– Нет, – говорю я.
Я смотрю на Марко и удивляюсь тому, что, когда он сидел со мной рядом в машине, я многого в нем не заметила. Например, два скрещенных шрама на подбородке. Или что он грызет ногти, только когда говорит сам – когда же слушает других, его руки опущены.
– Водные лыжи – это круто, – говорит Марко. – Попробуй как-нибудь – я уверен, тебе понравится!
Я уже чуть было не отвечаю «Обязательно попробую!» – но останавливаюсь. Зачем лгать этому парню? Все равно я его потом больше никогда не увижу…
– Честно говоря, вряд ли я их когда-нибудь попробую, – говорю я. – Сказать по правде… Можно открыть тебе один секрет?
– Можно, – кивает он. – Какой?
Я делаю рукой жест, означающий «наклонись ко мне поближе», хотя у меня перехватывает дух от собственной смелости. Марко придвигается ко мне так, что его колено касается моего.
– Сказать по правде, – говорю я, понизив голос, – я совершенно неспортивная. Единственный спорт, которым я когда-либо занималась – это пилатес.
– Пилатес? А что это такое? – удивляется он.
– Система для растяжки мышц. Разновидность фитнеса. Вот, собственно, и все. Если кто-нибудь вдруг захочет присвоить мне титул самого неспортивного человека всех времен и народов, я, пожалуй, не стану возражать.
– А почему ты шепчешь? – улыбается он.
– Потому что не хочу, чтобы кто-нибудь это услышал. Здесь столько народа, – я обвожу жестом лужайку, – и все они кажутся мне такими спортивными… Пусть это останется нашим с тобой секретом!
– Хорошо, – смеется Марко, – тогда и я, пожалуй, поделюсь с тобой одним секретом.
Он наклоняется к моему уху так, что почти касается его губами. От него все еще пахнет перцем и мятой.
– Я такой же, – шепчет он.
– Не поняла, – шепчу я в ответ ему в ухо. – Какой ты?
– Неспортивный. – Его дыхание щекочет мне шею.
Я легонько шлепаю его по руке.
– А кто говорил, что катается на водных лыжах? – спрашиваю я. Забывшись на минуту, я произношу это в полный голос.
– Я не говорил, что хорошо на них катаюсь! – смеется он и отпивает глоток пива из своей бутылки.
Мне немного жаль, что мы с ним уже перестали шептаться.
– Послушай, – говорит он, – можно задать тебе один вопрос?
– Какой?
– Почему ты платишь и за себя, и за своих подружек?
Этот вопрос почему-то смущает меня.
– Да просто у них мало денег, – спешу объяснить я. – Вот я и вызвалась заплатить за гостиницу и за газ…
– Газ? – удивляется он. – Какой газ?
– Как-какой? – удивляюсь, в свою очередь, я. – Который в машину наливают, чтобы ехала!
– А-а, – кивает он, – ты хочешь сказать, бензин?
– «Бензин»? В Америке так говорят? У нас в Канаде говорят «газ»…
– Никогда не слышал, чтобы бензин называли газом! К тому же, ты еще так странно произносишь: «газ-з-з»! – копирует он мое произношение, утрируя звук «з». – У нас говорят через «с» – «гас»…
– Ну, видимо, – отвечаю я, опустив взгляд и рассматривая свои ногти, – через «з» – это по-канадски. В Канаде половина народа говорит по-английски, половина – по-французски, и канадский вариант английского языка, должно быть, испытал влияние французского. Что ж, запомню – буду теперь говорить «гас»…
– Нет уж, – смеется Марко, ложась на траву и опершись на локти, – лучше продолжай говорить через «з». Это звучит так необычно!
– «Газ» через «з»?
– Да. Словно ты французская кинозвезда…
– Газ-з-з! – нарочно утрируя звук «з», повторяю я.
– Прекрати! – смеется он.
– Газ-з-з!
– Прекрати! Это звучит так сексуально! Ты меня возбуждаешь!
– Газ-з-з-з-з-з-з!
Марко, смеясь, зажимает мне ладонью рот. Я отталкиваю его – разумеется, в шутку. Отталкивать по-настоящему я его не хочу.
– Да, я французская кинозвезда! – смеюсь я. – Но не смущайся, детка! Разговаривай со мной так, словно я обычная девчонка.
