Был только один момент, который во всей этой болтовне он как-то осознал, потому что все остальное он произносил и выслушивал совершенно автоматически, – сознание его для всей этой болтовни было закрыто. Сам вопрос он задал тоже совершенно автоматически:
– Что это за театр? В который мы идем...
Она ведь до сих пор ему не сказала, куда они идут, а он – они были странной парой! – впервые этим поинтересовался. Единственное, что она до сих пор сказала – это объяснила предстоявший маршрут. Да и то, только его часть!
Ее ответ как-то прорвался через депрессию, через оскорбившего таксиста, через все-все-все:
– Это секрет... – проговорила она бездушным, автоматическим тоном.
– Но почему?!.. – ее ответ отвлек его от всех переживаний. Он заинтересовался. Тут таилось что-то не то...
– Я все тебе сказала! Не заставляй меня выходить из себя!.. Это секрет! – на этот раз в ее голосе было полно чувства, но лицо оставалось бесстрастным.
Атаки и так уже довольно продолжительное время не беспокоили его, но тут ему стало еще легче: может и не в театр они вовсе идут, иначе чего бы она скрывала, в какой?!.. Из всех возможных вариантов, театр – самый худший: боялся с этими атаками сидеть зажатым между другими зрителями. То, что она – ненормальная, делало казнь совсем не неизбежной!
Он воспрял духом. Как раз они вышли, чтобы сделать пересадку. Ариелла быстро шла, чуть опережая его. У нее было застывшее лицо с огромными, немигающими глазами. Не лицо, а красивая маска!.. «Быть может, она наркоманка?» О, он уже начал приходить в себя!.. «Наглоталась наркотиков и сейчас вообще ничего не соображает... Где она была и чем занималась днем – неизвестно!»
– Я думаю, что это все фигня, что ты болен какой-то заразной кожной болезнью! – вдруг, пойдя помедленнее, проговорила Ариелла. – Болезнь-то обезображивает лицо, а у тебя с лицом все в порядке. Только какой-то ты очень бледный. Особенно сегодня, особенно сейчас. Прямо, как мертвец!..
Ее глаза не мигая уставились на него. Несколько долгих мгновений она не отводила взгляда. Потом проговорила:
– Я думаю, все эти истории – не ерунда, но Смирнов нарочно рассказывает все это про тебя, потому что мечтает обо мне (пусть мечтает, дурачок), а в тебе видит соперника.
Они продолжали идти. Сказанное настолько поразило его, что в физическом смысле стал совершенно уверенным в себе человеком. Пусть и на краткое время. Все в голове перевернулось вверх дном и главный страх улетучился...
– А что он рассказывает? – испуганно спросил он.
– Как что?! Что у тебя в районе бегает бомж, страдающий заболеванием, которое обезображивает лицо. И ты с этим бомжом встретился возле почты и он на тебя напал...
Они дошли до конца перехода и выбрались, наконец, на платформу.
– Он так про меня сказал?!..
– Не совсем... Он домысливает, что бомж напал на тебя. Ты передал ему услышанное о бомже на почте. Смирнов думает: бомж напал на тебя и ты мог заразиться. Потихонечку на всякий случай ты раскрываешь информацию...
– Но зачем?!..
– Да незачем... Я лично думаю, бомж действительно существует. Но ты с ним не встречался. Ты просто на почте случайно услышал о нем.
Подошел поезд. Ариелла и Замелькацкий вошли в вагон.
– Да, блин! – проговорила она, встав к окну и глядя на него широко раскрытыми глазами. Он заметил, что зрачки у нее расширились от ужаса. Впервые он видел на ее лице хоть какое-то проявление чувств. – Конечно, ужасно повстречаться с таким бомжом!.. Как ты думаешь, поймают его?..
– Никакого бомжа и заразной болезни не существует!..
– Нет. Я уверена, раз у вас в районе рассказывают такие истории, значит он есть. И знает, что заразен и мстит людям за свое обезображенное лицо!
– Я с ним не встречался!
– А кто говорит, что встречался?!
– Смирнов!
– Плевать на Смирнова!
– Но он всем рассказывает про меня!..
– Не волнуйся, долго рассказывать не будет. Он нашел себе место получше и уходит... Скорее всего, напоследок гадит ...
– Откуда ты знаешь?!..
Поезд въехал на станцию и с шумом остановился. Начали выходить и входить люди. Обождав несколько мгновений, Ариелла ответила:
– Он уходит к какому-то родственнику... Тот организует фирму, что-то вроде этого... Смирнов сказал, что им нужны сотрудники, звал меня к ним.
– Ты же только устроилась?!..
– Ну и что?.. Если бы действительно верила, что там что-то хорошее, не задумываясь бы ушла... Смирнов – придурок. И родственник у него – такой же придурок как и он. Это все ненадежно. Не переживай ты из-за Смирнова!..
– Он здесь мой лучший друг!..
– Во-первых, он уходит чуть ли не на днях... Во-вторых, что он тебе сделал?.. Может, он – идиот и так переживает за тебя?.. Ты не думаешь?..
Замелькацкий, действительно, немного успокоился. Неожиданное продолжение его рассказа про бомжа показалось ему неприятным, но не более того... Поезд, только-только отъехавший от станции, сбавил ход и остановился. Народа на последней станции в вагон набилось полно.
Ариелла молчала... Замелькацкий вдруг занервничал, но уже не из-за Смирнова – тот больше не волновал его, а из-за того, что поезд застрял.
– Наверное, что-то случилось! – проговорила так, что было слышно всем вокруг, какая-то тетка.
Поезд и не думал трогаться... Тишина воцарилась мертвая. Обычно, когда остановка бывала короткой, поезд как-то фырчал моторами, выпускал воздух из тормозов, тут – ничего...
– Что же этот Смирнов про меня рассказывает!.. – воскликнул громко Замелькацкий, пытаясь сбить охватывающую его нервозность.
Стоявшие рядом люди покосились на него.
– Успокойся! – так же громко, заставив их покоситься еще, ответила Ариелла.
– Куда мы едем?!.. – он чувствовал, что еще немного и атаки опять вернутся к нему. Молол первое, что приходило в голову. Это отвлекало от панических мыслей. Уж лучше переживать из-за Смирнова!..
«Куда мы едем?!» Если знать, что она так и не раскрыла ему, в какой театр они едут, вопрос его был вполне естественен. Но для случайных пассажиров, стоявших рядом с ним, фраза, произнесенная нервным голосом и отчетливо слышная в полной тишине, прозвучала странно.
На него, уже внимательно, посмотрело несколько человек.
– Успокойся! Ты мне надоел!..
– Нет, я хочу знать, в какой театр мы едем! – собственный скандальный тон в этой тишине казался ему ужасным, но он помогал ему преодолеть панику, которая была еще ужасней.
– Скажи немедленно!..
– Ну хорошо, мы едем в театр зверей Дурова!..
– В театр зверей?! – он деланно рассмеялся.
Поезд неожиданно дернулся и начал набирать ход.
– Ты против?
– Нет-нет!.. Я – за!
Все показалось ему менее страшным. Театр зверей, в котором никогда не был, представился полным воздуха свободы, необязательным, шумным, где каждый в любой момент может встать и на несколько минуточек не мешая никому выйти, а потом вернуться. Возможность выйти, а потом вернуться была чрезвычайно важна...
Ариелла не отрываясь смотрела на него.
– Послушай, а как ты относишься к Жанне д'Арк? – спросила она вдруг.
Он молчал... О чем о чем, а о Жанне д'Арк явно не думал!
– Мне кажется: так здорово, когда есть чем заняться!.. Мне кажется Жанне д'Арк было чем заняться. Я бы тоже так хотела. Мне хочется иметь какое-то большое дело, к которому можно применить себя.
– А работа?! Ты устроилась на работу. Можешь себя применить...
– Это не то! – с раздражением проговорила Ариелла. – Работать на какого-то козла! На Серея Васильевича!.. Что бы он благодаря мне купил толстой жене новую машину?!.. Я хотела бы посвятить себя тому, что нужно людям... Нужна цель. А цели нет.
– А зарабатывать деньги?! Много денег!..
Она с презрением посмотрела на него и, кажется, хотела сказать что-то обидное, но сдержалась:
– Много не заработаешь... Сам знаешь почему. Что я, без связей, могу сделать в этом городе?.. Конечно, что-то заработать могу... Но это слишком мало. Даже на квартиру не хватит... Ну съезжу куда-нибудь за границу, ну куплю машину...
– По твоему, быть Жанной д'Арк – лучше?.. Она была какая-то сумасшедшая... Ей то ли приснился, то ли привиделся кто-то... То ли Бог, то ли Святая Дева, в общем кто-то из святых... И он позвал ее на подвиги...
Он вдруг осекся: от этой Ариеллы можно чего угодно ожидать!.. Может, Жанна д'Арк – для нее кумир?!
Он слишком разговорился! Внутри опять становилось тревожно. Когда он непрерывно думал об этом, словно бы как-то сосредотачивался на нем, ему было тяжко, но без неожиданностей. Стоило ему на мгновение позабыть, что с ним только что происходило, оно тут же напоминало о себе новой, неожиданной атакой.
Почувствовав, что он больше ничего не скажет, она проговорила:
– Я с тобой согласна... – тон ее был задумчивым. Поезд пошел медленнее. – Только я все равно ей завидую... Я завидую ей, потому что она была человеком, который никогда не испытает огорчения...
