— Мама давно, а папа вот на днях.
Джоуи откинулся на спинку сиденья:
— Ого… Мне очень жаль, ребята. Я и не знал! Вот, значит, почему вы разыскиваете дядю?
— Мы не хотим в приют, — сказала Крыса.
— Понятное дело! Ваш дядя просто обязан взять вас к себе! Где он живет?
— Мы не знаем.
— Не знаете… То есть его адреса у вас нет? Может, хоть название улицы?
— Нет.
— А район какой? Бронкс? Бруклин? Манхэттен?
— Мы знаем только, что он живет в Нью-Йорке.
Джоуи посмотрел на нас с изумлением:
— Ребята, вы представляете, как огромен Нью-Йорк? Вы никогда не найдете своего дядю.
— Найдем, — уверенно заявила Крыса. — Я точно знаю.
— Но вам нельзя разгуливать по городу без присмотра. Там полно нехороших людей.
— Ты про педофилов? — уточнила Крыса. — Да, треклятые педофилы повсюду!
Джоуи застыл. Он открыл было рот, чтобы сказать что-то, не нашел слов и расхохотался:
— Малявка, ты меня просто убиваешь! Ладно, слушайте. Как только я вернусь из Атлантик-Сити, начнем искать вашего дядю. Я его найду, сколько бы времени на это ни потребовалось. Меня не оставили в беде, когда умерла моя мама, и я не оставлю в беде вас. Никто не отправит вас в приют. Даю слово.
Крыса заулыбалась:
— Мы рады, что встретили тебя, Джоуи. Правда, Боб?
— Конечно.
Джоуи даже смутился. Но я действительно радовался его компании. Он был большим ребенком, но очень классным большим ребенком. И когда он сказал, что поможет, он не кривил душой, это я знал точно. Не успели мы приехать в Нью-Йорк, как уже обрели друга. Все складывалось превосходно.
Глава 9
Всю ночь мне снились странные сны.
Сначала Мэри Белое Облако раскачивалась в своем кресле-качалке и шептала имя Джерома Де Билье. Потом был папа. Отчего-то я лежал в его могиле, а он стоял надо мной. «Ты что, собираешься петь, пап?» — спросил я. «Боюсь, что да, сынок», — ответил он и запел. Но ничего не было слышно, только губы двигались. Потом рядом с ним встал вождь, и они беззвучно запели вместе. Потом я увидел мисс Габриэлу Фелипе Мендес. Она говорила мне: «Хочешь, я буду твоей мамой?», и ее дыхание касалось моей щеки. Она раскрыла руки мне навстречу, и я хотел обнять ее, но она вдруг оказалась очень далеко. Я стал грести к ней изо всех сил. Не знаю, почему я вообще греб, если мы оба были посреди прерии, на твердой земле. Когда я это понял, я выпрыгнул из «Марлина» и побежал к ней. «Я иду!» — крикнул я. Но вдруг наткнулся на отца Генри и упал. Отец Генри смотрел на меня сверху вниз, потрясая Библией, и что-то громко кричал, а с неба падали огонь и сера. Я бежал по прерии, уворачиваясь от летящих в меня снарядов, и вдруг обнаружил, что стою на перекрестке дорог в небесах. Мне навстречу шел человек. У него были черные глаза и черные волосы, а фигуру его окутывал черный плащ. «Вы дьявол?» — спросил я его. «Нет, — ответил он, — но во мне когда-то жил демон». Мне стало страшно, и я хотел убежать, но ноги вдруг стали ватными, и я двигался как в замедленной съемке. А потом я снова упал.
— Вставай, Боб. Приехали.
Надо мной стояли Джоуи и Крыса, оба вверх ногами. Но это мне уже не снилось. Я лежал на спине на заднем сиденье машины, а они стояли надо мной у открытой двери. Даже не знаю, что было страшнее: сон или явь. Я вылез из машины на замусоренную улицу, вдоль которой выстроились обветшавшие дома. Что значит приехали? Не может быть…
— Добро пожаловать в Нью-Йорк, Бобби!
Утренний ветерок принес мне под ноги вчерашнюю газету. Я дрожал от страха и усталости. Джоуи вытащил из багажника наши рюкзаки и велосипеды, посмотрел на меня и рассмеялся:
— Что, разочарован? Не спеши. Вот на этом светофоре повернете направо, проедете через Бруклинский мост, и посмотрим, что ты тогда скажешь. — Он взглянул на часы: — Мне надо встретиться со своим человеком на Кони-Айленде и ехать в Атлантик-Сити. Слушайте, а может, со мной поедете? Мои старики очень хорошие. Туда и обратно, за пару дней обернемся.
— Мы останемся, — сказала Крыса.
— Хотим начать искать дядю как можно скорее, — пояснил я.
— Я живу в трейлере у реки, но одним вам там нельзя оставаться… Придумал. Вот что вам нужно сделать. У Центрального парка есть молодежный хостел — на Сто третьей улице между Централ-Парк-Вест и Манхэттен-авеню. Запомните?
— Конечно.
— Там работает девчонка, Сладкая Сандра. Она моя бывшая. Скажете ей, что вы от Джоуи и что через несколько дней я вас заберу. Она о вас позаботится. — Он поежился. — Извините, мне надо ехать.
Он выудил из кармана пачку банкнот, отсчитал несколько и вручил Крысе.
— Не надо, Джоуи. Ты же наш друг.
— Именно поэтому я даю вам деньги, Мари-Клэр. Сладкая Сандра не дурочка. Она потребует оплату вперед. — Он обнял нас с Крысой и сел в машину. — Мой номер у вас есть. Если что, звоните.
Как только Джоуи скрылся из виду, я пожалел, что мы не поехали с ним. Ну, потеряли бы несколько дней, невелика беда. А теперь мы остались одни в Нью-Йорке.
— Джоуи наш друг. Мы должны присмотреть за ним, — сказала Крыса.
— Ты это к чему?
— Ни к чему, просто так.
Но Крыса ничего не говорила просто так.
— Ну, Боб? Поехали искать Нью-Йорк!
И мы поехали. Мы повернули направо на светофоре, как велел нам Джоуи, и покатили к Бруклинскому мосту. По нему с ревом неслись автомобили, а над его центром, на уровень выше, шла пешеходная дорожка. Люди шли по ней и ехали на велосипедах. Я заметил, что люди выходят на нее по лестнице откуда-то снизу.
— Под мостом должен быть переход, — сказал я. — Давай за мной.
Под яростные сигналы водителей мы перебежали дорогу и спустились в мрачный переход. В его середине была каменная лестница. Мы вскарабкались по ней на дощатую пешеходную дорожку, волоча велосипеды, а потом покатили к коричневым аркам моста, напоминающим арки собора. От них тянулись сотни стальных проводов, а под ними ехал поток машин. Их было видно в щели между досками. А под мостом текла зеленая река. Она была в два раза шире нашей Ред-Ривер, и по ней в разные стороны шли баржи и паромы.
Чем дальше мы ехали по мосту, тем больше силуэт города на горизонте напоминал Нью-Йорк, каким мы его себе представляли. Я тысячу раз видел его по телику, но вживую он просто дух захватывал. Там было столько небоскребов, что не сосчитать. Сотни прямо за мостом и сотни еще дальше, на Манхэттене. Настоящий остров небоскребов!
— Статуя Свободы! — воскликнула Крыса.
Наверное, старым иммигрантам было радостно, когда на исходе долгого пути эта статуя появлялась на горизонте. Виннипегу тоже неплохо бы завести свою Статую Свободы, ведь до нас добираться еще дольше. Но нам французы такого подарка сделать не соизволили.
— Поехали, Боб.
На середине моста мы остановились, чтобы полюбоваться видом. Над нашими головами реял на ветру красивый американский флаг. Он казался волшебным. Да что там, все вокруг казалось волшебным. И город как будто гудел. Это был даже не звук, различимый уху, а что-то вроде вибрации. Может, она происходила от того, что миллионы людей одновременно говорили между собой, или от гула автомобильных моторов, или от электричества, бегущего по проводам. А может, это была энергия, которую излучал сам город. Я посмотрел на Крысу. Она улыбалась.
— Это Изумрудный город! — прошептала она.
Внезапно я испугался. Я почувствовал, что мы стоим на краю каких-то больших событий. И как только мы переедем через этот мост, от нас уже ничего не будет зависеть.
— И что теперь делать?
Я тихо задал этот вопрос самому себе, но острые ушки Крысы его уловили.
— Первым делом я должна поехать к Граунд Зеро[10] и помолиться, — заявила она, толкая велосипед к пандусу. — А потом начнем поиски.
Мне казалось, что я стою на вышке для прыжков в воду и Крыса тащит меня к краю. Поворачивать назад было поздно. А уж если с Крысой случился приступ религиозности, сопротивление и вовсе бесполезно. Мы съехали с моста и покатили по Манхэттену, распевая песню «Нью-Йорк, Нью-Йорк».
Мы лавировали между фургонов доставки, которые занимали по два парковочных места, между желтыми такси, которые еле тащились по дороге, между полицейскими, которые лепили на лобовые стекла машин штрафные квитанции за стоянку в неположенном месте. Улица была оглушительно шумной — громыхали отбойные молотки, гудели машины, свистели полицейские, рабочие в оранжевых жилетах перекрикивались между собой, водители громко ругались на тех, кто замешкался и не дает проехать. И у всех у них был такой сильный нью-йоркский акцент. От шума я начал нервничать. К тому же в Нью-Йорке пахло, как в старом гараже.
Крутя педали, мы то и дело задирали головы, чтобы посмотреть на высоченные дома и кружащие над ними вертолеты. Некоторые здания были сплошь из стекла и металла, а некоторые смотрелись такими старыми и причудливыми, что где-то высоко под их крышами вполне могли угнездиться горгульи. Крыса остановилась, запрокинула голову и хмуро уставилась на них, игнорируя сигналящие ей машины. Наконец она спустилась с небес на землю и спросила у прохожего дорогу к Граунд Зеро. Тот прокричал ей названия улиц, не сбавляя шага и жестами показывая, куда надо сворачивать. Мы ничего не поняли и наугад поехали в ту сторону, в которую он нам махал.
