— Что такое калаши? — жадно спросил Омар.
— Поганая вещь. Особенно когда замагиченными пулями стучат. Знакомиться не советую. Ну как? Поджилки не трясутся?
— «Дремучий бор», говоришь?
Асмодей посмотрел на визиря, усмехнулся:
— Могу прямо туда отправить.
— Только в самое безопасное место. Чтоб я все и всех видел, а меня никто.
— Рвешься в бой? Ну что ж, — лицо Асмодея стало серьезным, — желаю успеха.
Демон энергично пожал Омару руку и провыл заклинание переноса.
14
Безопасное место заставило сложиться Омара как минимум втрое. Он оказался в тесном мышином закутке позади миниатюрного кресла, в котором небрежно развалилась мышь-оператор. Мышка лениво переводила взгляд с одного монитора на другой и что-то деловито фиксировала в лежащем перед ней журнале шариковой ручкой, привязанной к хвосту. Визирь похлопал глазами на мышку, перевел взгляд на мониторы.
Средства отображения информации в Тридевятом государстве имели только две разновидности: блюдечки и подносы. По блюдечкам производства Яги катались золотые яблочки, создавая помехи, подносы с монограммой КБ (Кощей Бессмертный) вели трансляцию с высочайшим качеством. На ободе каждого шедевра технического гения Тридевятого сияла надпись золотыми буквами: «ТВ-поднос», «РенТВ-поднос», «НТВ-поднос» и так далее. Под предлогом, что хочет смотреть все программы разом, хитрый Мурзик, сдружившийся за последние годы с бессмертным злодеем, дал ему заказ на бешеную сумму. Его верные мыши целых полгода уворовывали из царской казны затребованный Кощеем гонорар. Настроены подносы были, разумеется, не на это. Для ужастиков коту хватало и блюдечек Яги. Остальная аппаратура работала на благо Тридевятого, честно транслируя все, что происходило в культурно-развлекательном центре «Дремучий бор», во дворце Ивана вдовьего сына и даже на загородной вилле Кощея на далеком острове Буяне. Зря недооценивали власть предержащие Мурзика. Насмотревшись шпионских сериалов, он создал такую службу, что теперь был в курсе всего, что творилось в государстве! На одном из подносов Омар увидел самого президента Мышляндии, отчитывающего в тот момент свою гвардию, в очередной раз упустившую главу оппозиции Хрум Хрумыча, сбежавшего от преследователей вплавь. Маленькие лапки потомка Сырогрыза Нанадцатого энергично шлепали по воде. Он уже приближался к противоположной стороне озера. На другом подносе шла трансляция из тронного дворца, где царь-батюшка Иван вдовий сын заручался поддержкой иноземных послов в предполагаемой битве с предполагаемым противником. Делал он это чисто по-русски и так энергично, что его воевода Никита Авдеевич, не выдержав, вылетел из тронного зала, вскочил на лихого коня и помчался в сторону «Дремучего бора» искать управу на державного. А в самом «Дремучем бору» шла подготовка к приему любимого Папы остальными членами Тридевятого синдиката.
Омар смотрел во все глаза, тихонько потея от страха. Асмодей был прав. Судя по тому, что он увидел в «Дремучем бору» через Кощеевы «мониторы», Папа был очень крут.
Весь культурно-развлекательный комплекс был окружен тройным кольцом охраны, состоящей из боевиков Балбеса. В каждой комнате сидело по три-четыре вооруженных до зубов черта. У каждого на шее висела массивная золотая цепь, каждый имел накачанные бицепсы, татуировки по всему мохнатому телу, больше напоминающие многочисленные тавро на крупном рогатом скоте, у каждого на коленях лежал автомат, а в их руках Омар с удивлением обнаружил книги. Они тыкали в них мохнатыми пальцами и так заразительно ржали, что джинн чуть было не начал подхихикивать, но вовремя сдержался, из боязни привлечь к себе внимание мышки-оператора. Демаскироваться раньше времени в его планы не входило.
— Ну ты загнул, — заливался один из чертей, корчась от смеха. — Ни хрена не понятно! Не, братва, в натуре, базарить на ихней фене так прикольно!
Дверь в комнату, где веселилась охрана, распахнулась. Внутрь зашел еще один черт. Судя по тому, как все присутствующие вытянулись перед ним, Омар понял, что это какое-то начальство. Джинн угадал. На «ТВ-подносе» Кощея появилась правая рука Труса, Балбеса, и Бывалого. Когда-то этого черта звали просто Паромщик, но артистизм, с которым он провел ряд операций для синдиката в трудные для государства Тридевятого времена, выдвинул его вверх и дал новое имя — Маэстро.
Маэстро строго посмотрел на охрану, одобрительно кивнул, увидев книги у них в руках.
— Освоили?
— Какой базар, начальник! — хором отрапортовала охрана.
— Молодцы! Но смотрите у меня, если пахан заглянет, а вы, не дай бог, что-нибудь по фене ляпнете… — Маэстро сунул каждому под нос мохнатый кулак. — Ботать только по-ихнему!
— Ей-богу, шеф!
— Век воли не видать!
Каждый раз, когда нечистая сила Тридевятого поминала Бога, Омар нервно вздрагивал. «Куда катится ад?» — с ужасом думал джинн.
— Да мы, ёпэрэсэтэ…
— Вот это другое дело, — одобрительно кивнул рогами Маэстро. — Приятно послушать, а то все по фене да по фене… Правда, последнего слова я не понял.
— Шеф, а Смерть не заскочит? Все-таки Папа явился. Типа поклон от нее будет или нет?
Голубенький Омар начал стремительно бледнеть. «А может, не стоит с этим Папой связываться?» — мелькнула в его голове паническая мысль. Визирь прекрасно понимал, что обратного хода уже нет. Дочь короля джиннов, благодаря его усилиям, уже превратилась в обычного человека, но после того, что он увидел и услышал, впутывать в это дело Папу ему расхотелось. «Ладно, гляну на него хоть одним глазком, а там видно будет», — принял мужественное решение Омар и начал выискивать на «ТВ-подносах» основателя государства Тридевятого. Лицезреть Папу ему раньше не приходилось, но он был уверен, что монстра, перед которым трепещет весь ад, опознает в момент. И сядет этот монстр не иначе как в королевское кресло, обитое золотом и серебром. Такое кресло в «Дремучем бору» было всего лишь одно. Оно стояло во главе огромного стола, сооруженного ради этой цели в зале, где обычно заседал синдикат. А он был уже в сборе. Не хватало только царя-батюшки, проводившего задушевную беседу с послами во дворце, его правой руки Никиты Авдеевича и Горыныча, самозабвенно игравшего с наследниками на игровой площадке.
И вот настал этот торжественный момент. Дверь распахнулась, и в зал вошел…
— ПАПА!!!
Омар не верил своим глазам. Это был человек. Самый обыкновенный человек в элегантной тройке с массивным золотым крестом на не менее массивной золотой цепи, висевшей на шее. Визирь напряг свое магическое чутье, пытаясь просканировать ауру пришельца, и тут же прекратил это опасное дело, увидев, как ветхая старушка, скромно сидевшая около золотого кресла, зашевелила ноздрями, настороженно озираясь. Запеленговать джинна она не успела и, видимо, решив, что во всем виноват всплеск эмоций радостно приветствовавшего Папу синдиката, успокоилась. Навстречу отцу-основателю государства Тридевятого выдвинулся комитет по встрече в составе Труса, Балбеса и Бывалого. В мохнатых лапах каждого на золотом подносе лежали дары. Нет, это был не хлеб-соль. Это было нечто существенней. На подносе Балбеса стояла гигантская рюмка (на пол-литра, не меньше), на подносе Труса — аккуратно сложенный зеленый камуфляжный костюм, сотканный из самых лучших болотных трав, на подносе Бывалого лежал автомат. И не простой, а золотой. Впрочем, все дары были не простые. Камуфляжный десантный костюм с помощью магии Яги был превращен в идеальный бронежилет, калаш (автомат, чисто из патриотических соображений, был выбран отечественный) был замагичен ведьмой так, чтоб при выстрелах не плавился, а изумительный экстра-эликсир, стоявший на подносе Балбеса, уже не источал спиртной дух, благодаря усилиям все той же Яги.
Илья благодарно посмотрел на ведьму, демонстративно, не спеша, принял на грудь, поставил на поднос опустевшую чару, занюхал рукавом.
— ПАПА!!! — взревел синдикат. — Наш ПАПА!!!
Если бы Маэстро, Трус, Балбес и Бывалый не организовали вокруг Ильи кольцо, его бы просто растоптали толпы рогатых фанатов. Каждый жаждал первым пожать ему руку.
— Все-таки надо было узким кругом встречаться, — вздохнула Яга.
— Ни в коем случае, — возразил Чебурашка из-под стола. Министр финансов нырнул туда вместе со своим портфелем, дабы не попасть под копыта восторженно ревущей толпы. — Им скоро за него рога свои класть придется. Пусть вдохновляются. Злее биться будут.
Страсти улеглись не скоро. Рука Ильи онемела от восторженных рукопожатий мохнатых лап. На него торжественно натянули камуфляжный костюм прямо поверх английской тройки и плюхнули в руки автомат.
— А из него стрелять-то можно? — усмехнулся Илья, отщелкивая рожок.
