– За привычку взяла? – спросила Рэйна.
Париса недовольно обернулась. Видимо, пялиться в пустоту для нее было очень важным занятием. Она одарила Рэйну колючим взглядом и лишь потом снизошла до ответа:
– Что взяла за привычку?
– Это. – Рэйна указала на нее, на пустые трубы. – Бездействие. С ума сходишь?
– Да, – закатив глаза, ответила Париса, – впадаю в безумие, спасибо. А ты?
– Делаю успехи.
Париса хмыкнула, и в следующий момент возникло напряжение. Было омерзительно осознать, что они едва не заговорили по душам.
– Вряд ли зализываешь раны после ритуала, – быстро заметила Рэйна, пока никто по ошибке не принял их за подруг.
– Раны? – эхом повторила Париса, и напряжение, как нарочно, вернулось. – Это ты избегаешь Нико.
– Я его не избегаю.
– Вот как? – Париса выгнула бровь. – Ты просто вдруг… нашла себе уйму занятий?
– А ты нет? – парировала Рэйна, вспомнив, что за последние сутки Парису где-то только не видели. – Я бы предположила, что ты дорабатываешь тему самостоятельного проекта, но, видимо, это что-то… – Рэйна добавила чуточку равнодушия, словно вишенку на пломбир апатии, – для самостоятельного изучения.
– Ха-ха, – ответила Париса, отбрасывая за плечо гриву черных волос, чем выдала растущее раздражение. – Ты ведь понимаешь, что так меня не пронять? Я слышала вещи еще неприятнее от более близких людей, – пробормотала она, сердито глядя на Рэйну.
– Я и не пыталась тебя задеть, – пожала плечами та. – Просто указываю на очевидное.
– Как и я. – Париса скрестила руки на груди и с раздраженным вздохом обернулась к Рэйне: – Знаешь, он ведь недостоин твоей ненависти.
– Кто?
– Кто-кто… Варона. – Париса пожала плечами. – Учитывая качества обитателей этого дома, ты могла появиться в проекциях в еще худшем виде.
– Я не ненавижу его. Я к нему вообще ничего не испытываю.
– М-м-м, – поджала губы Париса, – если бы только это было правдой.
Париса уже хотела уйти, оставив за собой последнее слово, но Рэйна, уставшая от ее побед, спросила:
– Почему ты ничего не делала?
Париса резко остановилась.
– Во время ритуала посвящения, – пояснила Рэйна, – когда тебя поставили в пару с Тристаном.
По всем прикидкам, именно Париса в столкновении с проекцией Тристана должна была одержать легкую победу. Рэйна не считала Парису милосердной, но та по какой-то причине и пальцем не пошевелила, чтобы защититься. Такой разрыв шаблона беспокоил, однако Рэйна скрывала тревогу, декламируя про себя Гомера.
– Поставили в пару, говоришь? – весело повторила Париса. – Так ты называешь то, что проделала со мной? Парная работа?
– Нет, я… – Сраный английский. – Когда ты сошлась с ним в поединке. Сражалась или как это еще назвать…
Ухмылка на идеальных губах Парисы сделалась заметнее.
– Так ты, значит, со мной сражалась? Какая невероятная печаль.
Рэйна пожалела, что вообще открыла рот.
– Забудь. Я просто…
– Ну уж нет, ты говори, – чуть не смеясь, перебила Париса. – Ты беспокоилась обо мне, Рэйна? Как это очаровательно. Вот уж не ждала от тебя.
– Нет же, я просто… – А, ладно, к черту. – Тебе надо было его отделать, – сказала Рэйна, и Париса удивленно моргнула. – Нас ведь не случайно разбили на пары именно так, а не иначе? Поставили с теми, кого мы должны были уничтожить, но не стали.
– Ты так это поняла? – неожиданно задумчиво и даже искренне, без насмешки произнесла Париса. К вящей злости Рэйны, это лишь подчеркнуло ее красоту или еще что-то, из-за чего ее лицо было таким привлекательным. – Интересно.
– Ну… – Рэйна осеклась, – как еще это понимать? Нико должен был побить меня, я должна была…
– Переспать со мной? – подсказала Париса.
– Посильнее пырнуть тебя ножом, – пробормотала Рэйна, к большой радости Парисы. – Тристан должен был убить Роудс, Каллум… – Хотя это была аномалия, в которой никто так и не разобрался. – В общем, что бы там ни было с Каллумом, ты…
– Интересно, – повторила Париса, взглянув Рэйне за спину, а потом снова на архивы. Она говорила всерьез: доводы Рэйны и правда были ей интересны, и это… несколько обезоруживало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Почему? – нахмурилась Рэйна. – А в чем, по-твоему, цель такой разбивки на пары?
– О, мне до этого нет дела, – отмахнулась Париса. – По-моему, все происходило совершенно случайно.
– Случайно? – ошеломленно переспросила Рэйна.
Париса пожала плечами:
– Почему нет? Ты ведь не стала относиться ко мне как-то особенно, выделять на фоне остальных? – Рэйна моргнула, гадая, не ловушка ли это, но Париса, к ее облегчению, утратила к теме интерес и добавила: – Я вот к Тристану отношусь по-прежнему.
Это казалось в корне неверным, но, признав этот факт, Рэйна проиграла бы в ином споре.
– Тогда в чем, по-твоему, смысл такой расстановки?
– Похоже на вопрос в духе Каллума, – заметила Париса, обратив на Рэйну равнодушный взгляд. – Мне все равно, кто или что разбили нас на пары именно в таком порядке. Я просто в этом участвовать не хотела, независимо от замысла.
Что-то в ее ответе было не так.
– Кто или что? – нахмурившись, повторила Рэйна. – В каком смысле?
Париса стрельнула взглядом куда-то в сторону. Из глубины сознания Рэйны всплыла какая-то мысль: ничего конкретного, просто какая-то мелочь про архивы… И Рэйна невольно стиснула зубы, как если бы снова наблюдала проекцию Нико.
Может, Париса пыталась вынуть из ее головы мысли о… самих архивах? Рэйна снова стрельнула взглядом в сторону труб пневматической почты. Они были пусты, но Париса чего-то ждала.
– Ни в каком, – сказала она наконец и отвернулась. – Не понимай буквально.
– А вот и нет, – испытав внезапный приступ злости, сказала Рэйна. – Что ты имела в виду этим «что»? Это не Атлас и не Далтон?
– Нет, конечно, – ровным голосом ответила Париса.
– Тогда зачем…
В этот момент позади них кто-то негромко покашлял. Обе девушки обернулись к дверям читального зала: Рэйна – испуганно, Париса – без удивления.
– Мисс Камали? – произнес Атлас. – Найдется минутка?
Непривычно было видеть его в неформальной одежде: на смену безупречному костюму пришли мятые слаксы и рубашка свободного кроя. Еще больше поразила Рэйну пара лоферов, похожих скорее на тапочки. Кружка в руке говорила о том, что чай Атлас перехватил на бегу. Пораженная переменой, Рэйна даже решила поначалу, что была права, заподозрив Атласа в сокрытии некой тайны, однако тут же поспешила отмести эту мысль.
– Конечно, – ответила Париса, бросив на Рэйну раздраженный взгляд, словно это она призвала сюда Атласа. – Так и есть, – бросила Париса через плечо, плавной походкой проходя мимо Рэйны к двери.
Атлас посторонился, выпуская ее в коридор, а потом, перед уходом, обратился к Рэйне:
– Приятных вам исследований, мисс Мори, – пожелал он обычным тоном гостеприимного хозяина, словно не был: а) облачен в пижаму, а следовательно, б) в состоянии ментального расстройства. – Все хорошо.
– Ободрили, – сухо ответила Рэйна.
Впрочем, Атлас легко парировал ее заряженный недоверием выпад, выдав нечто вроде усмешки:
– У меня выходной, – сказал он, чопорно кивнул и удалился в коридор.
Рэйна проводила его взглядом, испытав мимолетное сожаление по поводу отсутствия в читальном зале растений: странно было ощущать себя единственным свидетелем невероятно странного разговора. Правда, утешений от папоротника в раскрашенной комнате она тогда тоже не дождалась.
Рэйна встряхнулась и передала запрос архивам.
Она тщательно составила список необходимой литературы. Взялась за истории о сотворении мира, происхождении человека согласно древним (вписать нужную) цивилизациям и всякое такое. Начала с очевидного, с классики: греко-римской и, разумеется, египетской мифологии, Ветхого Завета, даосских легенд – и постепенно углубилась в прошлое, возвращаясь к колыбели человечества – шумерским мифам и древним эпосам.
Рэйна считала, что так, по-своему, исследует космологию. «Вначале была одна лишь тьма» и все такое, без элемента Нико – Либби, из-за которого все казалось таким математически не постижимым. Рэйна хотела понять жизнь со своей, натуралистической, точки зрения, исходя из того, что жизнь – это форма энергии, некое внутреннее пламя, а не великая и загадочная, продуманная конструкция из молекул и пустот между ними.
