— Ммм? — услышала незнакомое ей слово Мия и вопрошающе посмотрела на свою спутницу.
— Хельгард — это царство богини Хель, пристанище тех людских душ, что не попали в небесные чертоги Вальхаллы, — попыталась было объяснить чужестранке значение этого понятия прислужница, но, прочитав на её лице всё ещё ничего не понимающее выражение, нашла для этого другие слова. — Ох, наверное, по-вашему это можно назвать адом. В чёрный лес не отваживаются ходить местные жители, а если же кто-то случайно оказывается там — то торопится покинуть это место. Поговаривают, что даже в самый тёплый летний день там не слышно ни пения птиц, ни суеты лесных зверьков — из звуков в чащобе лишь завывания ветра да шум реки, которая вытекает из жуткой, вечно скованной льдами пещеры.
Воины, краем уха уловив разговор двух девушек, лишь рассмеялись их страху в лицо и сделали небольшой перерыв. Хирдаманны начали обсуждать грядущее взятие Эргесунна и сплетничать насчёт Инга Трёхпалого и его шайки разбойников. Впрочем, никакой новой информации она не смогла услышать.
Вскоре прогулка продолжилась, и мимо неё проплыли сначала торговые суда в гавани, лавочки торговцев, деревянные дома, затем где-то позади остались и крепостные сооружения. Так они и вышли за границы Хордагарда и оказались в его окрестностях.
Мие, откровенно говоря, было всё равно, куда идти — лишь бы быть подальше от резиденции этого жестокого варвара. Его жажда власти, вспыльчивый нрав и безжалостность казались отвратительными, да и разве были у неё причины чувствовать к этому викингу что-то иное, кроме ненависти?
С каждым шагом мысли внутри её головы наполнялись чем-то ядовитым и едким, ноша на плечах казалась тяжелее, а ноги словно сковывали холодные кандалы. Какой же. Он. Бесчеловечный!
В моменты, когда они оставались наедине, Мия едва удерживала себя от того, чтобы задушить его, воткнуть острый нож прямо в сердце, ударить тяжёлым бронзовым подсвечником по голове — всё, что угодно, лишь бы отомстить ярлу за сожжёный им родной город и смерти близких людей.
А что будет после мести — уже неважно. Лучше она сама наложит на себя руки, чем попадёт под звериный суд этих северных варваров, не знающих законов Божьих и человеческой морали. Жаль только, что при таком сценарии ей будет снова суждено встретиться с Сигурдом, но на сей раз в Аду — как известно, покoнчившим с собой врата в Рай были закрыты.
Тут она безудержно расхохоталась в своих мыслях. Пусть она и была сейчас какой-то пленницей в четырёх стенах длинного дома, настоящей тюрьмой для неё стала месть, с каждым днём становящаяся всё сильнее и громче.
Единственным словом, что не давало ей исполнить свои желания, стал Эгерсунн. Пусть она потеряла друзей и Бремерхафен превратился в руины, допустить, чтобы то же самое произошло и со столицей Ругаланна она не могла. Волосы её всё ещё помнили заботливые руки пожилой Ингеборги, глаза — по-отечески тёплый взгляд Варди, плечи — меховую накидку их сына, что подарил ей в знак становления членом их семьи в первый же день знакомства. Допустить, чтобы кто-то из них пережил то же опустошение, что и она — преступление.
Мия должна была что-то сделать, предупредить их, но как? Отправить гонца или почтового голубя она не могла, оставалось лишь одно — сбежать. Получится — и она предостережёт жителей Эгерсунна от надвигающейся беды. Не выйдет — всё равно некому будет оплакивать её бездыханное тело.
Пока в её голове крутились эти тревожные мысли, они вышли к обрыву — от шага вперёд её остановила железная хватка Бьорна. Опомнившись от своего забытия, Мия посмотрела вниз и ужаснулась: там, внизу, в нескольких шагах от неё раскинулась самая настоящая бездна.
В чреве пропасти рос чёрный ершистый ельник, сквозь который проходила полноводная река, воды её пенились от быстрого течения и торчащих из каменистого дна острых скал. И вытекала она прямиком из Хельгарда — царства мёртвых, ада.
* * * * *
По возвращении в свои покои Мия с изумлением обнаружила там посетителя. На её постели, вальяжно расставив ноги в разные стороны, сидел Сигурд, а на прикроватном столике стоял кубок с недопитым вином. Значит, он был ещё и пьян, а следовательно, опаснее и непредсказумее.
— Тебе понравилась прогулка, девочка? — с какой-то нехорошей ухмылкой задал он ей вопрос, пока его плотоядные глаза скользили по девичьему стану.
— Ммм, — промычала в ответ Мия и, отвернувшись от ставшего ощутим на физическом уровне взгляда, сняла с себя полушубок.
Тут же её сзади обнял хмельной викинг, заключив её в стальные объятия, из которых невозможно было выбраться. Одной рукой он схватился за её грудь, второй же скользнул ниже, по животу и дальше.
— Я скучал по тебе. И надеюсь, что перед моим походом мы станем проводить больше времени друг с другом — как взрослые люди, как мужчина и женщина. Быть может, ты даже подаришь мне отпрыска? Хордагарду для счастья не хватает только наследника!
С этими словами он впился в губы Мии, а его ладонь продолжила своё путешествие вниз, пока не достигла холмика между девичьих ног. Рабыня тотчас же отстранилась, а на своём лице правитель почувствовал что-то влажное: по щекам пленницы ручьём стекали слёзы.
— Мммм, — беспомощно замотала она головой и обхватила запястье сильной мужской руки, пытаясь убрать её, но от такого противодействия ярл стал только увереннее в своих желаниях. — Мммм!
Пальцы его обнаружили трепещущую и нежную, как лепестки розы, женскую плоть, поверхность которой была влажной. Поморщившись, Сигурд на мгновение вытащил свою длань из-под подола платья и сморщился: на его ногтях были совсем не те соки, которые он был бы рад увидеть. Подушечки пальцев викинга окрасились в тёмно-красный, почти бордовый цвет.
— Выходит, ты хотела меня предупредить, а я не понял, — раздосадованно огрызнулся он и вытер руку о свою рубаху. — Значит, у тебя регулы (2), жаль.
Другого шанса, чтобы действовать, у неё не было. Переборов свой стыд и робость, пленница правителя оттолкнула его на кровать, после чего взобралась на мужчину сверху — к его превеликому удивлению!
Она расстегнула рубаху ярла, провела кончиками пальцев по обнаженной груди и животу, покрытым густыми волосами; ногти её слегка царапали кожу мужчины. С губ викинга сорвался тихий вздох, шея его выгнулась дугой на подушке, а сам он закрыл глаза и целиком отдался захлестнувшим его ощущениям.
Мия тем временем опустила свою руку на бёдра, немного раздвинув ей ноги хозяина Хордаланна. Ладонь невольницы переместилась к пространству между ними, погладила вздыбленное пространство, которое с каждым её движением, с каждым вдохом становилось всё напряжённее — и больше. Игриво она цепляется пальцем за шнурок на штанах и развязывает его, а затем спускает шаровары вниз, до самых колен, освобождая от плена тесных одежд плоть, что больше не могла там томиться.
Тёмные волосы воина беспорядочной волной упали на подушку, когда он прогнулся назад и прижался к стене, веки с длинными ресницами сомкнулись и зажмурились, улыбка растянула обветренные от постоянных путешествий губы, а зубы впились в нижнюю губу, вгрызаясь в мягкую нежную плоть, пока он пытался сдержать волну возбуждения.
Мия смерила освободившее мужское естество ярла и ахнула. Краем глаза она, выпившая зелье-афродизиак и пребывающая в какой-то горячке, уже видела инструмент своего похитителя, но как следует рассмотреть смогла его только сейчас.
Если орган его брата напоминало по своей форме прямое и толстое бревно, настоящий таран, то мужское достоинство Сигурда весьма отличалось от такового у Свенельда. Правитель земли зверобоев оказался обладателем немного уступающего в объёме братскому, но зато более длинного стержня, который, к тому же, был загнут вверх и от этого становился похожим на какой-то гарпун. Не хотела бы она стать его добычей — один только вид огромного орудия рождал в глубине души Мии дискомфорт.
Вздохнув, она пустила руки блуждать по бёдрам, пробираясь к промежности и слегка касаясь основания его естества, а затем провела ладонью по стволу, лаская и чувствуя, как он вздымается и оживает под ласковыми прикосновениями. Мужчина провёл пальцами по губам пленницы, покраснел, дыхание его стало сбиваться от возбуждения.
