— Умеешь ты новости преподносить…
За городом осень чувствовалась еще сильнее: все меньше зелени оставалось в округе и все больше золота отвоевывало позиции. Никогда не понимала почему чем дальше от центра, тем раньше наступают зима и осень, причем весны и лета это дело не касается.
К Рынде мы приехали как раз вовремя: гости, ради которых мы так ретиво примчались к коллекционеру, еще не подъехали, но судя по бегающему взгляду хозяина и нервным, суетливым движениям становилось понятно: взбрыкнувшая жена с адвокатом должны явиться с минуты на минуту, и нашему визиту хозяин коттеджа вовсе не рад.
— Добрый день, Олег Игнатьевич. — оттеснил того плечом Соболев и без приглашения проследовал на кухню, я с невозмутимым видом прошла за женихом, а Рында, опомнившись, засеменил следом. — Мария Аркадьевна в прошлый раз где-то тут сережку обронила, вы не находили? — Егор сделал вид, что изучает помещение на предмет пропавшего аксессуара.
— Я нет, но могу у экономки спросить. — растерянно ответил Рында, в полном недоумении разглядывая мои уши, украшенные, конечно же, полным комплектом сережек. Я равнодушно пожала плечами — мол, понимай, как знаешь. — Если что-то найдется, я обязательно с вами свяжусь. — коллекционер не терял надежды избавиться от нежеланных гостей до прихода женушки. К несчастью для него у нас были абсолютно противоположные цели и несравнимо разные темпераменты.
Егор, не побрезговав, опустился на колени и полез исследовать пространство под столом.
— Не стесняйтесь, Мария Аркадьевна, присоединяйтесь. — донеслось ехидно снизу.
Я, дабы не оплошать в глазах жениха, поспешно стала двигать тяжелые дубовые стулья со словами "Кажется я сидела где-то здесь…" и заглядывать под каждый, Рында поначалу хлопотал вокруг нас в надежде достучаться и все-таки уговорить убраться вовремя восвояси, а поняв, что затея бесполезна, принялся нам помогать. Кряхтя, как видавшая лучшие деньки тахта, тот встал на четвереньки и отогнул край ковра, что с непонятным для меня предназначением лежал по центру помещения, немного сбоку от стола, и стал шарить там рукой, словно сантехник в канализации — даже рукава не первой свежести рубашки засучил. А я изо всех сил молилась, чтобы эти дурацкие гости явились пораньше, и нам не пришлось бесконечно строить из себя идиотов — потому что много ли мест на кухне, где можно достаточно долго искать украшение?
До чего не пунктуальные люди! Я уже дошла до того, что двигала пальмы, расставленные в коричневых кадках у окна, к которому в прошлый раз даже и не подходила, и, куда еще можно будет заглянуть, чтобы растянуть эти нелепые поиски, понятия совершенно не имела! Не кухонные же шкафчики шерстить! Егор методично заглядывал во все углы, проводил ладонью за батареями, а Рында встал и принялся чесать затылок — видимо идеи, где можно еще поискать сережку, а еще лучше — как вернее всего нас спровадить, у него тоже закончились. Потрудился дядька на славу — даже немного вспотел, о чем свидетельствовали пятна по центру спины и повлажневшие волосы, склеившиеся местами в сосульки.
Наконец, когда в моем распоряжении оставалась всего одна кадка, а хозяин дома вот-вот бы придумал достойный предлог, чтобы выгнать незваных гостей, раздался благословенный звонок. Рында понуро поплелся открывать, а мы с Егором не без облегчения переглянулись и синхронно отряхнули руки.
— Добрый день, добрый день! — раздался из коридора мужской голос, довольными интонациями намекающий, что у его обладателя в жизни все в порядке.
— Привет. — тихо произнесла скорее всего жена Рынды.
— Проходите. — безжизненно отозвался тот и провел гостей на кухню, видимо рассчитывая на то, что мы тактично свалим, как только увидим, что хозяину не до нас.
Он уже было раскрыл рот, чтобы извиниться перед нами и распрощаться, как Соболев проворно подскочил к адвокатишке и энергично затряс тому руку, не побрезговав.
Адвокат, которого Леха нам описывал, как известного сердцееда, собственному описанию очень даже соответствовал. По крайней мере, внешне: перед нами предстал жгучий брюнет с ярко-голубыми глазами, ямкой на подбородке, подтянутой фигурой и одетый с иголочки — в идеально подогнанный по фигуре темно-синий костюм. Мой дед, увидев бы такого, обязательно обозвал прощелыгой. Хорошо, что у меня выработан пожизненный иммунитет благодаря Егору, который по всем статьям превосходит любого журнального красавчика, не то, чего доброго, и я бы по лощеному брюнету вздыхать начала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Добрый день, позвольте представиться, Егор Станиславович, адвокат Олега Игнатьевича. А это, — махнул он рукой в мою сторону, — Мария Аркадьевна, моя помощница. Надеемся, что мы не разочаруем друг друга.
По-моему, с той же многозначительной улыбкой, которой Соболев одарил оппонента, гадюка бросается на жертву, а гиена изо всех сил вцепляется в добычу.
— Изюмов Павел Сергеевич. — представился брюнет, не дрогнув, хотя встретить кого-то помимо мягкотелого Рынды он здесь явно не ожидал.
Дабы помочь жениху и не позволить Рынде сказать и слова, — а по его лицу было очень даже заметно, что тот собирается возражать изо всех сил, — я поспешила к коллекционеру и с предупреждающей улыбкой вцепилась в того мертвой хваткой.
— Идемте, Олег Игнатьевич. — сопроводила я "клиента" за стол, запоздало подумав о том, что на адвокатов мы походим, как лабрадор на дамскую собачку.
— Прошу. — жестом пригласил гостей присоединиться к нам Егор.
Жена Рынды растерянно топталась у входа в кухню и прошла к столу только после одобрительного кивка "прощелыги". Выглядела она весьма несовременно и, на мой взгляд, подходила Рынде идеально: долговязая, скорее тощая фигура, плечи выдвинуты вперед и вниз в попытке хоть как-то уменьшить высокий рост, кожа бледная, почти прозрачная, какие-то безжизненные, пегие волосы убраны назад, одета дама была в застегнутую на все пуговицы синюю блузу и темно-коричневую юбку ниже колен. Я так и представила ее в школе, идущей по коридору с классным журналом в обнимку. Хотя сейчас вроде везде электронные журналы, так что моя фантазия не актуальна.
На "прощелыгу" женщина смотрела глазами влюбленной, на все готовой ради взаимности, женщины. Что, в общем-то, и не удивительно: стоило только сравнить ее адвоката с Рындой. Внутренний мир — внутренним миром, но перед внешностью Изюмова сложно устоять, тем более явно не избалованной мужским вниманием женщине. Хотя вели себя эти двое безупречно, и кроме взглядов, полных обожания, со стороны женщины, "ничего такого" себе не позволяли. Но это скорее всего было вызвано пунктом брачного договора об изменах.
— Итак, хотелось бы выслушать суть ваших претензий к нашему клиенту. — начал Егор, когда мы все сели за "стол переговоров": с одной стороны — мы и надежно зажатый между коллекционер, а напротив — жена, требующая развода и ее красавчик-адвокат.
— С нашей стороны мы предлагаем сделать все возможное, чтобы господин Рында и его супруга развелись как можно быстрее, по обоюдному согласию и, конечно же, без передачи дела в суд. Для этого всего лишь нужно согласие вашего клиента, так как совместных детей у пары нет, а так же — урегулировать вопрос о справедливом разделе имущества.
— А справедливо — это по-вашему, как? — нехорошо прищурился Соболев: похоже адвокатик ему не пришелся по душе.
— Мы предлагаем разделить все имущество пополам. — не моргнув глазом, обнаглел дамский защитник.
— Да с какой это, интересно, стати! — умудрился возмущенно подпрыгнуть Рында, хотя мы постарались сесть как можно теснее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Спокойно. — усадил того Егор обратно на стул. — Мы разберемся. Итак, — обратился он к парочке, — на каких основаниях вы предлагаете делить все имущество пары пополам? Насколько нам известно, вступал в брак наш клиент с весьма приличным имуществом, о чем предельно ясно сказано в брачном договоре. — постучал Егор по папке, которую откуда-то взял и положил на стол для антуража. — Еще там сказано, что при разводе по обоюдному согласию пополам делится имущество, совместно нажитое — сделал он акцент на последних словах.
