и Греф подогнал машину к ступеням крыльца, проворчав недовольно:
— Могли бы по этому случаю и ковровую дорожку под ноги президента постелить. Сидите! Ждите, пока я открою вам дверь!
Греф обежал машину и открыл дверцу. Даша неловко выбиралась из салона, словно не могла справиться со своими длинными ногами, до колен прикрытыми черной юбкой. Артемьев протянул руку и помог ей встать. Сказал официально:
— Я и есть Артемьев.
— Шемякин, — представился кругленький толстяк и доброжелательно улыбнулся. — Весь малый совет, Дарья Дмитриевна, в полном составе ждет вас в конференц-зале.
Мужчины пропустили Дашу вперед и пошли сзади выдерживая дистанцию в два шага. У дверей офиса стоял крупный мужчина, коротко стриженный, в полувоенной форме и высоких, шнурованных ботинках. Шагнул навстречу Даше, четко произнес:
— Начальник службы безопасности Николай Сергеев.
Руки он не протянул, отдал честь на воинский манер, глаза были недобрые и настороженные, на улыбку Даши не среагировал. Но пошел за ней следом, примкнув к эскорту.
Шемякин указывал дорогу: «наверх, налево, направо», — а потом обогнал Дашу и открыл перед ней высокую белую дверь с позолотой.
В конференц-зале, просторном помещении со строгим интерьером, у длинного, сверкающего полировкой стола расположилось полторы дюжины человек. Все встали, когда Шемякин произнес негромко, но внушительно:
— Господа, Дарья Дмитриевна Муратова.
Он осторожно взял ее за локоть и провел в торец стола, около которого стояло кресло с высокой спинкой. Остальные сидалища у стола были пониже и поскромнее.
От нервного напряжения у Даши даже грудь заболела, а сердце забилось глухо, с отдачей ударов в голову.
— Здравствуйте, господа, — не своим голосом произнесла Даша, села в кресло и знаком руки усадила остальных.
Ответили ей вразнобой и без особых восторгов. Общая атмосфера, как улавливала Даша, была скорее враждебной, чем дружеской.
Шемякин проговорил все так же официально и выспренне:
— Дарья Дмитриевна, позвольте, я представлю вам членов малого совета фирмы.
Началось представление.
Лидия Сотоцкая оказалась рослой женщиной с резкими чертами холеного лица. Рядом с ней без нужды суетился ее муж Игорь Дубов — сразу видно, подкаблучник.
Аркадия Седых, ставленника своего папы из правительства, Даша определила и без представления — красивый, изысканно одетый молодой человек в тонированных очках.
Специалист по рекламе Муза Кораблева действительно оказалась красивой, хрупкой женщиной, кокетливой, раскрепощенной, чуть-чуть жеманной.
Главный бухгалтер Чмонин смотрел на Дашу пристально, с откровенным недоверием и подозрительностью.
К остальным Даша не присматривалась и никаких имен, фамилий не запомнила. Шемякин закончил представление и уселся в свое кресло. Пришел час первой тронной речи.
— Господа! — Она выдержала паузу. — В соответствии с учредительным уставом фирмы и завещанием Владимира Муратова я принимаю руководство фирмой… — И не удержалась: — Нравится это кому-то или нет. Я не любительница крутых перемен, поскольку все перемены и скоропалительные реформы всегда к худшему. Насколько я разобралась в документах, механизм работы фирмы отлажен и его следует только поддерживать в рабочем состоянии. На первых порах, во всяком случае. Дело несколько осложняется тем, что я беру академический отпуск на восемь-десять месяцев.
В зале началось шевеление и невнятное бормотание — такого поворота здесь никто не ожидал. Даша не останавливалась:
— На этот период временное руководство фирмой, как и сейчас, будут осуществлять Лидия Павловна Сотоцкая и Алексей Иванович Шемякин. Никаких новшеств, господа, и, простите, рискованных авантюрных маневров. Для них придет свое время. Это все, господа. Можете быть свободны. На ваши вопросы, скорее всего, я сегодня не смогу ответить.
По лицам членов малого совета Даша видела, что» речь ее вызвала недоумение. Скорее всего, они предполагали, что она вручит им все полномочия, признает свое незнание дела и будет просить совета. Или попросту сдаст все свои властные полномочия и займет отстраненную позицию подставного президента, ни в какие дела не вмешивающегося. А речь прозвучала жестко и никому не разрешала уравняться в правах с президентом. Он, президент, лишь брал непонятный академический отпуск. И легкую угрозу, чтоб они в этот период не дурили, — также уловили.
Они потянулись к выходу, а Даша позвала негромко Сотоцкую:
— Лидия Павловна, задержитесь, пожалуйста.
Сотоцкая развернулась и подошла к Даше. Походка у нее была мужской — широкий, твердый шаг, развернутые плечи и вызывающая грудь.
— Я вас слушаю, Дарья Дмитриевна.
— Сдайте, пожалуйста, ключи от главного сейфа.
Сотоцкая тут же заметно побледнела и произнесла растерянно:
— Дарья Дмитриевна, но нам иногда требуются основные документы. И кроме того…
— Сдайте ключи, Лидия Павловна, не будем обсуждать эту проблему. Когда вам потребуются документы, позвоните мне на сотовый, и я приеду, если потребуется, и ночью.
Руки у Сотоцкой заметно тряслись, когда она открыла сумочку и извлекла из нее два ключа. Один длинный, другой маленький и плоский. Положила на стол и спросила с вызовом:
— Я свободна?
Конечно, Лидия Павловна, — ответила Даша как можно доброжелательней, но все равно понимала, что один ее недоброжелатель — вот он. Стоит перед ней — мощная и раздраженная, ничего хорошего от такой ждать не приходится.
Даша выждала, пока Сотоцкая покинет зал, и через минуту вышла сама.
Греф, вытянув длинные костлявые ноги, сидел в кресле у окна. Поднялся и сказал одобрительно:
— Тронная речь по классу супер-люкс. Даже на меня произвела впечатление.
— Какой там люкс! Все поджилки трясутся. Где у нас плавный сейф?
— В вашем кабинете. Пойдемте.
По лестнице они поднялись этажом выше, и Греф распахнул тяжелые металлические двери.
В кабинете было можно установить школьные парты для очень большого класса учеников. Брат выдержал интерьер в классическом стиле. Ничего лишнего — на отдельном столе вся оргтехника, стол президента пуст и гладок.
Сейф за этой гравюрой, — указал Греф и отошел в сторону.
Даша сдвинула в сторону гравюру, изображающую Самсона, сражающегося со львом. Сейф оказался небольшим, размером с телевизор среднего класса. Даша вспомнила шифр, который ей сообщил Дорохов, набрала сложную комбинацию цифр, пощелкала круглой рукояткой повернула ключи и распахнула тяжелую стальную дверцу. В верхней части сейфа лежали пакеты с документами. В нижней — аккуратные пачки банковской упаковки, доллары и рубли. Даша открыла сумочку, бросила в нее две пачки пятисотрублевок. Потом закрыла сейф и вернула гравюру на место. Она глубоко вздохнула и проговорила просительно:
— Греф, мне бы сейчас немножко выпить.
— Нет проблем.
Он подошел к картине с морским пейзажем, сдвинул ее в сторону по медной штанге — и за пейзажем открылась застекленная стенка бара, заполненная разнокалиберными бутылками. Там же лежали несколько лимонов на блюдечке и коробка шоколадным конфет.
— Чего изволите? — изобразил Греф не столько бармена, сколько услужливого лакея.
— Перестань кривляться. Чего-нибудь повкуснее и покрепче.
— Кальвадос! —
