Четыре года назад, зимой, Виктор отдыхал у телевизора после напряженного дня. Неожиданный звонок в дверь заставил его вздрогнуть. Чертыхаясь, парикмахер открыл и обомлел. На пороге, улыбаясь, с грязным пакетом в руках стояла Раиса Петровна.
– Не признал маму? – спросила она. – Что же ты, Витька, загордился совсем, о родне не вспоминаешь.
Витя, считавший своей матерью директрису детдома Ольгу Петровну, поморщился, но сказал:
– Проходи.
Раиса Петровна ввинтилась в прихожую, стащила боты, потертое пальто и принялась ахать:
– Богато живешь, сынок, ну и мебель, а картины, а пол блестит!
Следом полились жалобы. Крыша прохудилась, корова подохла, дрова кончились…
– Сколько? – спросил Витя, понимая, что иначе от попрошайки не отделаться.
– А сколько не жаль? – быстро сказала Раиса Петровна.
По своей крестьянской хитрости она боялась назвать сумму, чтобы не продешевить.
Витя вытащил портмоне, отсчитал несколько бумажек и сунул Раисе. Та быстро запихнула деньги в носовой платок и принялась рассказывать о плохом здоровье. Витя весь извелся, поджидая, пока назойливая посетительница уйдет.
Дней через десять вновь объявились гости. На этот раз старший брат Василий, надевший ради визита в город невероятный двубортный костюм с обтрепанными рукавами.
– Здорово, братуха, – заорал он с порога, пытаясь обнять Витю, – давненько не видались, давай со свиданьицем!
И он вытащил из кармана бутылку дешевой водки. Пришлось приглашать мужика на кухню, выставлять на стол угощение. Виктор, на дух не переносящий спиртное, только пригубил омерзительно воняющее сивухой пойло, все остальное выхлебал Василий. Как все алкоголики, братец моментально пьянел и терял человеческий образ.
Утром Таисия поманила мужа в ванную. Супруг вошел туда и ахнул. Милый брат, очевидно, никогда не видавший биде, использовал его вместо унитаза.
– Я за ним говно выносить не стану, – отрезала Тая и сунула супружнику в руки тряпку, – твои родственнички, тебе и убирать!
От алкоголика удалось избавиться, только сунув ему несколько бумажек. Но на этом ужас не закончился. «Любимые» родственники начали без конца наезжать в Москву с жалобами и просьбами. Таисия терпела, терпела, но однажды, когда весной Раиса Петровна явилась с очередным требованием денег, невестка не выдержала. Вышвырнув на лестницу пакет с подгнившими яблочками, Тая заорала:
– Вы от него официально отказались, Витька вам больше не сын, пошла вон отсюда, побирушка проклятая!
– Тише, тише, – замахала руками свекровь, – незачем нам свариться, дай только копеечку.
Но Таисия не на шутку разозлилась. Она ухватила свекровь за плечи и пинком вытолкала ту за дверь. Невестка ничего не боялась, Виктор уехал в Будапешт на конкурс парикмахеров и не мог защитить Раису.
После этого случая визиты прекратились, зато пошли письма. Тая, встававшая рано, чтобы прогулять собаку, частенько вытаскивала из почтового ящика мятые конверты. Послания тут же отправлялись в мусоропровод, до Виктора они не доходили, жена не хотела волновать мужа.
Вскоре поток корреспонденции иссяк, и Таисия немного успокоилась. Вновь занервничала она несколько лет тому назад, в ноябре. Придя с работы, Тая нашла на кухне Витю и молоденькую девушку.
– Сестра моя, Ксюша, – пояснил супруг, – поступила в экономическую академию, в гости вот заглянула.
Женщина окинула новую родственницу взглядом. Студентка не походила на алкоголичку и выглядела аккуратно. Но ее одежда была крайне дешевой, обувь – проще некуда, к тому же болезненная худоба без слов свидетельствовала о недоедании. Дождавшись, пока Виктор уйдет на лестницу курить, Таисия резко спросила:
– Тебе небось денег надо?
– Ну, вообще-то, – растерялась Ксюша, – только в долг, заработаю и отдам.
Тая вытащила банкноты и велела:
– Можешь взять, но только учти, больше не приходи, Витя не станет вам помогать, цыганам бессовестным. Бросили его сначала в больнице, потом в детдоме, а теперь обрадовались, упыри.
Ксюша молча встала и пошла в прихожую. Ассигнации она оставила на столе. С тех пор больше Таисия девушку не видела. Но у Виктора была еще одна встреча с ней полтора года назад. Его затащили на презентацию нового альбома Алисы Сон. Алиса была одной из клиенток Виктора, крайне капризной, но денежной. Отказываться показалось не с руки. Первый, кого он увидел, был известный продюсер Федор Бурлевский с дамой. На девушке красовалось роскошное вечернее платье, дорогое, но безвкусное. Молоденькое личико покрывал толстый слой косметики, из волос чьи-то умелые руки соорудили невероятную прическу, а на носу сидели элегантные очки с затемненными стеклами.
Виктор удивился до крайности, когда услыхал, что девчонку зовут Ксюша Федина. Так ее окликал Бурлевский, именно называя и фамилию – Ксения Федина. Виктор принялся исподтишка наблюдать за девчонкой, гадая: это его сестра или однофамилица. Возраст вроде совпадал, но волосы были другого цвета и лицо густо-густо накрашено.
Впрочем, как парикмахер, он великолепно понимал, что шевелюру можно изменить за полчаса. Весь вечер Виктор терялся в догадках, но с Бурлевским он не был хорошо знаком, а Ксюша мило всем улыбалась, и в ее лице ничего не менялось, когда взгляд фокусировался на стилисте. В конце концов он совсем было собрался подойти к девушке, но тут Бурлевский крикнул:
– Дорогая Ксения Федина, пора!
Ксюта одарила всех улыбкой. Виктор машинально отметил, что прежде плохие, неровные и желтоватые зубы сестры сейчас радовали глаз белизной. В голливудский оскал было вложено немало средств.
– И больше вы не встречались? – спросила я, когда Виктор замолчал.
– Нет, – покачал головой мужчина, – ни разу.
– И слава богу, – добавила Таисия, – нам такие родственнички без надобности, что богатые, что бедные… Одинаково противные. И вообще, где они были, когда Витюша в больнице гнил, а потом в детдоме по ночам плакал! Никто не приехал, гостинчик не привез, вычеркнули из жизни, и все.
– Ну, Ксюша, предположим, совсем маленькая была, – попробовал встать на защиту сестры брат.
– Да удаленькая, – не успокаивалась Таисия, – как деньги понадобились, живо прилетела…
Домой я ехала грустная. Подчас родственники бывают друг к другу безжалостны. Братья и сестры могут переругаться до полусмерти, пытаясь делить наследство, бросают родных в трудной ситуации… Стоит только вспомнить, как обошлись жена и дочь с Олегом Яковлевичем Писемским, когда тот попал в тюрьму. Со спокойной душой отказались от мужа и отца. Неудивительно, что теперь, став обеспеченным, мужик не хочет иметь с прежней семьей ничего общего. На память пришел мой собственный экс-супруг Михаил, и, чтобы выбросить из головы тягостные мысли, я купила на лотке новехонькую Дашкову и с упоением погрузилась в увлекательное чтение.
ГЛАВА 11
Дома никого не было. На холодильнике висела записка: «Лампа, отправились за подарками». Внизу было приписано другим почерком: «Мать вызвали в больницу». Все понятно, дети решили готовиться к Новому году. Праздник уже не за горами, и следует подумать о презентах. Неплохо бы и мне включиться в предпраздничную суету. Встречать собираемся дома, в узком кругу, ну Володя придет, больше никого не ждем…
Хорошо бы слегка убраться. Полная энтузиазма, я влезла в старый Сережкин спортивный костюм и принялась стаскивать с полочки в кухне статуэтки. Катюша собирает гжель, и бело-синие фигурки, чайнички, сахарницы вкупе с медовницами да кружечками просто заполонили кухню. Пользоваться ими по прямому назначению она не дает, поэтому коллекция медленно покрывается пылью и жирным налетом. У меня давно чесались руки добраться до грязной красоты, но Катерина кричит как ненормальная, когда кто-нибудь приближается к полочкам:
– Не троньте, разобьете! Сама помою.
Но ей катастрофически некогда, и сегодня очень удачный день, чтобы навести чистоту.
Минуты через две мне надоело носить вазочки и масленки по одной в ванную. Я взяла наволочку и аккуратно принялась складывать туда посуду. Сейчас осторожно оттащу все разом…
Вдруг за спиной прогремел голос:
– А ну, паскуда, руки за голову и слазь с табуретки.
От неожиданности мои ладони разжались, и прехорошенький самоварчик упал на пол. На пороге кухни стояло несколько милиционеров, их хмурые лица не предвещали ничего хорошего.
– Кто вы? – залепетала я, пытаясь удержаться на шаткой табуретке. – Как сюда попали?
– Ну и наглая, – буркнул один.
– Облом у тебя вышел, – добавил второй, – квартирка на пульт подключена, собирайся в отделение.
– Фу, – вздохнула я, – все в порядке, ребята, я живу тут, просто забыла охрану снять, когда вошла.
– А зачем посуду в мешок складываешь? – поинтересовался один, рыжеволосый и конопатый.
– Решила вымыть.
