в школе был круглый двоечник! Кроме «Гуд бай!», ничего и выговорить не могу.
— А ты, Греф?
— Лопочу с пятое на десятое по-немецки. Ну зазубрил еще два десятка бытовых фраз на английском.
— Тогда ты и полетишь со мной на Канары. А ты, Андрей, сходи завтра на фирму. Потолкуй с секретаршами, референтами — в общем, попытайся узнать весь маршрут, по которому двигался мой брат. Какие-то пути должны прослеживаться.
— Это не составит никакого труда, Дарья Дмитриевна, — сказал Греф. — Владимир Дмитриевич сам завел порядок строгим приказом, чтоб все члены малого совета холдинга, куда-то уезжая, оставляли о себе точную информацию — куда, зачем и с кем намерены встречаться. А если что-то менялось по ходу дела, то требовал сообщать об этом секретарям. Я не думаю, чтоб он игнорировал собственный приказ, не такой человек. Но, Дарья Дмитриевна, если мы устроим этот вояж в Испанию, то как же ваши курсы?
— Я договорюсь на недельные каникулы. А потому придется пахать с удвоенной силой. Еще, Андрюша, по-; пытайся найти кого-нибудь из близких Зариковского и выведай, есть ли у них сведения о нем.
— Нет у него никаких близких, и не может быть. А со своими ипподромными дружками он вряд ли настолько близок, чтобы поддерживать связь с Канарских островов. — Логично. Тогда эта задача снимается.
К вечеру следующего дня Греф принес все документы и авиабилеты на чартерный рейс до Барселоны. Самолет уходил за полночь. В девять часов Даша перекинула через плечо небольшую спортивную сумку и заглянула в комнату своей охраны.
— Греф, я готова. А где Андрей? Он нас не довезет?
— Звонил, сейчас прибежит. — Он глянул на нее подозрительно: — Даша, это весь твой багаж?
— Ну да. Самое необходимое.
— Так и будешь там в джинсах ходить? Я же хочу тебя пригласить там в хороший ресторан, в казино. На классический стриптиз посмотришь, а не на наше похабие.
— Мы едем по делам! — выпалила Даша. — А не развлекаться!
— Перестань! Дела делами, но это не значит, что надо зажимать свою жизнь в кулак и ходить словно в шорах! Ты посмотри на наших бизнесвумен! Они и на работу ходят через парикмахерскую и массажные кабинеты. Да я просто и не полечу с тобой, такой замухрышкой!
Даша была ошарашена такой наглостью и собралась ответить ему достойно, но потом фыркнула и вернулась в свою комнату. Принялась паковать чемодан, благо зимой, несмотря на предельную занятость, умудрилась все-таки приодеться в фирменных магазинах.
В десятом часу пришел усталый Малашенко и позвал Дашу на общее совещание. Собственно говоря, оно состояло в основном только из его подробного доклада.
— Значит, так. В Барселоне Владимир Дмитриевич с супругой и Зариковским остановились в отеле «Мажестик». Деловых партнеров у него там двое. Фирма фармацевтическая «Тореро» и посредники — фирма «Транс-Эспаньола». Яхту со шкипером они арендовали в яхт-клубе «Атлантик оушен».
— Атлантический океан, — . перевел Греф.
— Тебе виднее, — заметил Малашенко. — На Канарах сведения не совсем точные. То есть расплывчатые. Он звонил оттуда секретарше только один раз, как приплыл. Потом она перезвонила на сотовый по каким-то срочным делам фирмы. По мобильнику Владимир Дмитриевич сказал, что отель у них на отшибе, довольно далеко от центрального «места разврата» пляс Америка. Километрах в двадцати на юг. Три высоких башни по двадцать два этажа. Они жили в средней, на семнадцатом этаже. Арендовали автомобиль «Форд» в прокатной фирме. Все, больше ничего не накопал.
Греф сказал уверенно:
— Я полагаю, Дарья Дмитриевна, что этих фактов нам с вами для разгона поисков вполне хватит.
— Будем надеяться.
К одиннадцати вечера Малашенко привез их в Домодедово.
В час ночи они уже летели в черном небе на юг. Ле теть предстояло около восьми часов, и Греф взял у стюардессы бутылку коньяка. Где-то под ногами, на десятикилометровок глубине, проплывала спящая Европа. Через иллюминатор можно было разглядеть на континенте только редкие огни.
Даша все еще не могла привыкнуть к резким переменам в своей жизни, но понимала, что характер ее успел измениться. Стала резкой и порой даже грубой. Привыкла свои дела перекладывать на других — охранников и секретарш. Ничего хорошего она в этом не видела, но именно такой манеры поведения требовал от нее Дорохов и телохранители. Если бы пришлось сейчас столкнуться с Анфисой и теткой Антониной, те вряд ли бы ее узнали.
Греф уже спал, но открывал глаза, едва только Даша шевелилась. Она тоже заснула, привалившись к железному плечу Грефа, так что в целом изнурительный полет прошел легко и почти незаметно.
Приземлились в такой же темноте, какой взлетали в Москве восемь часов назад. Прошли все контроли, которые здесь были крайне небрежны, если не сказать, что вообще их не было. На выходе дорогу неожиданно пересек мужчина средних лет, который на сносном русском языке спросил напористо:
— Москва? Фирма «Гиппократ»? Сеньора Муратова?!
— Да, — ответила Даша.
— Мигель Родригес, фирма «Тореро».
— Кто вас предупредил о нашем прилете? — спросила Даша.
— Ваша фирма, — удивленно ответил Мигель.
— Это работа Андрея, — убежденно сказал Греф.
Мигель довел их до громоздкого, изрядно потрепанного автомобиля, услужливо распахнул дверцы и сел к рулю.
— Если можно, отель «Мажестик», — сказала Даша.
— Конечно. Сеньор Муратов всегда останавливался только в «Мажестик».
Почти сразу они покатили по городу, но разглядеть что-либо было невозможно, поскольку освещение на окраине было неважное.
Юрий Васильевич Дорохов сидел в кабинете врача, и ему здесь, против всех указаний свыше, разрешили курить. Благо и сам врач дымил, как труба кочегарки. Дорохов спокойно произнес:
— Доктор, я в отношениях с врачами хочу придерживаться американской системы. Там от больного ничего не скрывают. И я считаю это правильным. Скажите прямо, сколько мне осталось?
— С точностью до минуты не определю.
— Но на полный год я могу еще рассчитывать?
— Это да. Вам будет тяжеловато, но год, может и побольше, у вас есть. Вам очень нужно это время? Для завершения земных дел? Чтоб все оставить в порядке?
— Мне одного птенчика надо на крыло поставить. И года, я думаю, хватит. Она девочка умная, и нужно только поправить ей характер.
— Бизнес?
— Он самый. Выпишите меня сегодня. Дайте, пожалуйста, все рецепты, и нужные уколы мне будут делать на дому.
Через два часа Дорохов покинул больницу. Он был совершенно спокоен. С мыслями о смерти он справился еще несколько лет назад. Теперь надо было успеть — натаскать Дашу — как в жесткой работе легального порядка, так и в той темной стороне бизнеса, о которой не принято говорить вслух. Но без нее в
