— Договорились.
— Знаете, я не хотел вас обидеть. Это все нервы. Никак не могу осознать, что Ксения уже большая. Хочется относиться к ней, как к ребенку… Опекать…
На этом Шумилов решил закончить.
— Я правильно поняла, мы выезжаем? — с невинным видом поинтересовалась я у Георгия, чувствуя все же некоторые угрызения из-за того, что, не советуясь, пообещала его приезд.
— Обстоятельства проясняются. Ксения уехала по собственной воле, — воздев указательный палец к потолку, назидательно проговорил детектив Собаневский, — В подражание подругам, я так понимаю. Обе предыдущие барышни, скорее всего, тоже уехали сами. Я докажу это!
Жорик моментально оделся и выскочил из дому. Еле успев натянуть сапоги, я семенила следом. Едва дотронувшись расческой до волос и сверкая несимметрично накрашенными глазами. И почему, когда хочешь выглядеть хорошо, вечно превращаешься в черт знает что? Усадив Георгия за руль, я в десятый за сегодня раз, попыталась привести себя в порядок.
7. Глава о том, как плохо, когда искра проскакивает между мужчинами
— Куда ехать-то? — Жорик редко водил машину и всегда чувствовал себя за рулем напряженно. Объяснял он это своей жизненной умудренностью.
«За время работы в органах я повидал такое количество аварий и разъезжающих за рулем шизофреников, что не могу отделаться от ощущения, что езда без происшествий — чистое чудо. Не люблю быть в долгу у Провидения,»— серьезно сообщал он.
«А ты не думай об этом», — услужливо подсказывала обожающая водить машину я, надеясь, что Георгий, как обычно, пренебрежет моими советами, — «Когда сороконожка задумалась, в какой последовательности передвигаются её ноги при ходьбе, она запуталась и не смогла больше сделать ни шагу».
— Ты меня слышишь? — повторил Жорик, — Куда ехать?
— В ресторан г-на Буля и его компании, — чинно ответила я, — В народе его еще именуют Бульк.
— А это где? — не порадовал информированностью Георгий.
— Понятия не имею, — пришлось признаться мне, — Сейчас попробую узнать.
Проклиная свою нелепую ложь, я набрала на трубе номер Шумилова. Надлежало выкручиваться. Попытки сохранить остатки достоинства выглядели довольно глупо.
— Эдуард Семенович? Объясните, пожалуйста, как подъехать к Бульку на машине. Я не слишком часто бываю в этих краях…
Самое ужасное, что ресторан Бульк оказался на территории городского парка. Правда, в самой дальней, ныне заброшенной его части. Но все равно, как проехать к этому месту, мог спрашивать только иногородний. Конечно же, Шумилов, несмотря на вежливый ответ, разгадал мою уловку. Я терзалась одновременно и угрызениями совести за собственное лицемерие, и стыдом из-за произведенного впечатления.
— Ну, и чем ты отличаешься от Настасьи? — насмешливо поинтересовался Георгий, которому я еще дома успела всучить образец Сестрициной «визитки», — Та хоть пишет номер несуществующего сотового несуществующим желающим позвонить ей. А ты работаешь с реальным, живым клиентом…
— И так тошно, — отмахнулась я, — Сама не понимаю, что на меня нашло…
— Обручальное кольцо у него есть? — неожиданно поинтересовался Георгий.
— Что? — насторожилась я.
Жорик невозмутимо повторил вопрос.
— Не помню, — честно призналась я, — Руки ухоженные, ногти аккуратные… А вот, есть ли кольцо — не помню.
Я и сама удивилась этому факту. В былые времена наличие обручального кольца являлось для меня столь же характерной приметой мужчины, как, скажем, цвет глаз или диплом универститета… Наличие Георгия однозначно дурно сказалось на моей природной наблюдательности.
— Кому скажи — не поверят! — озвучил мои мысли вслух Георгий, — Заинтересоваться мужчиной и не задуматься о его семейном положении! Просто возмутительно. Впрочем, это радует. Не слишком-то люблю дуэли.
Новоявленный ревнивец неотрывно следил за дорогой.
— А ты собирался призвать Шумилова к барьеру?
— Нет, — терпеливо разъяснил Жорик, — Не его — тебя. Наказывать ведь нужно виновного.
Несколько мгновений я раздумывала над политикой дальнейшего поведения. Господи, ну что бы мне такое сделать, чтобы навсегда отучить Жорика от этих глупых шуток! Неужели он не может хоть раз проявить себя, как галантный джентльмен!
— Но теперь я передумал, — решил немного исправиться Георгий, — Обручальное кольцо многое объясняет. Похоже, ты даже в мыслях не зашла дальше легкого флирта.
“Тоже мне, психолог!” — мысленно фыркнула я, но промолчала. Пора было выходить из машины.
— Ну и где здесь этот ресторан?! — недоуменно оглядываясь, спросила я у пространства, тут же отозвавшегося тихими аккордами грустной мелодии. Я осеклась, наткнувшись взглядом на вывеску. Шпильки моих сапог моментально сделались на пару сантиметров длиннее и неудобнее.
“Водный Ресторан Буль&Co” — витиеватым шрифтом сообщал тряпочный баннер, натянутый между двумя, напоминающими старинные напольные вешалки, фонарными столбами. За образовавшейся аркой начинался известный ранее крайней степенью запущенности искусственный водоем с давно уже не работающим фонтаном в центре.
Городские предания гласили, что когда-то, когда советская власть еще чинила городу фонтаны, а диссидентам неприятности, один ужасно талантливый и известный диссидентский поэт поспорил, что искупается в этом фонтане нагишом. Возмущенные нарушением всех норм общественного порядка работники милиции беспомощно бегали вокруг фонтана, не имея возможности изловить наглеца, плескающегося в центре водоема. Улучив момент, когда оба милиционера были по одну сторону от фонтана, поэт быстро подплыл к противоположному бортику, выскочил из воды и кинулся бежать к ближайшему проходному подъезду, на чердаке которого героя поджидали друзья, одежда, и выспоренная бутылка водки.
— Водный ресторан? — Георгий тоже удивился, — Когда говорят, «рыбный ресторан» — подразумевают, что в заведении едят одну рыбу. Не хочешь ли ты сказать, что попить кофе нам здесь не удастся?
Мы прошли в арку. Звуки музыки слегка усилились. Я потерла глаза. Мираж не испарился. На легких волнах по-буржуйски лазурного водоема, подсвеченные ультрафиолетом, покачивались разноцветные столики. Натянутый над всей площадкой тент из прозрачной пленки защищал от возможного дождя, но не заслонял вид ночного неба. Официант на водном мотоцикле, почтительно придерживая на приподнятой руке блестящий поднос и белоснежное полотенце, медленно подъезжал к стойке бара, в которую был превращен весь дальний бортик водоема. В центре бассейна, отражая блики подсветки, игриво переливался небольшой фонтанчик. За ближайшим к центру столиком, покачиваясь в такт легким дуновениям ветерка, восседал Шумилов и приветливо махал нам рукой.
— Ты другого места для встречи найти не могла? — подозрительно озираясь, поинтересовался Георгий. Он и в обычных-то ресторанах чувствовал себя не в своей тарелке, а тут такое!
Я пожалела, что не взяла с собой Сестрицу. Вот бы Настасье понравилось. Если бы не узкая юбка и высокие каблуки, затрудняющие передвижения, я тоже была бы в восторге. А как здорово здесь будет летом, когда жара полностью войдет в свои права, объявляя открытым сезон охоты за жизненными силами населения!
— Нас ждут. Вон тот джентльмен за центральным столиком, — сообщила я немедленно подошедшему к нам официанту, уже бросившему свой водный транспорт возле причала, — Как нам к нему попасть?
Вообще-то, Шумилов был сейчас единственным посетителем ресторана, поэтому месторасположение столика можно было и не уточнять.
— Присаживайтесь, — официант показал рукой на пластиковые кресла, дрейфующие вдоль ближайшей к нам стенки бассейна.
Они слегка напоминали водные велосипеды: тот же принцип передвижения, те же два сиденья на поплавке. Только значительно меньше в размерах и с крыльчаткой, заключенной в кожух, чтобы брызги не попадали на ноги. Жорик ухмыльнулся, неуверенно ступил на подножку нашего с ним сиденья и протянул руку мне.
— Подождите, подождите, — засуетился официант, прежде чем отстегнуть наш «транспорт» от причала, — У нас, знаете ли, планировалось летнее кафе. Сейчас мы и не рассчитываем на клиентуру. Но раз уж народ идет, приходится подстраиваться. Вот, возьмите.
Официант достал откуда-то из-за стойки две подстилки из искусственного меха и постелил их на наши «стулья». Кресла оказались на удивление удобными.
— Ну что, г-н Собаневский, — улыбнулась я, — Гребите. С моей обувью это исключено.
Георгий послушно закрутил педали, и наш транспорт, лавируя между пластиковыми столиками, оказавшимися при ближайшем рассмотрении пустотелыми баками, покрытыми столешницами, начал стремительно приближаться к Шумилову. Я заметила, что каждый столик закреплен на своем месте тяжелым якорем.
